— Так же сказала и ваша тетушка, — заметил Стивен, и у губ его пролегла горькая складка. Рэйчел подавила вздох. Она могла догадаться, каким тоном это было преподнесено полковнику Гаррисону.

Стивен вдруг оставил ее и, пройдя через все помещение библиотеки, приблизился к маленькой двери. Он взял в руку замок и внимательно оглядел его.

— Куда ведет эта дверь? Рэйчел напряглась:

— Никуда. То есть там есть какой-то проход, но им уже давно никто не пользуется.

— Разве? Но замок, видимо, недавно смазывали. Вот даже следы свежей смазки.

— Возможно. Слуги в доме приучены к аккуратности, и, вероятно, кто-то из них, для порядка, смазал и этот замок.

Стивен мельком глянул на нее. Она стояла прямая, как пламя свечи, руки нервно сцеплены под передником. Стивен ничего не сказал, а, отойдя чуть в сторону, выглянул в окно.

— Похоже, если там и есть ход, он ведет к длинной галерее, тянущейся к развалинам. Вон, даже небольшое зарешеченное окошко какого-то внутреннего помещения. Ход явно уходит в сторону. Или там есть проход в башню барона Робсарта? По расположению весьма подходит.

— Я не знаю, — только и ответила Рэйчел.

Теперь Стивен медленно шел к ней.

— Не знаете, мисс? Вы? Вы, которой Сент-Прайори известен как свои пять пальцев?

Она заставила себя улыбнуться:

— Выходит, я не так уж хорошо знаю свои пальцы.

Он подошел столь близко, что у Рэйчел возникло жгучее желание шагнуть к нему навстречу и прильнуть. Или приказать ему обнять себя. О, она знала, что в ней таится какая-то таинственная сила, которая одним взглядом позволяет ей притянуть к себе человека или, наоборот, оттолкнуть. Но это была греховная, темная сила. Еще ее отец заметил за ней это и строго-настрого запретил пользоваться ею.

— Это грех, дитя мое, — говорил он. — Душой человека всегда правят Бог и дьявол. И если ты не хочешь, чтобы сатана прибрал твою душу, ты научишься сдерживать это.

А вот Мэг была в восторге от дара своей молочной дочери.

— Ты даже не знаешь, какой силой обладаешь. Да это же бесценный дар!

Но Рэйчел более склонялась к тому, что говорил отец. Все ее суровое, почти пуританское воспитание говорило в поддержку этого. А Мэг была изгнанницей общества, и Рэйчел совсем не хотела последовать ее примеру. Поэтому она сдерживалась.

Сдержалась и сейчас. Даже попятилась от Стивена. Вздрогнула, когда он назвал ее по имени.

— Рэйчел, порой вы удивительно напоминаете мне Патрика Линча. То же желание что-то скрыть, утаить от меня. А ведь в замке происходят странные, даже страшные вещи. Помогите же мне, мисс. Вы ведь не считаете меня своим врагом?

Девушка подняла на него полные тайной тоски глаза:

— Что вы хотите от меня, мистер Гаррисон? Осия погиб вне стен замка. Спросите о нем Джека.

— Его почему-то нигде не могут найти.

— У Джека много обязанностей. Но порой он устает от них и пропадает неизвестно где. Я обещаю, едва он появится, прислать его к вам.

— Благодарю.

Это было сказано так сухо, что у Рэйчел заболело сердце.

— Что вы еще хотите?

Стивен вздохнул:

— Если я попрошу у вас ключ от этой двери, вы ведь не дадите мне его? — В его голосе за убежденностью явно проступала печаль.

Рэйчел крепко сжала зубы. Потом заставила себя расслабиться и сказала как можно спокойнее:

— Я даже не уверена, что он существует. Хотя от Патрика Линча осталась внушительная связка ключей. Возможно, какой-нибудь и подойдет.

Про себя она решила, что спрячет этот ключ как можно дальше. Правда, дубликаты ключей были еще и у двух охранников — Томаса Легга и Бена Петтигрю. Но на них можно положиться.

Она вскинула голову, заставив себя поглядеть Стивену прямо в глаза:

— Если у вас больше нет вопросов, я осмелюсь покинуть вас. У меня еще много дел.

По лестнице она едва ли не бежала, так было больно от последнего, полного сожаления и тоски, взгляда Стивена. А ведь он и в самом деле мог им помочь. Нет, нельзя. О, отец, приезжай скорее! Это уже становится невыносимо. Зачем ты повесил на нас такую непомерную тяжесть!

Она уже собралась уходить, накинула плащ, когда в дверь постучали. У порога со шляпой в руке стоял Бен Петтигрю и переминался с ноги на ногу:

— Мне надо поговорить с вашей милостью.

Рэйчел встревожилась:

— Что-то случилось? Отчего вы покинули свой пост?

Бен был огромным мужчиной, почти на голову выше Рэйчел. Рядом с ним она чувствовала себя почти маленькой девочкой.

— Все дело в Томасе, мисс.

— Он что?.. Опять?

— Да, он опять хватил лишку, мисс. Это опасно, вы ведь понимаете?

Рэйчел устало уронила руки.

Томас был весьма привержен к пьянству. Он преданный слуга, и она ему доверяла. Но эта слабость… С другой стороны, она его понимала, и к тому же она не могла сейчас ни уволить Томаса, ни подыскать ему замену.

— Где он сейчас?

— Отсыпается.

Она вздохнула и затянула у горла завязки плаща.

— Хорошо, Бен. Спасибо тебе. С Томасом я поговорю позже.

И где только он взял спиртное? От Томаса ведь так старательно его запирали, а кухарке Сабине строго-настрого было ведено не давать охраннику ни пинты выпивки.

Рэйчел размышляла об этом, когда шла по тропинке прочь от замка. Она не воспользовалась мулом, поскольку любила ходить пешком. К тому же погода была так чудесна! О, эти редкие осенние дни, когда природа, словно в преддверии дождей и ветров, дарит смертным последнее сияние уходящего лета! Это неяркое мягкое сияние солнца, почти дремотная золотистость дней и ясная синева неба… Рэйчел почувствовала, как смятение постепенно покидает ее душу.

Правда, ненадолго. Обход арендаторов был делом неблагодарным. Люди встречали ее хмурыми лицами, женщины, словно боясь сглаза, прятали от нее детей, в речах были сухи. Лишь на одной из ферм ей предложили стаканчик эля. А на самой дальней хозяйка устроила настоящую истерику: якобы ее малыш начинает всякий раз хворать, едва Рэйчел навестит их. Словно не та же Рэйчел вылечила ее мужа прошлой зимой.

Рэйчел была очень сердита, когда уходила. Пройдя пешком уже немало, она чувствовала себя утомленной, но двигалась быстро, стараясь погасить клокотавшую в душе обиду. Кто они такие, все эти люди, что так смеют вести себя с ней? Вон Еве спешат поклониться, даже если и злословят за ее спиной. А Рэйчел словно стремятся выплеснуть все в лицо.