Линда завизжала.

Джамин и его убийца упали друг другу в объятия и вместе повалились на окровавленный дубовый паркет.

Джин пнул недвижного демона ногой. Свечение погасло, и тело сделалось странно бесплотным. Джин быстро осмотрел Джамина.

— С обоими покончено, — обратился он к пепельно-серой Линде.

— О боже! Что произошло?

— Понятия не имею. Нам здесь больше нечего делать. Пошли в лабораторию.

Они вышли и закрыли за собой дверь.

«Странник» был уже на месте.

На платформе стоял Кармин, наблюдая за тем, как два стражника уносят нечто похожее на урну.

Джин поднялся наверх по ступеням, порываясь было что-то сказать, но сдержался. Кармин, казалось, удалился в мыслях куда-то на сотни световых лет. Джин молча встал рядом.

Наконец король заметил его присутствие.

— Моя сестра, — проговорил он. — Она мертва.

— Приносим наши глубочайшие соболезнования, ваше величество, — с поклоном произнес Джин.

— Спасибо. — Кармин взял себя в руки и окинул лабораторию взглядом. — Какой кавардак. С вами все в порядке?

— Нормально, сэр, — ответила Линда. — Джамин мертв. Дружок-демон сам прикончил его.

Кармин кивнул, словно эти события вписывались в общий ход вещей.

— Так и должно быть. — Он нахмурился. — Но некоторые ваши друзья до сих пор отсутствуют.

— Да, сэр, — согласился Джин. — Снеговичок, Шейла и, кажется, ваш брат.

— Да, Трент. У меня есть ощущение, которое я вскоре чем-нибудь подкреплю, что с моим братом все в порядке, и с Шейлой тоже. Давайте-ка лучше займемся вашим другом гиперборейцем.

— Простите, кем-кем? — не понял Джин.

— Мир, откуда он родом, называется Гипербореей.

— Да? Он никогда мне этого не говорил.

— Только по замковому наименованию. А как сами аборигены называют свой мир, я понятия не имею. Собственно... — Кармин замолк на полуслове и рассмеялся. — Что-то я разболтался. Расскажи-ка лучше, Джин, как ты умудрился попасть в эту машину в тот самый момент, когда я извлек ее из великой пустоты? Должно быть, история захватывающая.

Джин хмыкнул.

— Это целый роман. Как только издадут, вы получите экземпляр. А сейчас я озабочен поисками Снеголапа. Линда сказала, что он был с Трентом и Шейлой, когда те исчезли.

— Может быть, он отделился. Мне удалось установить частичный контакт с Трентом, и у меня создалось впечатление, что и Шейла с ним, в отличие от Снеголапа.

— Черт, его могло занести куда угодно.

— Вдруг он остался на Земле, — предположила Линда.

Джин хлопнул себя по лбу:

— Тогда он наверняка должен был попасть в вечерние новости!

— Шейла изменила его, Джин. Он принял человеческий облик.

— Правда? Это, разумеется, было кстати. Но как тогда? Он что, разгуливает по Лонг-Айленду? Боже милосердный!

— Ваше величество! — раздался знакомый голос.

Все обернулись в сторону вбежавшего в лабораторию Осмирика.

— Получилось! — закричал библиотекарь. — Есть заклинание! Мне нужен только молодой человек с вычислительным устройством...

Джереми отвлекся от разбора завалов около главного компьютера.

— Я здесь, Осей.

Однако при виде Джина Осмирик сразу сник.

— Как я вижу, сэр Джин вернулся, — смущенно сказал он, — а я опять безнадежно опоздал.

— Не думаю, дружище, — вмешался Кармин. — О каком заклинании идет речь?

Осмирик поднял над головой потрепанную книжку.

— Заклинание по обнаружению местонахождения объекта на Земле. Его, наверное, можно будет применить, если немного усовершенствовать с помощью... — Он вдруг обратил внимание на царящую вокруг разруху. — О боги!

А увидев рядом с Джином высокую нагую женщину — писаную красавицу, — библиотекарь остолбенел окончательно.

— Думаю, — проговорил он через некоторое время, — вам следует почаще отлучаться из замка.

Светало, и Снеголап устал. Его подошвы, всю ночь наступавшие на острые веточки и потаенные камни, распухли и болели. Трудно пробираться по такой местности, не то что по привычной ему чистой, пустой тундре. Здесь крутом столько растительности. Как в тропиках. Да тут и зимой температура выше замерзания!

Он соскучился по дому, и не только по замку. Ему не хватало шести-семи слоев хорошо утрамбованного снега, под которым — добрая сажень вечной мерзлоты. Вот бы погрузить лапы в этот приятный холод!

В течение последнего часа он топал по узенькой тропке. Вокруг него сновало много всякой живности. В разные стороны разбегались белохвостые зверюшки, а из зарослей коричневого тростника доносилось чириканье крошечных пташек. Ничего съедобного, даже если не полениться поймать эту мелюзгу. А потом, земная добыча ему не нравилась. Он обожал морепродукты. Жареный нарусник. Вареный краб с четырьмя клешнями, с соусом из ворвани. Медуза, порезанная на аппетитные блестящие кусочки. Вот это еда.

О Великая Белизна, до чего же хочется есть! Хватит думать о еде, а то можно сойти с ума.

Он постарался отвлечься.

Не-а. Не получается. Он голоден, и ничего с этим не поделать. Свежий воздух, вот причина. Воздух здесь странный, сладковатый немного. Но за время пребывания на Земле он привык к местной природе и климату. От запаха леса все соки в нем пришли в движение, и он уже мог думать только о том, чтобы набить пасть бесконечным количеством...

Пищи. Снеголап уже предвкушал, как будет... Нет, точно можно свихнуться!

Он ткнулся в дерево и нацарапал когтями коры. Попробовав, выплюнул. Слишком сухо. Попробовал и тростник. Ничего, но безвкусно, как воздух.

Ни крошки съестного! Но чего же следовало ожидать? Как-никак зима. Отломив молодую веточку, он впился в нее зубами, выплюнул кору и вгрызся в находившуюся под ней свежую зеленую древесину.

Никакого вкуса. Абсолютно никакого вкуса. В этом мире вообще ни у чего нет вкуса.

Снеголап попробовал взвыть, но, сам себе удивившись, замолчал.

— Я схожу с ума, — пробормотал он.

Прибавив шагу, белоснежный зверь двинулся дальше. Тропинка увела его вниз под горку, затем выровнялась. На пути ему попался узкий ручей, который он перемахнул одним прыжком. Тропинка снова поднялась на холм, перевалила через хребет и, извиваясь, круто пошла на спуск.

Внизу, у подножия склона, примостилось строение. Человеческое жилище.

Снеголап подобрался поближе, прячась за сараями, и, выглянув из-за утла, осмотрелся. Все было тихо. Дом стоял, погруженный в темноту. Прекрасно. Он подошел к черному входу и толкнулся в дверь. Дверь была солидная, крепко запертая на засов, но плотники не рассчитывали, что в нее будет ломиться семифутовый получеловек-полумедведь, обладающий силой десяти горилл.

Мохнатый зверь толкнул дверь посильнее и с мясом оторвал петли, свернув дверь с косяка.

— Ой, — вырвалось у него. Он почувствовал себя виноватым, ведь частную собственность он уважал. В конце концов, ему бы не по вкусу пришлось, если бы кто-нибудь вздумал вломиться в его ледяную хижину, какая бы скромная она ни была. Но выбора ему не оставалось.

Он очутился в темном подвале. Где-то должен быть свет, но никак его не отыскать... Правда, глаза быстро привыкли к темноте, и первое, что он разглядел, могло оказаться пищей.

Что бы это ни было, оно стояло, упакованное в стеклянные банки, выстроившиеся на деревянных полках. Он вгляделся в их содержимое. Красного цвета. Открутив крышку одной из банок, он засунул внутрь палец и облизал его. Что-то остренькое, неплохо. Он опустошил банку себе в пасть.

Очень даже недурно. У них это называется помидорами. Их кладут в салаты. Салаты! Все равно что питаться воздухом. Как могут люди жить на одной траве?

Он открыл еще одну банку и с отвращением вытряхнул ее содержимое. Здесь тоже есть нечего.

Нашлись и другие продукты.

Металлические банки с солониной. Не годится. Еще кое-что свисало с балок над головой. Мясо! Мясо, приправленное специями. А это похоже на колбасу. И большой ломоть сырого подкопченного окорока, посыпанный солью. Ну, это уже посъедобнее. Лениво двигая челюстями, он поднялся по скрипучей деревянной лестнице.