Но вернемся к боевой операции. Я потому задерживаю внимание именно на ней: она была первой, более памятной. В дальнейшем мы проводили их по требованию…

Операция началась 10-го и продолжалась до 20-го октября. Проходила она в очень сложных условиях горной местности. За сутки проходили по 5–6 километров. Боевые действия начинались в 6 часов утра и заканчивались во второй половине дня. Как правило, соприкосновение с мятежниками заканчивалось большим боем с вовлечением всех сил и средств, в том числе боевых вертолетов.

При отработке кишлака Казаджи душманы оказали сильное сопротивление. Афганские войска и наши залегли. Сотрудники из моей команды вступили в бой. Огнем из всех видов оружия «расчищали» проход. В этом бою были раненые и погибшие.

С боем продвигались вперед и подразделения 181 — го пехотного полка.

На седьмой день операции отрабатывался кишлак Шинвары. Душманы встретили нас во всеоружии. При спуске с гор, когда основная часть наших сил втянулась в ущелье, они атаковали нас, заняв позиции на господствующих высотах, ведя двухсторонний огонь.

Бой был жестким и длительным. К сожалению, нельзя было применить какую-либо технику, в том числе и вертолеты (вечернее время и бездорожье). День шел на закат. До глубокой ночи продолжалась стрельба. Мы находились у подножия горы и были бессильны что-либо предпринять ночью.

С рассветом на место вышли наши подразделения. Душманов не было, они отошли в горы. На месте боя мы подняли тела тринадцати наших боевых товарищей. Из моей команды погибли майор милиции Виктор Васильевич Юртов, старший инспектор уголовного розыска Гродненского УВД и старший лейтенант внутренних войск Петр Владимирович Русаков, командир взвода из Тюмени.

Оставшийся в живых в этом бою Михаил Исаков после выхода из стрессового состояния рассказывал:

— Как только душманы начали по нам палить, мы рассредоточились и начали вести ответный огонь. Успел обмолвиться с Русаковым, как он был убит снайперской пулей. Уже ночью по характеру стрельбы понял, что остался в живых один. Забрал у убитых патроны, гранаты и занял удачную позицию в скале. Спасал и бронежилет. Все попытки душманов подойти ко мне или погибшим товарищам отбивал автоматным огнем. Операция была закончена 20 октября.

Результаты ее ничего не значили по сравнению с потерями — убитыми и ранеными.

Гибель двоих товарищей в нашей команде была воспринята очень тяжело. При отправке тел на Родину организовали почетный караул, дали салют.

Поэт отразил этот момент такими строками:

К осени на территории Афганистана находилось около 30 тысяч душманов, организованных в отряды.

Они контролировали половину территории страны. В отдельных городах и кишлаках днем сохранялась народная власть, а ночью — мятежников. Усилились террор и диверсия. Особенно вокруг Кабула и в самой столице, в провинциях Герат, Кандагар и Газни.

В это время мы занимали позицию оборонявшихся, действовали разрозненно. Об этом не раз докладывали в центр. В конце октября в Кабул прилетел заместитель министра генерал-полковник Б.Т. Елисов. Моей команде центром было поручено обеспечить его охрану в месте нахождения и при переездах.

Впервые после прибытия в Афганистан командиров собрали вместе. Из их выступлений было видно, что все команды попали в равные условия. Жили в палатках, испытывали огромные сложности в обеспечении, медицинском обслуживании, постоянно подвергались ночным обстрелам. Вопросов было много, но главное — требовалось создать единый отряд.

И он был создан через два дня. Командиром «Кобальта» был назначен Б.Б. Дзиов, заместитель министра внутренних дел Северной Осетии, я — его заместителем. Начался новый период службы. Команду передал В.М. Киргинцеву.

Зная обстановку, учитывая опыт команд, руководство отряда разработала программу, которую необходимо было решать: подготовка команд к зимнему периоду, обеспечение вооружением и другими видами довольствия, обеспечение взаимодействия со штабом армии, организация работы по борьбе с бандформированиями.

В ноябре было намечено перевести людей из палаток в капитальные помещения — данный вопрос решался с руководством МВД — царандоем. Намечено было строительство блоков питания в расположении команд, строительство бань. Материально-техническое, продовольственное и медицинское обеспечение предусматривалось за счет средств армии. В каждую команду были выделены БТР.

Руководство отряда обобщило наработанную практику и рекомендовало всем командам:

— организовать круглосуточную охрану мест дислокации;

— изменить работу КПП, сделав их передвижными;

— организовать оперативную работу через осведомителей, устанавливая места расположения банд, складов с оружием, выявляя засланных в армию и царандой бандитов, пути доставки оружия и боеприпасов.

Готовясь к новой боевой операции в конце ноября, мы уже тесно взаимодействовали со штабом армии, где учитывалась информация военной разведки, команд нашего отряда и других источников. Операцию провели в течение десяти дней без ранений и потерь личного состава.

Мятежники, сменив тактику, в открытые бои не ввязывались. Зато участились террористические акты, нападения «из-за угла». Так в Кандагаре был обстрелян автомобиль с нашими бойцами, возвращавшимися из Царандоя. Погиб Гайрат Гайфуров из Таджикистана, ранен майор А.Н. Недоруб. В Герате в обстрелянной автомашине погиб П.Ф. Шустовский — начальник ГОВД г Анапы. В Газни из гранатомета был взорван наш БТР, и только по чистой случайности никто не погиб, зато раненых было несколько человек.

Из минометов и гранатометов в ночное время обстреливались места дислокаций наших команд.

Работа сотрудников, особенно с осведомителями, давала свои плоды. Мы получали информацию о складах с оружием, о караванах, доставлявших боеприпасы из Пакистана. Как правило, при ее реализации достигались результаты.

Вот один из примеров. Информация о караване с оружием в Джалалабаде была оперативно проверена. Бойцы вылетели на двух боевых вертолетах и обнаружили караван с оружием, он был уничтожен. И такие примеры можно еще приводить.

К Новому году наши команды и группы бойцов дислоцировались в 16 местах. Руководство МВД СССР требовало расширения географии их расположения. Поэтому приходилось с большим риском изучать новые провинции с целью ввода туда наших бойцов.

В г. Фарахе (в стороне иранской границы) дислоцировалась наша команда, возглавляемая Ю.С. Астаховым. Фарах граничит с провинцией Нимруз, через которую из Ирана поступало оружие и свободно переходили душманы. Губернатор просил оказать им помощь и ввести наших бойцов. На вертолете до Шинданта, а затем на БТР добрались до Фараха. Наша команда находилась в экстремальных условиях. Мятежники из минометов не менее трех раз в неделю обстреливали расположение команды, вели интенсивный огонь из автоматов и снайперских винтовок. При каждом налете приходилось вступать в бой. Все подходы к дукану нами были заминированы, стояли звуковые и световые мины. Но даже и в этих условиях команда вела работу с царандоем.

На двух боевых вертолетах вылетели в г. Зарандж, где числился батальон царандоя, однако укомплектован он был на пять процентов. Танк Т-60 и БТР были неисправные, без боекомплектов и без горючего. В городе даже в дневное время слышались автоматные очереди. Губернатор убедительно просил ввести наших бойцов.

Взвесив всё за и против — сложная обстановка, близость границы, отсутствие царандоя, — принято было решение не рисковать нашими людьми. В дальнейшем центр нас поддержал.