- Как бы вам в нем не разочароваться, товарищ... - начал Бридж, но не кончил.

Билли вдруг весь насторожился, пристально вглядываясь назад, по направлению к Куиваке.

- Это они, Билли! - сказал Бридж. - Возьмите мою лошадь - живее! Вы должны как можно скорее бежать. Весь гарнизон послан за вами. Я думал, что они поехали к югу. Вероятно, некоторые из них все-таки повернули сюда.

- Что же вы будете делать, если я возьму вашу лошадь?

- Я пойду обратно пешком, - сказал Бридж, - город недалеко. Я скажу им, что я проехал небольшое расстояние, когда лошадь меня сбросила и убежала. Они поверят, потому что воображают, что я никуда негодный наездник: я говорю про тех двух мексиканцев, которые меня сопровождали в город.

Билли колебался.

- Мне не хочется так делать, Бридж, - сказал он.

- Вы должны, Билли. Если они найдут нас здесь, ваше дело погибло, и мы оба умрем, потому что я ведь буду держаться вас, Билли, а не можем же мы на открытом месте сражаться с целым отрядом кавалерии! Если же вы возьмете мою лошадь, мы позднее встретимся в Рио. Прощайте, Билли, я иду в город.

Бридж решительно повернулся и зашагал пешком по дороге.

Билли молча следил за ним некоторое время. Рассуждения Бриджа казались так логичны, что он был принужден принять этот план. Минуту спустя, он перенес мешки с деньгами на лошадь Бриджа, вскочил в седло и последний раз взглянул на неясную фигуру человека, уходящего по направлению к Куиваке.

- Настоящий товарищ, - пробормотал он, повернул коня на север, пришпорил его и скоро исчез в темноте ночи.

Это было неделю спустя; однако, Грэйсон все не мог успокоиться относительно потери пони Бразоса. Грэйсон, хозяин и дочь хозяина сидели на веранде главного дома, когда управляющий снова вернулся к этой теме.

- Я знал, что нельзя было нанимать человека, который не умеет ездить верхом, - сказал он. - Ведь этот самый пони Бразос никогда никого не сбрасывал, а если бы сбросил, то он готов был стоять целый год, дожидаясь, пока его поймают. Прямо не представляю себе, каким образом этот разгильдяй бухгалтер мог потерять этого самого Бразоса. Он, вероятно, палкой прогнал его от себя. И седло и вожжи - все пропало!

- Уж если кто должен ворчать, так это я, - заговорила с улыбкой девушка. - Бразос ведь был моим пони. Вы выбрали его для меня. Но я думаю, что бедный мистер Бридж себя очень плохо чувствует из-за этой истории, и уверена, что он не был в этом виноват. Мы не должны быть к нему слишком суровы. С таким же правом мы могли бы считать его ответственным за ограбление банка и за потерю нами денег, приготовленных для платежей!

- Я ему эту лошадь дал, - упрямо продолжал Грэйсон, - как раз потому, что я знал, что он вахлак и ездить не умеет. Это была самая надежная лошадь во всей мызе. Уже лучше бы я дал ему вместо нее Анну: мне нисколько не было бы жаль, если бы он ее потерял. Все равно, никто на ней ездить не хочет.

- Что меня больше всего удивляет, - заметил хозяин, - это что Бразос не вернулся сам обратно. Ведь он родился тут на мызе и никогда не жил в другом месте.

- Он никогда не был дальше ста миль отсюда, - подтвердил Грэйсон. Если бы он не был убит или украден, он вернулся бы сюда раньше этого разини бухгалтера. Все это в высшей степени странно!

- А каков мистер Бридж в качестве счетовода? - спросила девушка.

- Тоже неважен, - ответил нехотя Грэйсон, у которого уже было два-три столкновения с Бриджем, когда он вздумал посвятить его в некоторые тайны своего ведения хозяйства. - Ни к чему этот человек не способен! Он верно один из тех несчастных неудачников, которые всех ремесел перепробуют - и всюду будут никудышными. А вот на рабочих он прямо вредно влияет. Баламутит их своими разговорами. Прямо-то я ничего пока не заметил, но нюх у меня на эту птицу хороший. Чуть что - вылетит он отсюда в два счета!

Девушка, улыбаясь, встала и спустилась с веранды.

- Как бы то ни было, мистер Бридж мне нравится, - крикнула она через плечо. - Во всяком случае, это интересный и содержательный человек.

Грэйсон угрюмо усмехнулся. Такая характеристика особы бухгалтера не способствовала возвышению мистера Бриджа во мнении управляющего...

Бридж сидел под навесом перед зданием конторы и читал истрепанный номер найденного им журнала. Его дневная работа была окончена, и он ожидал гонга, призывавшего к ужину всех служащих мызы.

Журнал был старый и неинтересный. Бридж уронил его на колени, и закрыв глаза, предался своему любимому развлечению.

...И тогда поэт мой стройный

Вскинет взор свой с думой неспокойной:

- Всё вперед, вперед! На юг ли знойный,

На восток, на запад - всё равно!

Лишь уйти, уйти с своей тоскою

В те места, где нет меня с тобою!

Там - простор и свет... А здесь - доскою

Наглухо забитое окно!..

Бридж потянулся.

- Там? - повторил он. - Уже много лет ищу я это "там", но почему-то никак не могу выбраться "отсюда". Где бы я ни провел двух недель, мне уже это место становится скучным, и я опять начинаю стремиться "туда".

Его размышления были прерваны мелодическим женским голосом. Бридж не сразу открыл глаза. Он сидел и слушал.

Голос пел:

Я шел в тишине по лесам,

По сонным дремучим лесам,

И видел я юношу там:

Он с солнцем беседовал, словно в бреду средь видений.

Должно быть с ума он сошел!

Я тихо кругом обошел...

Но с прежнею страстью беседу он странную вел

И не заметил моих наблюдений.

Затем девушка весело рассмеялась. Бридж открыл глаза и вскочил.

- Я не знал, что вы любите такие стихи, - сказал он. - Ниббс пишет для мужчин. Я никогда не думал бы, что эти стихи могут понравиться молодой девушке.

- И все-таки они нравятся, - ответила она, - по крайней мере, мне. В них чувствуется размах и любовь к свободе, которая хватает за душу.

Она снова засмеялась, а когда она смеялась, то и более суровые люди, чем мистер Бридж, чувствовали в груди некоторое волнение.

За последнюю неделю Барбара часто видалась с новым бухгалтером. Этот беспечный бродяга, не стыдившийся своих лохмотьев и любивший более всего на свете стихи, очень ее занимал.

Она часто заходила на маленькую веранду конторы и отвлекала его от работы. Иногда она уводила его к себе домой. Он оказался интересным собеседником. Его окутывала какая-то тайна, которая привлекала романтичную натуру девушки.

Кто он? По воспитанию это был очевидный интеллигент, и она часто задумывалась над тем, какое трагическое сплетение обстоятельств или сознательный выбор нового пути заставили его пойти такой необычной дорогой. Кроме того, у нее было то же чувство, что у ее отца: ей казалось, что где-то в прошлом она его знала, но никак не могла вспомнить, где и когда она его видела.

- Я невольно слышала ваши рассуждения относительно "там" и "туда", но не хотела прервать вашего монолога, - сказала девушка.

Ее глаза плутовски заблестели, и на щеках появились очаровательные ямочки.

- Почему же, - спросил, улыбаясь, Бридж, - вы не могли превратить монолог в разговор?

- Но, собственно, это уже был разговор! Я ясно слышала, как бродяга спорил с бухгалтером... Серьезно, мистер Бридж, вы - жертва цашей страсти к приключениям, не отрицайте этого. Вы ненавидите бухгалтерию и подобные ей прозаические занятия, которые требуют постоянного жительства на одном месте.

- Вы несправедливы, - заспорил Бридж. - Разве я не прожил здесь уже целую неделю?

Оба рассмеялись.

- Что на самом деле заставило вас сидеть здесь так долго? - спросила Барбара насмешливо. - Вам верно уже кажется, что вы прожили здесь целую жизнь?

- Я - настоящий первобытный человек, - объявил Бридж.

Но в сердце его был совсем другой ответ. Он с радостью сказал бы ей, что у него была причина, побуждавшая его оставаться в Эль-Оробо-ранчо. Но Бридж слишком хорошо владел собою, чтобы дать волю своему сердцу.