- Вот это жизнь! - закричал он и спустил курок.

Индеец, бежавший внизу, как вспугнутый заяц, упал лицом вниз, сделал попытку встать, а затем рухнул недвижно наземь.

Мигуэль и Бридж спешились и подбежали к Байрну. На лице мексиканца лежала широкая усмешка.

- Капитан - великий вояка, - восторженно сказал он. - Как оценил бы мой генерал такого человека, как сеньор капитан! Он, без сомнения, сразу сделал бы его полковником. Идемте со мною, сеньор капитан, и ваша карьера сделана!

- Куда? - спросил Билли Байрн.

- В лагерь освободителя несчастной истекающей кровью Мексики, генерала Франциско Виллы.

- Не пройдет! - коротко ответил Билли. - Я уже связался с Пезитой и не хочу ему изменять. Он мне за одни сутки дал столько удовольствия, сколько я не имел с тех пор, как распростился с моим другом, правителем Иоко.

- Но, дражайший капитан, - закричал Мигуэль, - вы не думаете же вернуться обратно к Пезите? Он вас пристрелит своей собственной рукой, когда узнает, что здесь случилось!

- Я не думаю, чтобы он застрелил меня, - сказал Билли.

- Правда, ступайте с Мигуэлем, Билли, - посоветовал Бридж. - Пезита вам этой истории не простит. Из-за вас он потерял сегодня восемь солдат, а у него их не так много, чтобы он мог ими швыряться. Кроме того, вы его явно одурачили, и, как мне думается, вам придется за это ответить.

- Нет, - беззаботно тряхнув головой, сказал Билли. - Мне этот Пезита серьезно нравится. Не верю я всем россказням про него. Если даже он и хотел с вами разделаться, так ведь он же делал это из принципа: он поклялся очистить от врагов свободы свою страну, - а вы, Бридж, как американец, конечно, враг свободы. Ну, это ему не удалось, - и я не вижу, почему мне его теперь избегать. Удирайте одни, без меня. Счастливого пути, я еду обратно в лагерь.

Он подошел к месту, где были спрятаны обе лошади убитых стрелков, отпустил одну на свободу и вскочил на другую.

- До свиданья, товарищи! - закричал он и, махнув им на прощанье рукой, поскакал обратно по той дороге, по которой они только что приехали.

Мигуэль и Бридж молча следили за ним глазами, а затем тоже сели верхом и помчались в противоположном направлении. В продолжение всего остального дня Бридж не продекламировал ни одного стиха. Сердце его было тревожно: он скучал без Билли и страшился судьбы, которая ожидала его друга в лагере бандита Пезиты.

Билли Байрн весело ехал обратно в лагерь. Он заранее предвкушал удовольствие от предстоящей встречи с Пезитой и от полудикой жизни, которая ожидала его в стане бандитов.

С самого детства Билли любил приключения. Жизнь человека уличной шайки в угрюмых кварталах Чикаго доставляла не мало пищи для удовлетворения этого вкуса. Затем судьба забросила его на дикий берег острова Иоко. Тут его ждали другие виды приключений. Все, что было лучшего в этом сильном человеке, смогло выявиться в упорной борьбе, которую ему пришлось вести против свирепых островитян и дикой природы.

Уличная жизнь в Чикаго развила в Билли только самые элементарные инстинкты, и теперь он к ней вернуться не мог. Между прежним и теперешним Билли стояло воспоминание о ней и о том восхищении, которое он когда-то прочел в ее милых глазах.

Байрну до сих пор не верилось, что такая прекрасная девушка могла питать нежные чувства к нему - к нему, которого она сама некогда с презрением назвала хулиганом и трусом; но тем не менее светлый момент, когда он понял, что она его любит, навсегда врезался в его память. С этих пор Билли старался жить так, чтобы не оказаться недостойным веры, которую она имела в него.

Недавнее поступление в банду разбойников и грабителей не вызывало в наивной душе Билли никаких сомнений относительно недостойности такого шага. Билли ничего не знал о политических условиях Мексиканской республики. Если бы Пезита заявил ему, что он президент Мексики, то Билли поверил бы и этому.

Поэтому для него Пезита был настоящим революционным вождем, защитником обездоленных. Он думал, что поступил на службу в народную армию, которая воевала против аристократической армии Виллы. Кроме высокой цели освобождения угнетенных, его привлекала перспектива сражений и драк: это было как раз то, что он любил.

Этика Пезиты в деле ведения войны его тоже не смущала. Он слышал когда-то, что некий "гуманный" американский генерал провозгласил: "Война ад", и искренно думал поэтому, что на войне все дозволено.

Время близилось к полудню, когда Билли прибыл в лагерь. Пезита с большею частью своих солдат выехал куда-то на север. В лагере оставалось только с полдюжины людей. Все они с явным изумлением взглянули на Билли, когда увидели, что он вернулся один, но не предложили ему никаких вопросов, и Билли не дал им никаких объяснений. Его донесение предназначалось только для Пезиты.

Остаток дня Билли провел в изучении испанского языка, болтая с бандитами и предлагая им бесчисленные вопросы. Перед самым закатом солнца вернулся в лагерь Пезита. В арьергарде его маленького отряда солдаты вели двух лошадей без всадников, а трое разбойников с трудом держались в седлах и одежда их была залита кровью.

По-видимому, Пезита наткнулся на сопротивление. Те, которые оставались в лагере, окружили вернувшихся товарищей.

Из сбивчивых вопросов и восклицаний Билли понял, что Пезита поехал куда-то далеко, чтобы потребовать дани с одного богатого фермера. Но оказалось, что фермер был каким-то образом предупрежден о предполагавшемся набеге и вызвал большой отряд регулярных войск Виллы, которые залегли вокруг дома и дали Пезите и его людям подъехать на расстояние выстрела.

- Мы рады, что еще так отделались! - прибавил один офицер.

Билли внутренне усмехнулся при мысли о том, в каком приятном настроении духа должен был теперь находиться Пезита и как он примет известие, что восемь его лучших солдат убиты, а оба его "гостя" ускользнули от его "гостеприимства".

Как раз в ту минуту, как он предавался этим, забавным мыслям, подошел истрепанный ординарец с серебряными шпорами на босых ногах и поклонился ему.

- Генерал Пезита просит сеньора капитана Байрна явиться к нему с рапортом, - сказал он.

- С удовольствием! - ответил Билли и направился через шумный лагерь к главной палатке.

По дороге он сунул руку в карман и нащупал в нем знакомый контур револьвера.

Пезита стремительно шагал взад и вперед перед своей палаткой. Этот человек был сплошным комком нервов. Ни долгая езда, ни сражение не могли сломить его или привести в уныние. При приближении Билли, Пезита бросил на него быстрый взгляд, желая прочесть на его лице, какие чувства - гнев или подозрение - были вызваны в его новом офицере убийством его американского друга. Что Бридж был убит ранним утром, Пезита не сомневался.

- Ну-с, - сказал он, улыбаясь, - что вы благополучно доставили сеньора Бриджа и Мигуэля до места их назначения?

- Я не мог их сопровождать до самого конца, - ответил Билли, - потому что у меня не оказалось людей для охраны. Но все-таки я прошел с ними опасное место, а дальше ничего случиться не могло.

- Как у вас не было людей? - недоумевающе воскликнул Пезита. - Да ведь вам же было дано шесть солдат!

- Ах, эти?.. Они уже все были убиты... Это целая история: мы благополучно доехали до сухого русла, где дорога спускается в долину. Тут на нас вдруг набросилась куча этих самых - как их там?.. вилластанцев, что ли, - и принялась нас обстреливать.

Зная, что вы меня послали специально для того, чтобы охранять Мигуэля и Бриджа, я им приказал сойти с лошадей и укрыться в кустах, а сам с солдатами встретил эту шайку. Их было немного, но они перебили весь мой конвой.

Да, жаркое было дельце! Как бы там ни было, я спас ваших гостей от опасности, а ведь вы меня за этим и посылали! Очень жалко, что мы потеряли шесть солдат; но дайте мне только волю, и я с этими вилластанцами расквитаюсь. Только подпустите меня к ним!