На экране ничего вразумительного не возникло. Затем послышался искаженный голос:

— ...Карми... ты?

— Трент! — откликнулся тот. — Говори громче. Я тебя плохо слышу.

На пару секунд голос сделался более различимым:

— ...дело... чертовщина, но это... нас вытащить?

Кармин ждал, но больше ничего не услышал.

— Придется действовать по старинке, — недовольно констатировал он и откопал в дальнем углу заставленного вещами кабинета крупный магический кристалл, весь покрытый пылью. Протерев камень замшевой тряпочкой, Кармин сел и закрыл глаза, но тут же резко открыл их.

— Уж не забыл ли я... О боги!

Порывшись на стеллажах со старыми книгами, он наконец обнаружил искомое, но затем понял, что ошибся. Король продолжил поиски, раздраженно разбрасывая книги. Наконец хмыкнул:

— Теряю навыки. Вот же оно.

Нужный том, нужная страница, нужное заклинание. Он прочел его, шевеля губами, и с треском захлопнул книгу.

— Вот так. — Проходя мимо компьютера, он сокрушенно покачал головой. — Техника. Рехнуться можно.

Снова встав перед магическим кристаллом, Кармин занял подобающую волшебнику позу, широко расставив ноги и соединив большой и указательный пальцы. Затем начал монотонно распевать.

И опять остановился.

— Нет, не Трент, — решил он.

И, приняв прежнюю позу, продолжил речитатив.

Кристалл помутнел. Внутри, извиваясь, замелькали тени, появились расплывчатые образы.

Вырисовалось лицо, больше похожее на искаженную болью маску, карикатура на то лицо, которое он хорошо знал.

— Ферн! — в ужасе вскричал Кармин.

В ответ послышался стон. На губах сестры выступила кровавая пена.

— Ферн! — на этот раз он заорал во всю силу своих легких. — Ферн. Где ты?

Сестра изменилась в лице. Глаза открылись, засветившись безумной надеждой.

— Кто...

— Кармин, твой брат. Где ты, Ферн? Скажи мне! Кто с тобой такое сделал?

Ее лицо снова сжалось, а глаза превратились в узенькие щелочки. Она издала мучительный стон.

Он снова, покрываясь капельками холодного пота, позвал ее:

— Во имя всех богов, Ферн, поговори со мной! Сообщи, где ты!

Она заговорила на хапланском, национальном языке Хаплодитов, первом языке, который они с Кармином выучили в детстве.

— В аду. Во тьме... в глубине... ада. — Снова раздался стон. — Они мучают меня, Карми. — В голосе ее звучали интонации обиженного ребенка. — Скажи им, что хватит.

— Держись, дорогая. Я приду тебе на помощь.

— Пожалуйста. — Голос превратился в хрип. — Помоги мне.

— Жизнью клянусь. Да поразят меня боги, если я тебя брошу.

Послышалось шумное, прерывистое дыхание, затем кашель.

На этот раз она произнесла по-английски:

— Карми, дорогой, быстрее. Поспеши. Кристалл снова помутнел, и образ растаял. Король опустил руки, пошатываясь добрел до кресла-качалки и упал в него.

Ему потребовалось долгое время, чтобы прийти в себя. Когда он наконец успокоился, то встал и целенаправленно устремился к дверям кабинета, но замер на полпути. Потом повернулся и, поразмыслив, сделал движение в сторону приборов, но опять задержался.

Что делать?

Ему нужна помощь. У Трента вроде бы тоже проблемы. Но брату придется выкручиваться самостоятельно. На него сейчас времени нет.

Кто же тогда? Другого брата, Димза, уже нет в живых... Бедный, он стал жертвой собственного коварства.

Доркас? Доброе сердце, но недалекая. Другие же родственники...

Нет, надо обратиться к ресурсам замка. Человеческим и другим. Но к кому?..

Ответа он не находил. Рискованно полагаться на молодых и неопытных, но здесь, бесспорно, требуется дар...

В это момент началась тряска. Кармин выжидал, оценивая ее масштабы. Эта часть замка, защищенная заклинанием, подвергалась наименьшему воздействию посторонних сил. Свои ощущения он сверил с измерительными приборами.

Когда содрогания стихли, он кивнул в ответ на свои мысли:

«Все по расписанию. Интересно, знают ли они, что для них это тоже губительно?»

Король направился к двери.

«Может, и знают, безумцы несчастные».

Спасая свою жизнь, Джин во весь опор скакал по бескрайней пыльной равнине.

Он сидел верхом на вурте (или, как окрестил про себя этих животных, «кошмарике»), представлявшем собой шестиногую помесь верблюда и ламы. Солнце стояло высоко и палило горячо, но еще горячей были преследователи, обезьяноподобные всадники на огромных зверях, напоминавших брахманских быков. Мчались они очертя голову и быстро нагоняли его.

Джин называл их обезьянолюдьми, но на самом деле не знал, какой генетический материал послужил основой для их создания. Скорее всего, они являлись каким-то гибридом. Хранты, неестественно мускулистые гуманоиды с синюшным, как у трупов, цветом кожи, были существами низшего сорта. Умой создали их для тяжелого физического труда, приберегая ялимов для работ по дому и обслуживания.

Обезьянолюди сидели на спинах животных, своей скоростью превосходивших вуртов, хотя и не столь уверенно передвигавшихся по гористой местности. Но сейчас они скакали по равнине, где обитали хранты.

Джин обогнул небольшую впадину, затем увидел впереди другую, более широкую, и почел за лучшее пересечь ее, а не объезжать. Хранты разошлись с ним во мнениях и, как выяснилось, приняли более мудрое решение. Замедлив движение на неровной поверхности, животное Джина выкарабкалось из углубления, опережая своих преследователей всего на шесть корпусов, при этом его тонкие ноги вытанцовывали какой-то сложный ритм, а корпус раскачивался, как при морской качке.

Над ухом Джина просвистело копье. Покрепче сжав ногами седло, он вынул стрелу из колчана, натянул лук, развернулся, прицелился и выпустил. Стрела пролетела далеко от цели, но скакавший впереди отряда хрант из осторожности натянул поводья и сбавил скорость.

Для очистки совести Джин пустил вдогонку еще одну стрелу, затем повернулся лицом вперед и попытался с помощью кнута подогнать вурта. Но бежать резвее тому, похоже, было не по силам.

Впереди виднелись скалистые предгорья, а за ними высились остроконечные пики. Там, наверху, на извилистых тропках, огибающих лежащие на склонах валуны, у вурта появится преимущество. Надо только выбраться из ровной местности в спасительные горы.

Но с одним условием. Сделать это вовремя.

Проведя сложнейшую работу по обнаружению противника, он мог считать, что в определенном смысле его миссия по рекогносцировке имела успех. Но, будучи в разведывательном деле новичком, он еще не выучился оставаться неприметным. Век живи, век учись.

Если удастся еще пожить, Джин надеялся, что ему еще представятся возможности для роста и развития, но в настоящую минуту перспективы выглядели не слишком радужно.

И все-таки шанс есть. С обеих сторон возвышались холмы, и дорога между ними сужалась. Еще около четверти мили, и он окажется среди скал, а животные его преследователей развивают большую скорость только на утоптанном песке равнины.

Может...

Вурт, заржав, повалился на землю, и Джин, перелетев через его голову, шлепнулся в грязь. Не совсем оправившись от падения, он медленно поднялся на ноги, успев при этом выхватить меч, и увидел, что из ляжки животного горчит копье. Раненный не смертельно, вурт с трудом встал на ноги и, прихрамывая и жалобно блея, убежал.

Подняв напоминающее турецкий ятаган оружие, предводитель хрантов ринулся в атаку. Джин до последней минуты не двигался с места, затем отпрыгнул в сторону. За первым всадником появился второй, и Джину пришлось уворачиваться от летящего в него копья. Он начал карабкаться вверх по склону, стремясь укрыться за скоплением валунов.

Всадники спешились и кинулись вдогонку.

Быстроногие хранты в два счета настигли еще не оправившегося после падения беглеца. Первым приблизился к нему вождь.

Оказавшись лицом к лицу с хрантом, Джин разглядел его крошечные, булавочные глазки, выпирающий торс без шеи и жирные ноги. Его лоснящиеся волосы были иссиня-черными, а свисающий изо рта язык — коричневым, как вареная печень. Предводитель что-то прорычал, скривив нижнюю губу в подобие торжествующей усмешки, и закончил свою речь смачным плевком.