— Понятия не имею, — пробормотал Мур.

Он вдруг почувствовал огромную ответственность. Хотя Дженет держалась уверенно, она все-таки нуждалась в присмотре, что уж говорить о Юфимии… Если бы не страх перед Крестоманси, Мур немедленно бросился бы искать помощи у мистера Сондерса, Но Мур подумал: если только волшебник узнает о последней проделке Гвендолен, последствия могут быть ужасающими. Мур понял, что очень боится Крестоманси и боялся его все это время, сам того не сознавая. А значит, надо как-то утаить от него и историю с Дженет, и превращение Юфимии.

В полном отчаянии Мур кинулся в ванную и принес оттуда влажное полотенце.

— Положи ее сюда, — посоветовал он Дженет, — лягушкам нужна сырость. Я попрошу Роджера и Джулию снова превратить ее в Юфимию. Я скажу им, что ты не хочешь этого делать. Но ради бога, только не говори никому, что ты не Гвендолен! Умоляю!

Девочка ласково положила Юфимию на полотенце. Лягушка поерзала на нем и снова укоризненно уставилась на Дженет.

— Не смотри на меня так. Я не виновата, — всхлипнула девочка. — Мур, надо бы нам ее спрятать. Как думаешь, в шкафу ей будет удобно?

— Не знаю, но придется ее туда засунуть. Скорее одевайся.

И тут Дженет запаниковала:

— Мур, а что носит Гвендолен? Мальчик удивился: он полагал, что все девочки знают, в чем им ходить.

— Ну, обычные вещи — нижние юбки, чулки, платья, ботинки… Ты же знаешь.

— Нет, — замирая от ужаса, призналась Дженет. — Я всегда ношу брюки.

Мур почувствовал, что трудности нарастают, как снежный ком. Он бросился искать одежду для Дженет. Видимо, Гвендолен забрала с собой все лучшие вещи, поэтому остались только старые ботинки, зеленые чулки с подвязками, не самые новые нижние юбки, зеленое платье из кашемира с рукавами— буфами и трусики. В некотором смущении Мур протянул все это девочке.

— Она и вправду носит две нижние юбки? — ужаснулась Дженет.

— Да, — неумолимо ответил Мур, — надевай их немедленно.

Но Дженет едва ли была в состоянии самостоятельно облачиться в одежду Гвендолен. Она все время норовила надеть что-нибудь задом наперед. Муру пришлось напялить на нее нижние юбки, застегнуть их сзади, завязать ей подвязки, зашнуровать ботинки, второй раз надеть на нее платье, поскольку сама она, естественно, влезла в него задом наперед. Когда Мур закончил, все вроде бы выглядело пристойно, хотя ощущалось, что Дженет оделась не без посторонней помощи. Она повертелась перед зеркалом, критически себя осматривая.

— Спасибо, ты ангел. Я выгляжу как девочка эпохи короля Эдуарда [6] , а уж чувствую себя просто сказочной принцессой.

— Скорее, — поторопил ее Мур, — мы опаздываем на завтрак.

Он взял у Дженет яростно квакающую Юфимию, завернул ее плотнее в полотенце и положил в шкаф.

— Веди себя тихо, — приказал он лягушке. — Я буду стараться изо всех сил, чтобы тебе поскорее вернули человеческий облик, так что, пожалуйста, успокойся!

Он закрыл дверцу шкафа и для верности зажал ее сложенной страницей из записей Гвендолен. И все-таки слабое кваканье доносилось и оттуда: Юфимия явно не собиралась вести себя тихо. Впрочем, Мур ее не винил.

— Боюсь, ей там плохо, — печально заметила Дженет, — Может, лучше вынуть ее из шкафа?

Мур категорически возражал. Лягушка сохраняла большое сходство с Юфимией, и он был уверен, что Мэри узнает ее. Мур взял брыкавшуюся Дженет за локоть и повел ее в игровую комнату.

— Вам что, надо обязательно нежиться в кровати до последней минуты? — сердито спросила Джулия. — Мне надоело дожидаться вас из вежливости.

— Вообще-то, Эрик уже давно на ногах, — вступила в разговор Мэри, — так что ума не приложу, чем они там занимались. А Юфимия куда подевалась?

— Мэри сегодня сама не своя, — отметил Роджер. Он моргнул, и ребята тотчас увидели сразу двух Мэри — одну настоящую, а другую бледную и призрачную. Дженет подпрыгнула: второе колдовство за одно утро! Ей было нелегко к этому привыкнуть.

— Подозреваю, виновата опять Гвендолен, — промолвила Джулия, со значением поглядев на Дженет.

Дженет готова была сквозь землю провалиться. Ведь Мур забыл предупредить ее о том, как сильно невзлюбила Джулия его сестру после случая со змеями. А когда на тебя со значением смотрит колдунья, это гораздо серьезнее, чем такой же взгляд обычного человека. Своим взглядом дочь Крестоманси отправила Дженет в противоположный конец комнаты.

— Не делай этого, — попросил Мур, заслоняя собой «сестру». — Она сожалеет о своем поведении.

— Неужели? — усомнилась Джулия, пытаясь снова сфокусировать свой взгляд на мнимой Гвендолен в обход Мура. — Ты действительно сожалеешь?

— Да, мне очень жаль, — поспешно ответила Дженет, не имея ни малейшего представления, о чем идет речь. — Я совершенно переменилась.

— Ну, это мы еще посмотрим, — недоверчиво произнесла Джулия.

Тем не менее она перевела взгляд с Дженет на Мэри, принесшую традиционный поднос с хлебом, джемом и кувшином какао.

Вдохнув запах горячего какао, Дженет переменилась в лице. Похоже, к этому напитку она относилась так же, как и ее предшественница.

— Вот незадача — терпеть не могу какао, — огорчилась она.

Мэри мученически закатила глаза:

— Ох уж эти твои причуды! Что же ты раньше ничего не говорила?

— А я… а все мои вкусы стали другими, — принялась сочинять Дженет. — Вместе с переменами в моем характере у меня полностью изменились предпочтения. Я… Может, у вас найдется хоть чуточку кофе?

— Где? Под ковром он у меня припрятан, что ли? — рассердилась Мэри. — Ладно, пойду спрошу на кухне. Объясню им, что у тебя… прибавилось почтения.

Мур обрадовался: оказывается, пить какао вовсе не обязательно.

— А можно и мне кофе? — с надеждой обратился он к горничной, в то время как та направлялась к лифту, — Впрочем, я бы предпочел чай.

— Ну почему вам надо капризничать именно сейчас, когда Юфимия куда-то запропастилась и бросила меня одну?! — взорвалась Мэри.

— Да она же и так все равно ничего не делает, — утешил ее Мур.

Горничная свирепо метнулась к переговорной трубе и потребовала кофейник кофе и чайник чаю.