В обмене делегациями и научно-технической информацией с СССР западные страны, в особенности такие, как Соединенные Штаты, Великобритания, Франция и Канада, должны проявлять максимальную осторожность. К этому вопросу им следует подходить так же серьезно, как это делает Советский Союз. Посещая США, Канаду или любую другую западную страну, мы пользуемся свободой перемещения, видим все, что хотим, и добываем всю секретную информацию, к которой проявляем интерес. Когда же иностранная делегация прибывает к нам, она сталкивается со множеством ограничений. Иностранные специалисты посещают предприятия только по нашему выбору. То есть те, на которых они не увидят ничего нового. Если же наши гости изъявляют желание ознакомиться с чем-то новым в науке или технике, мы тут же находим массу поводов для отказа. На моем рабочем столе лежит длинный перечень самых разных доводов и причин, на основании которых мы не пускаем иностранцев в тот или иной регион СССР. Например:
1. На данном заводе идет капитальный ремонт.
2. Мост через реку в аварийном состоянии, и движение по нему закрыто.
3. В городе нет аэропорта, а поездом проехать невозможно из-за снежных заносов.
4. В регионе в это время года неблагоприятные погодные условия: дожди, снегопады и т. п.
5. Местная гостиница не готова для приема гостей.
6. В том регионе зарегистрированы случаи заболевания чумой, поэтому ехать туда нежелательно.
7. Все места в гостиницах города заняты туристами и т. п.
Бывают случаи, когда после утомительных экскурсий по музеям Москвы или прогулок по паркам, специально устроенных нами, иностранцы настолько устают, что сами отказываются от посещения заводов и с большей радостью отдыхают в своих номерах. Прибегаем мы и к такому приему: вместо того чтобы отправить делегацию самолетом, мы сажаем ее в поезд. Таким образом, из пяти или шести предприятий, которые хотели осмотреть иностранцы, они из-за недостатка времени могут посетить только одно или два. Более того, к тому времени у них могут уже заканчиваться визы, и они, ничего не увидев, кроме водки и икры, уезжают домой.
ГККНР, являясь организацией, координирующей научно-технический обмен, поддерживает тесную связь с Академией наук СССР, Государственным комитетом по внешним экономическим связям. Министерством внешней торговли, Всесоюзной торговой палатой и многими другими организациями. В каждой из них работает не менее дюжины сотрудников ГРУ и КГБ.
Что же касается меня, то, попав на работу в ГККНР, я нисколько не удивился тому, что в комитете на разных должностях значатся представители разведслужбы, — я был поражен их количеством. Проходя по коридору, нередко можно было видеть, как они, одетые в гражданские костюмы, на военный манер приветствовали друг друга.
В здании комитета сотрудники из ГРУ появляются почти ежедневно. Сюда они приходят для того, чтобы оформить бумаги на заграничную поездку либо в качестве членов делегации, либо — туристов. Крайне редки случаи, когда в их числе не оказывается хоть одного сотрудника из Управления стратегической разведки ГРУ. Если делегация небольшая, скажем из двух или трех человек, то представителя ГРУ в нее втиснуть очень трудно. В таком случае в ее составе обязательно должен присутствовать человек, который еще раньше получил в ГРУ соответствующие инструкции. Если же такого в делегации не оказалось, то его спешно готовят. Члена отбывающей делегации вызывают в отдел кадров, проводят с ним инструктаж и берут с него подписку о неразглашении. Если все же и такого человека в составе делегации нет, то это значит, что в нее включен кагэбэшник или их осведомитель. Ни одна из поездок за границу не совершается без участия КГБ — Комитет государственной безопасности не доверяет не только обычным членам делегации, но и сотрудникам ГРУ.
Представитель КГБ входит в состав делегации и в том случае, когда в этом нет особой необходимости.
В октябре 1961 года советская делегация выехала в Париж для участия в конференции, проводимой Международной океанографической комиссией. По решению Центрального Комитета КПСС в ее состав были введены двое представителей морской разведки ГРУ: контр-адмирал Чекуров и капитан Рыжков.
В ноябре 1961 года двое старших офицеров ГРУ, с которыми я работал в ГККНР, отправились на Кубу. Это были полковник Мещеряков и подполковник Н.К. Хлебников. На Кубе им предстояло исполнять обязанности консультантов при правительстве Кастро по разведработе, естественно направленной против США и государств Латинской Америки. Тогда на место Хлебникова в ГККНР пришел капитан Борис Михайлович Поликарпов.
Теперь несколько слов о дезинформации. В соответствии со специальными указаниями руководства ГРУ, нам надлежало распространять среди иностранных ученых и бизнесменов провокационные слухи и разного рода дезинформацию. А делается это следующим образом: советские ученые и инженеры распространяют среди своих иностранных коллег слухи о том, что они якобы участвуют в каком-то интересном научном проекте или заняты строительством неких новых объектов, которых в действительности не существует. Это побуждает иностранных ученых и их правительства инициировать дорогостоящие программы, не имеющие никакой практической ценности. Иногда бывает и по-другому. Поверив, что в СССР уже ведутся разработки по какой-то важной тематике, Запад, боясь от нас отстать, вкладывает в ту же сферу науки огромные средства и приступает к широкомасштабному исследованию. Тем временем Советский Союз внимательно следит за работой иностранных ученых и собирает всю доступную ему информацию. Когда же все исследовательские работы за рубежом завершаются, в СССР, где к этому времени уже накопилось достаточно информации, советские ученые начинают собственные разработки того же самого проекта или программы. Естественно, что на их завершение мы тратим гораздо меньше времени и средств, чем Запад.
Однако СССР прибегает и к другим способам экономии денежных средств.
Вернемся к описанию задач, которые поставило передо мной Главное разведывательное управление. В мои обязанности входит присматриваться к членам британских делегаций, приезжающих в СССР. Я устанавливаю с ними дружеские контакты, определяю, какую ценность представляют они для нашей разведки и насколько вероятна их вербовка. Затем я составляю по каждому из членов делегации подробнейший отчет, который впоследствии ложится на стол нашему лондонскому резиденту. После этого в резидентуре нашего посольства в Англии должна начаться работа. К ней резидент может подключить одного из своих подчиненных, Шаповалова или Павлова. Они могут связаться со мной и после этого решить, имеет ли смысл заниматься вербовкой тех англичан, о которых говорится в моем отчете, или нет. Здесь все зависит от того, как они воспримут мое сообщение. При вербовке иностранцев учитываются компрометирующие их обстоятельства, такие, как проблемы в семейной жизни, страсть к карточным играм, затруднительное финансовое положение, склонность к любовным приключениям, финансовое положение фирмы, в которой они работают.
Другой моей задачей является сбор научно-технической информации, представляющей интерес для нашего государства. Когда в Москву прилетел один английский ученый, я получил от него негрифованную брошюру по опреснению морской воды. Наши специалисты очень ею заинтересовались. Дело в том, что по технологии, применяемой в Советском Союзе, затраты на получение одного кубометра опресненной воды составляли шесть рублей (старых), тогда как по методу, описанному в той брошюре, всего девяносто семь копеек. За получение такой ценной для государства информации я удостоился всяческих похвал. Благодаря посещениям нашей страны иностранными учеными мы становимся обладателями такой информации, которая затем широко используется как в нашей промышленности, так и в сельском хозяйстве.
Я замещаю Андрианова, нашего резидента в ГККНР, когда тот уходит в отпуск или уезжает в командировку. По заданию Серова он дважды выезжал в ФРГ, и тогда мне самому приходилось составлять планы оперативной работы как для сотрудников ГРУ, приписанных к комитету, так и нашим помощникам. В комитете под моим началом находятся семеро офицеров ГРУ.
