— Не торопись, это всегда успеется! — утешал его Деррик.

— Как знать, как знать, — не стал преждевременно успокаивать я шурина. Подстрекать я у жены научился. Временами проделывать это приятно. — Хотя… попробуй обсудить эту проблему со стоговым. Думаю, он вполне в состоянии тебе помочь.

Денис просветлел лицом:

— Отличная идея! — и отправился на кухню за взяткой для хвостатого.

Пока они там договаривались, на крышу пожаловала делегация горгулов. Они потребовали массажа перед отдыхом. Во, научил на свою голову!

И поскольку я в деле взаимоотношений с горгулами не один крайний, пришлось позвать на мероприятие с десятка два наиболее опытных воинов, представив их как собственных учеников.

Что сказать? Заход прошел вполне успешно. Все остались довольны — и солдаты и горгулы. Горгулы — понятно чем, а солдаты тем, что могут безнаказанно лупить последних.

К ночи все, взмокшие и усталые, расползлись по своим местам. Горгулы — на отдых после прекрасного сеанса массажа; солдаты — пить и рассказывать байки в караульне; мы с Дерриком — работать над нашим освобождением.

Денис, подученный стоговым, договорился: чтобы Клена не беспокоила его днем, пообещал русалке прийти ночью. Нет, он не обманывал! Как честный мужчина, он не нарушил слова и пришел.

Мы сплоченной командой — я, Деррик, Денис и ведун — посетили ее комнату и убедились в надежности посулов хвостатого: русалка крепко спала в своей постели. На пороге ее комнаты дрых сморенный неустанными трудами Сухлик, а на голове вредной арианэ в ворохе волос пел песенки черный кошак с голубыми глазами.

И впрямь, кошачья магия спеленала русалочью половину души, заставляя арианэ почивать мертвым сном. На постели лежала именно Клена-девушка, а не Клена-русалка. На пальцах не было перепонок, волосы утратили прозелень…

Хух! Одной головной болью меньше. Не хочется переживать еще и за Дениса. Своих заморочек хватает.

Книжная полка в покоях королевы ломилась от старинных толкований одного и того же текста на древнеургском, староилайском, эмиренском и сультийском. Сафьяновые футляры свитков чередовались с неподъемными талмудами. Захламленный небрежными набросками и грязными тарелками с остатками ужина стол вызывал двоякое впечатление — что здесь был научный симпозиум по мертвым языкам или студенческая пирушка. Или первое со вторым.

И неудивительно! Всю ночь просидели над пыльными рукописями, совсем очумели от лингвистических тонкостей перевода, но зато к утру справились!

Днем, безмерно довольные собой и страшно гордые, мы с Иалоной и Денисом, в сопровождении Деррика и десятка стражи вышли на крышу. Я был настолько измучен третьей бессонной ночью кряду и раздирающим душу внутренним беспокойством, что спотыкался всю дорогу наверх по лестницам, словно пьяный. Но это зрелище не пропустил бы ни за какие коврижки.

Момент истины!

— Горгулы! Идите все сюда на два слова! Королева с вами хочет потолковать!

Заинтересованные горгулы рассредоточились по крыше, каркая и вытягивая шеи от неуемного любопытства.

Держа подкову в правой руке, Иалона торжественно прочла содержание переведенного свитка:

— «Силою Вышнего вас заклинаю, вот вам залог силы неба иной: божью подкову крылатым вручаю, ныне уйдите к себе вы домой. Слугами станьте, волю примите, Слово чужое будет забыто. Гневу закрыта дорога назад. Если попробовать волю нарушить, жизнь ваша ныне отправится в ад…»

И прочая рифмованная заумь, скверно переведенная с древнего текста. Подкова осветилась нежно-фиолетовым светом. Хм… должен признаться, горгулы повели себя довольно странно.

— Это че? — удивленно спросил один.

— Это чесалка такая новая? — переспросил другой.

— Неа, это они нам заместо дули показывают! — заверил третий.

Не найдя должного отклика в сердцах горгулов, магия священной подковы угасла.

— Покажите еще две! — хрипло потребовал старший, пробиваясь в первый ряд. Это был хромой и горбоносый горгул, весь покрытый пятнами зеленой патины.

Неуважительно ковырнул подкову когтем:

— Ишь, удумали окаянные, народ одной подковой дурить! А може, вы яе с соседской коняки прихватили! Н-не-е! Покажьте ишшо две! И шоб были подковы справные! У слезах кикимор и самогоне леших купанные, а не то-о-о!..

У меня заходили желваки и руки зачесались схватить меч. Они издеваются?!

Иалона растерянно оглянулась, беспомощно опуская руки.

Ведун докричался:

— Три! Дайте им три подковы! У вас получится!

Ну вот. Поскольку во всех древних писаниях подчеркивались традиционные противоречия между ведунами, друидической ветвью и горгулами, мы спрятали Браторада подальше, за спинами толпы. А теперь страдали без его подсказок.

Мы с Денисом переглянулись и достали еще по одной, становясь рядом с Иалоной. Как говорится, нет худа без добра! Наши бесконечные приключения невольно позволили выполнить не определенные заранее дополнительные требования.

Трио дилетантов начало читать вслух непроизносимо кошмарный зубодробительный текст по новой. На современном и по-староилайски, на котором слова практически выпеваются. Такой себе договор с нечистью a cappella. [20]Мы читали, Денис еле успевал за нами повторять.

Результат нас ошеломил. Подковы, вырвавшись из наших рук, взлетели в воздух и раскалились добела, а напоследок, еще ярче воссияв поочередно всеми цветами радуги, соединились в одну. Она мягко опустилась к моим ногам, стремительно остывая, будто кузнецы ее после поковки сунули в ведро с ледяной водицей.

Горгулы, покачиваясь и прикрыв глаза, повторяли за нами каждое слово. А потом… начали трескаться!

— Это что такое? — спросил шепотом я деверя и ее величество.

— Откуда мне знать? — все так же шепотом ответила Иалона, находясь на грани обморока.

Денис изумленно наблюдал за происходящими переменами. Ведун из задних рядов снова порывался что-то выкрикнуть.

Немного подумав, я все же пришел к определенному выводу. Подхватив подкову с земли, заорал командным голосом:

— ОТСТАВИТЬ!!! Мне надобны помощники и слуги, а не мертвые камни!

Помогло. Горгулы перестали трескаться, оживая и начиная двигаться.

— С-спасибочки! — дрожащим хриплым голосом отозвался главарь, резкими движениями крыльев отряхивая с тела каменную крошку. Лапы его подламывались, морда опущена. — Спасб…

— Сами виноваты! — зло отрубил Браторад, который все-таки к нам пробился. — Могли подчиниться и одной подкове. Так нет же! Сильно хитрыми заделались? Трех потребовали? Сами себя и перехитрили! Могли быть друзьями и слугами, а стали — рабами на пятьсот лет! И нечего нас винить! Упрекайте сами себя.

Горгул горестно потупился:

— Оно канешно… Дык, кто ж знал…

— А теперь давай присягу королеве Иалоне, как положено! — потребовал я.

— Э-э-э нет, — хитро скосил птичий глаз неугомонный горгул. — Табе!

— Почему это мне? — Я с этой чехардой так утомился, что уже не было сил пререкаться.

— А ей бы камни достались, — простодушно заметил командир горгулов. Повторил: — Табе!

— Ну и шут с ним, дайте клятву хоть кому-нибудь из нас троих! Только быстрее! — рявкнул я. — Нашел время разводить со мной базар! — Повысил голос: — Да не ты один, а все!

Мрачные горгулы дружно встали на колени и затянули литанию на шипящим языке, который мне был незнаком, изредка приквакивая. Я терпеливо дослушал это унылое, протяжное песнопение, а когда оно закончилось, заявил:

— А теперь — на нашем языке!

— Табе на горгульем мало? — попробовал снова торговаться главный.

— Откуда мне знать, — возразил я. — Может, вы меня сейчас всем строем обругали матерно? Давайте на нашем!

Досада, нарисовавшаяся на тупых мордах, ясно указала на правильность догадки.

— НУ?!! БУДЕМ КЛЯСТЬСЯ ИЛИ КАМЕНЕТЬ?! — взревел Гневливый, поигрывая посохом. После этого крылатые громадины больше не спорили, поклялись как положено.

Я отдал им свой первый приказ: