В этот миг в пещеру с легкостью влез по бревну Херилак. Он увидел Армун, окруженную женщинами, увлеченно следившими за кормлением. Рядом стоял гордый Керрик. Херилак одобрительно кивнул.

– Погляди, какие сильные руки, – сказал он. – Как вцепился! Могучие руки. Будет великий охотник!

Убранство жилища понравилось Херилаку. И глиняные горшки для еды и питья, и плетеные коврики, и мягкие ткани.

Взяв с каменного выступа украшенный тонкой резьбой деревянный ящичек, Керрик сказал:

– Вот еще один секрет саску. Я сейчас покажу тебе. Если это у тебя есть, нет нужды тереть палку или носить с собой огонь.

Херилак с удивлением смотрел, как Керрик извлек из шкатулки кусок темного камня, потом второй камень с бороздками по всей поверхности. Высыпав горстку древесного порошка, Керрик быстро ударил камнем о камень. Высеченная искра попала в древесную пыль. Осталось только раздуть вспыхнувший огонек. Взяв оба камня в руки, Херилак изумился:

– В этом камне спрятан огонь, а второй камень открывает ему дорогу. Познания саску загадочны и таинственны.

Херилаку было интересно решительно все, что делалось вокруг. Заметив это, Керрик стал рассказывать ему о том, как прядут нити и вьют веревки, а потом показал на дымящийся очаг, в котором обжигали горшки.

– А вот там, на подставках – красные ягоды, от которых у тебя полились слезы. Их сушат и толкут. В амбарах хранятся сладкие корни и тыквы. Они очень вкусны печеными, из семян приготовляют муку. Здесь всегда хватает еды. Никто не голодает.

Керрик был весел и доволен. Херилак заметил это.

– Ты останешься здесь? – спросил он.

Керрик пожал плечами.

– Не знаю еще. Я привык к такой жизни, ведь я много лет прожил в городе иилане. Здесь нет голода, а зимой тепло.

– И твой сын не будет выслеживать оленей, а станет копаться в земле, словно женщина?

– Необязательно. Охотники есть и среди саску. С этими своими копьеметалками они ловко бьют оленей.

Херилак больше ничего не сказал, но его лицо было красноречивее всяких слов. Да, все это весьма интересно и вполне годится для тех, кто здесь родился, но с жизнью охотника сравниться не может. Керрик не хотел спорить с ним. Он перевел взгляд с Херилака на копошащихся в полях саску и чувствовал, что понимает и тех, и других… Так же понимал он и иилане. Не впервые он чувствовал себя неприкаянным в этой жизни: и не земледелец, и не охотник, не зверь, не мараг… Взгляд его упал на Армун с сыном на руках, и он понял, что теперь в жизни у него есть свой саммад, каким бы маленьким он ни был. Армун прочитала это в его глазах и улыбнулась в ответ, и он ласково ей улыбнулся…

У входа в пещеру Керрика окликнула женщина:

– Пришел мандукто, он хочет с тобой поговорить.

На пороге стоял мандукто. Озираясь по сторонам, он нерешительно сказал:

– Все случилось так, как говорил Саноне. Мастодонт родился, и твой сын тоже. Саноне хочет говорить с тобой.

– Возвращайся к нему. Скажи, что мы с Херилаком сейчас придем. – Он обернулся к охотнику. – Посмотрим, чего хочет Саноне. А потом поговорим с мандукто, выясним, известен ли им путь на запад через пустыню.

Керрик знал, где бывает Саноне в это время дня. Солнце уже опускалось за горизонт, и косые лучи его светили в пещеру у подножия утеса, озаряя рисунки. Как и Фракен, Саноне знал многое и о многом мог бы петь от восхода до заката. Но знаниями своими Саноне делился с другими мандукто, особенно с теми, кто помоложе. Он пел, а они повторяли за ним, заучивали слова. Керрику разрешалось присутствовать и слушать. Он понимал, что ему оказывают честь: это позволялось только мандукто.

Подойдя к входу, Керрик увидел, что Саноне, скрестив ноги, сидит перед огромным изображением мастодонта и смотрит на него. Сидевшие рядом трое мандукто помоложе внимательно слушали.

– Подождем, пока он закончит, – прошептал Керрик. – Он рассказывает о Кадайре.

– О чем?

– Не о чем, а о ком. Здесь не знают о Ерманпадаре. Им неизвестно, что он создал тану из речного ила. Они говорят о Кадайре, который ходил по земле в обличье мастодонта, когда ничего не было. Он почувствовал себя одиноким и так топнул о черный камень, что тот раскололся и оттуда появился первый саску.

– И они верят в это?

– Да, и очень верят. Они видят во всем этом огромный смысл. Они знают о многом, о духах, что живут в камнях и воде… И все это сотворил Кадайр. Все.

– Теперь понятно, почему они приняли нас и накормили. Мы пришли с мастодонтами. А своих у них нет?

– Нет. Только картинки на стене. И они уверены, что мы привели сюда мастодонтов неспроста. А теперь, когда родился слоненок, они наверняка смогут сказать почему. Я не все понимаю, но знаю, что все это очень важно… Молодые уходят, теперь можно поговорить с Саноне.

Саноне поднялся и поспешил навстречу гостям. Приветствуя их, он улыбался.

– Родился детеныш мастодонта. Вам это известно? Мне сказали, что и твой сын родился. Все это очень важно. – Немного помолчав, он спросил: – Ты уже дал сыну имя?

– Да. Я назвал его Арнхвит, что на нашем языке значит «сокол».

Поколебавшись, Саноне склонил голову и заговорил:

– Тому, что они родились в один день, есть причина, как есть причина всему, что случается на этом свете. Ты привел сюда мастодонтов – и не случайно. Твой сын родился в тот же день, что и слоненок, – и не без причины. Ты назвал его Арнхвитом – и знаешь зачем. Вот наша просьба. Мы хотим, чтобы именем твоего сына звали и слоненка. Для нас это очень важно. Как ты думаешь, согласится ли саммадар?

Керрик не улыбнулся, услыхав странную просьбу: он знал, насколько серьезно это для Саноне и его народа.

– Пусть будет так. Я уверен, что саммадар согласится.

– Мы пошлем новые дары саммадару, чтобы он не противился нашей просьбе.

– Он согласится, но и мы хотим кое-что. Вот Херилак, который водит в битвы людей валискиса.

– Скажи ему, что мы приветствуем его, ибо его победы привели сюда валискиса. О его приходе нам известно. Соберутся мандукто, и мы выпьем порро, приготовленное по этому случаю.

Когда Керрик сказал, что прихода Херилака ожидали, тот удивился.

– Как они узнали? Разве это возможно?

– Я не знаю, как они сделали это, но уже убедился, что будущее им известно куда лучше, чем старому Фракену с его совиными кучками. Однако я многого еще не понимаю в них.

Мандукто сходились молча, каждый нес большой глиняный горшок тонкой работы с лепной фигуркой мастодонта. Чаши для питья были украшены подобным же образом. Саноне сам зачерпнул темной пенистой жидкости и первую чашу поднес Херилаку. Пригубив напиток, Керрик удивился легкой, но странно приятной горечи его. Он осушил чашу следом за остальными, и ее вновь наполнили.

Очень скоро он почувствовал странное головокружение и какую-то ясность в голове. Судя по выражению лица Херилака, и тот ощущал себя подобным образом.

– Вот вода Кадайра, – нараспев произнес Саноне. – В ней к нам приходит Кадайр и дает знак, что все видит и слышит.

Керрик подумал, что Кадайр – существо куда более могущественное, чем он прежде предполагал.

– Кадайр привел сюда людей валискиса. Это все знают. Когда слоненок родился, тогда обрел жизнь и сын Керрика, чтобы отец дал ему имя. А теперь вождь людей валискиса пришел к нам, чтобы мы направили его через пустыню на запад.

Когда Керрик перевел эти слова, глаза Херилака удивленно округлились. Эти люди умели читать будущее! И он внимательно вслушивался в слова Саноне, ожидая пояснений от Керрика.

– Люди валискиса оставят нас, ибо труд их завершен. Кадайр опять воплотился на земле. И слоненок Арнхвит останется с нами. Так будет.

Херилак и не думал возражать. Теперь он верил, что Саноне читает будущее и слова его вещие.

Головокружение начинало проходить, и Керрик только надеялся, что и Сорли так же спокойно примирится с потерей слоненка. Но сделка все равно оставалась выгодной, если учесть, что саску кормили их всю зиму.