– Нет, нет! Я совершенно искренне буду им помогать. В меру своих слабых сил. В этом вся соль! Неужели ты еще не понял?

От волнения Рандорф даже встал с належанного веками места и обошел вокруг пещеры, задевая стены встопорщившимися крыльями. Наконец он остановился напротив меня.

– Да, Черный, теперь я усек. Если бы ты ловко затесался в их ряды как шпион и предатель, то это ничего бы не изменило. Получилось бы лишь новое ухищрение Зла, столь же обреченное, как и все предыдущие. А так ты добьешься принципиально иной ситуации!

Настала моя очередь раздуваться от гордости, но Рандорф криво ухмыльнулся, обнажая ряды истершихся зубов:

– Не спеши! Да, я недооценил твой план – он гениален в своей абсурдности. Поздравляю!.. Но скажи-ка: чего ты хочешь добиться в итоге?

– Победы.

– А что будет в данном случае победой?

Вот тут я промолчал в связи с отсутствием ответа. Стыдно признаться, но, увлеченный разработкой методики борьбы с врагом, я просто позабыл об итоге всех этих сложных махинаций.

Принято считать, что моей конечной целью является абсолютное торжество Зла. Сам я, сознавая иллюзорность самого понятия «абсолютное», обычно ставил себе более конкретную задачу: разгром основных сил Добра, уничтожение наиболее видных его представителей и достижение безраздельного мирового господства. Однако мой новый план этим целям не споспешествовал, и спорить по этому поводу не представлялось возможным при всей моей изворотливости. Действительная же причина – мое желание в кои-то веки уцелеть – для открытого декларирования не годилась. Не слишком достойна Черного Властелина, прямо скажем.

Между тем Рандорф, конечно, суть моей заминки уловил и явно решил дождаться ответа, даже если это задержало бы ужин на пару месяцев. Я не стал томить его попусту и вяло махнул рукой:

– А, поживем – увидим!

Рандорф аж поперхнулся и закашлялся, обдав стены пещеры языками пламени.

– Очень похвально, – сладким (для дракона) голосом сказал он. – Каков бы ни оказался финал, можно будет исхитриться и заявить, мол, вот она – победа!.. Растешь, Черный. Какая редкостная принципиальность!

Я собирался уйти, на этот раз обрушив за собой весь скальный массив, но дракон неожиданно продолжил по-деловому:

– Впрочем, осуждать тебя не буду. Сам знаешь, проблемы людского Добра и Зла мне вообще до фени. А вот партия в этот раз может получиться исключительно интересной. Нетривиальной, как ты бы сказал. Поэтому последний вопрос: с кем ты будешь бороться?

Я сразу просек, к чему он ведет, но на всякий случай уточнил:

– Персонально?

– Да. Кто будет сидеть на твоем Троне, пока ты будешь прикидываться невинной овечкой? Конечно, ты можешь провести подготовку, но кто-то же должен затем управлять основной кампанией!

– Разумеется. Я предполагал, что это будет Нимрааз. Если удастся вытащить его из могилы.

– К матери Нимрааза! Ему, кроме бездумной злобы, похвалиться нечем. Ты даже на прошлый раз его не вызывал. Из-за провала в позапрошлый.

– Думаю, я преувеличил его вину.

– Возможно. Но законченным болваном он быть не перестал!

– Таково подавляющее большинство из тех, с кем мне приходилось работать. – Я развел руками и заранее улыбнулся. Про себя… – У тебя есть на примете кандидатура получше?

– Да! – гордо возвестил он, выпячивая грудь. – Рандорф, самый мудрый дракон из всех, когда-либо бороздивших небо!

Я невольно обратил внимание, что из всех возможных эпитетов он выбрал «мудрый», а не «сильный», «жестокий» или «коварный». Но он и впрямь был мудр, ничего не попишешь. И это настораживало. Для дела Зла такой вождь выглядел несомненно предпочтительнее других вариантов. А для меня лично, с учетом специфики ситуации? Уж не лучше ли было бы, чтобы на этот раз Злом управляли попроще или даже потупее? Более того, на обочине сознания маячила и вовсе крамольная мысль: а что, если под новым руководством Зло возьмет да и не проиграет? Тогда я окажусь в привычном положении, то есть в дерьме по уши!

Но нет, я все же прогнал малодушие – пусть уж такой спектакль пройдет в своем лучшем составе! – и кивнул:

– Хорошо, Рандорф, я принимаю твое предложение!

– Прекрасно, – лаконично ответил дракон и деловито обошел меня, направляясь к выходу. – Тогда двигай в башню, а я пожру и присоединюсь к тебе. Там обсудим детали.

– Ха, двигай! Раскомандовался… Вот на тебе и двину!

– А шлеп-шлеп ручками?

– Пока не работает. Сила, знаешь ли, возвращается постепенно, ее приходится накапливать… Одним словом, телепортация мне пока не грозит.

– Чего-чего не грозит? – Я промолчал, занятый взгромождением себя на спину ящера, и он пожаловался: – Вечно ты какими-то мудреными словами соришь. И где только их набрался? В том, другом мире, небось…

Отвечать не пришлось, так как в этот момент Рандорф стартовал, бросившись вниз со скального карниза и широко раскидывая крылья. А когда восходящий поток был пойман и полет стабилизировался, он заговорил о другом:

– Сколько же лет понадобится, дабы подкопить силенок на твое удивительное заклятие?

– Нисколько. Заклинать сознание – или личность, если хочешь – куда проще, чем физические объекты. Могу и сейчас.

– Это радует.

– Да? Не терпится почувствовать себя Властелином?

– Не без этого, – честно признал Рандорф. – Да и вообще, знаешь, как у драконов говорят: раньше сядет – раньше слезет.

На этом наш разговор прервался, и я отметил, что дракон проглядел во всем этом еще один очень скользкий момент, не доставлявший мне ни малейшего удовольствия, а именно: если меня пришьют в шкуре простого смертного, лишенным колдовской силы, то наверняка это мое выступление окажется последним!..

В центральной части Антариона – вольного города, раскинувшегося на побережье теплого южного моря, – возвышается древняя башня, от шпиля до основания сложенная из чистейшего белого мрамора и ослепительно сияющая в лучах восходящего солнца. В разные времена и у разных рас она величалась многими красивыми именами; люди же чаще всего называли ее Цитадель Света, что, в общем, не требует дополнительных комментариев. И стоило кому-нибудь хотя бы только произнести эти слова, у каждого из присутствующих наготове оказывался десяток легенд про величайших витязей и грандиозные события, так или иначе связанные с Цитаделью. Разумеется, легенды, в основной своей массе, были совершеннейшей брехней, но ореол таинственности и причастности к чему-то высшему вокруг башни создавали исправно…

Для нас же в этот день – первый день лета какого-то года по очередному летосчислению – Цитадель Света была примечательна только одним. Тем, что на третьем этаже в маленькой приемной у кабинета Лорда-Протектора Ордена Света сидел самый знаменитый (для посвященных в подобные вопросы) белый маг последних тысячелетий – Бьорн Дарн-о'Тор по прозвищу Скиталец. Он сидел, ждал светлейшей аудиенции и потихоньку впадал в бешенство.

Когда две недели тому назад путешествовавший в неближних землях Бьорн получил письмо от Лорда-Протектора с требованием немедленно явиться в Антарион пред его светлые очи, первым побуждением мага было вообще не обращать на писульку ни малейшего внимания, разве что подтереться на ближайшем привале. В конце концов он не подчинялся ни Ордену Света, ни кому-либо еще, так что подобный хамский тон приказа прямо-таки провоцировал противоположный эффект… Впрочем, поостыв и поразмыслив на досуге именно над этим соображением, Бьорн передумал, направился в Антарион и даже поспешил, как ему настоятельно рекомендовали.

И что же? Его попросили подождать, как какого-нибудь местечкового принца или еще кого помельче. И плюс ко всему, не нашли ничего лучшего, как посадить на стул напротив триптиха «Лорд-Протектор побеждает Черного Властелина». В первой части эпохального полотна юный и румяный Лорд-Протектор протягивает ладонь к рукояти Меча, единственно способного сокрушить средоточие Мрака, во второй все тот же Лорд – закованный в доспехи и изрядно заматеревший – ведет свое небольшое, но отважное войско навстречу бесчисленному черному воинству, а в третьей муж – уже успевший поседеть! – сносит голову Владыке Мрака, изображенному в виде помеси жабы с шакалом. У Бьорна, не понаслышке знакомого с действительными событиями, подобное глумление вызывало попеременно то тошноту, то сильнейшее желание превратить художника в столь удачно найденный им образ Черного Властелина. Да и нынешний Лорд-Протектор тоже был хорош – не постеснялся позировать для шедевра, хотя во времена прошлого возрождения Черного его дед с бабкой еще даже не познакомились… «Впрочем, нет, именно тогда они и встретились впервые», – поправил себя Скиталец, нисколько от этого не смягчаясь. Напротив, воспоминания о славных пращурах нынешнего Лорда лишний раз подчеркивали ущербность последнего.