Продолжал предаваться безделью, до окончания срока карантина. На большее, я был просто не способен. Несмотря на прямо скажем, обильное питание — шкура на снегу, не лучшее место для жизни. Наблюдал, как к скользуну, со всех сторон, слетаются маленькие буера-разведчики. Прибывшие бойцы, спешили на доклад к командиру. Вскрылся еще один фактор, почему меня не пристрелили сразу. Просто время у них на раздумья и ожидание было! Думаю, в другом случае, никого бы не волновало — свой я там или чужой! Сидит наверное, сейчас свинья лейтенантская в каюте и думу думает: «Сразу убить или потом?» Надежды на благополучный исход, я не терял. Медведи на моей стороне, к тому же, с точки зрения синяка — а вдруг, я действительно лицо приближенное, облеченное и далее по списку? За такого по головке не погладят, списать обстоятельства, на боевую обстановку не получится.
На палубе появился посыльный и заорал мне:
— Эй, как тебя там!
Я сделал вид, что не слышу. Будет тут еще, всякая шалупонь меня на «эй» звать! Я — герой! Правда какой войны и сам не знаю. Солдатик, между тем исходил на крик, неплохо забавляя сослуживцев. Авторитетом, он явно не пользовался. С некоторым изумлением, я услышал очередной словесный изыск бойца.
— Шустряк, да прекрати ты уже дурью маяться! Иди к лейтенанту!
Я неторопливо поднялся, подошел к скользуну и взобрался на борт. Приблизился к вестовому и оглядел его с головы до ног. Окружающие замерли в ожидании очередной моей причуды. Протянул руку к солдату и щелчком стряхнул у него с плеча невидимую пылинку.
— Какой я тебе шустряк? Где уважение и полное величание? Разрешаю обращаться ко мне — господин Шустрый!
Под оглушительный гогот присутствующих, я скрылся в каюте лейтенанта.
Глава 15
Войдя, огляделся по сторонам. Каюта размерами не впечатляла, все же на любом корабле, удобства приносятся в жертву потребности впихнуть как можно больше груза в трюм. Или как в данном случае, провианта и личного состава. Лейтенант, сидящий за столом, даже не пытался сделать вид, что не слышал моего разговора с солдатами. Наверное, в этот момент, он стоял рядом с дверью. Я молча остановился рядом и вопросительно посмотрел на него.
— Господин Шустрый говоришь? — в глазах офицера не отразилось даже намека на юмор. — Ты вспомнил свое прозвище?
— Сомневаюсь. Пришло в голову по какой-то причине, пока я словесный понос вестового слушал.
— Что-то еще?
— Нет, только это.
— Значит, ты утверждаешь, что улучшения не произошло?
— Именно так.
— Мне этого мало. Необходимо подтверждение того, что ты член ордена или хотя бы нам не враг. В противном случае, ты даже сказать «мама» не успеешь. Я почему-то думаю, что ты не просто так в загоне валялся и шуточки шутил. Что измыслил, господин Шустрый? — он опять не улыбнулся.
— Я с радостью назвал бы имена и даты, как и свое имя, но не вспоминается, — я развел руками. — Сначала, сам сомневался, что из ваших. Словам упертого старика, особой веры нет. Но один факт все меняет…
— И какой же?
— Медведи! Шрам меня знает — и не просто знает, а настолько — что бы заставить других меня не трогать и кормить. Когда-то в моем прошлом, мы были друзьями. Что люди, что звери, вряд ли стали бы оказывать помощь незнакомцу. Особенно тому, кто того гляди и помрет. Я подслушал некоторые разговоры солдат, они говорят, что медведи служат только ордену.
— Не совсем верно. Пропаганда именно так и утверждает, но есть еще кое-кто… — лейтенант вопросительно уставился на меня.
Я развел руками.
— Мне нечего сказать. Но Шрам медведь ордена? Или они спокойно переходят со стороны на сторону, когда сами того захотят? С трудом верится.
— Тут ты прав, медведи не предают, в отличии от людей. Такими их создал сын Небесного отца. Когда родился первый из погонщиков, он заключил с ними договор о дружбе, который не разу не был нарушен. Каждый раз, когда они убивали людей, выяснялось, что последние сами виноваты.
— Могу я спросить о договоре?
— Конечно. Я пытаюсь расшевелить твою память. Ты вспомнишь, а потом я тебя убью… Или не убью… Обмануть меня, ты не сможешь, слишком много я видел лжецов.
Меня от его слов передернуло. Глаза у него стали в точности как у Канорина, водянистые и безжалостные. Еще один правильно сделанный модификант на мою голову! Да он же высший! Что ему делать в этой глуши, с полусотней солдат? Если я верно понимаю, такие ребята, в штабе сидеть должны!
Офицер спокойно переждал мои внутренние метания и спросил:
— Вспомнил?
— Кое-что. Я уже видел подобных тебе людей, а точнее одного. Впечатление он на меня произвел явно неприятное. А вот где… — я снова развел руками.
— Вернемся к договору. На нашем материке медведи не живут. Приходят, когда он примерзает к островам, что приплывают с севера. Некоторые из людей, чем-то им нравятся и они общаются с ними. Единицы из ста тысяч, способны на такое. Их называют погонщиками, но более верное слово — друзья медведей. Приказывать они не могут, но способны попросить, им редко отказывают.
— Но ты-то приказываешь, я сам слышал.
— В боевом походе так и есть, но с некоторыми оговорками. В остальное время, я для медведей пустое место. Договор гласит — медведи и люди, совместно обороняются против ледовых тварей, которые периодически совершают набеги. Вредить друг другу запрещено. Люди имеют право нанять отряд медведей, за большое количество еды или услуги знахарей. Фактически в наших местах, у каждого поселка, время от времени отирается с десяток медведей. Их кормят и лечат, они защищают. Можешь мне поверить, там где договор действует, в округе ни одного разбойника не останется. Человек попавший в беду, всегда может рассчитывать на то, что медведи его найдут и вытащат. С их нюхом, это не представляет сложностей. Есть один нюанс — каждый раз для заключения соглашения, специально приглашается погонщик, без них ничего не выходит.
— Почему же, договор не распространился повсеместно? Как по мне, очень полезная штука.
— Первая из причин — погонщики. Они по какой-то прихоти судьбы, рождаются только в одной местности. Один-два человека на поколение. Берегут покрепче казны, на них охотятся железные слуги. Да и вообще, они многим дорогу перешли. Вторая и самая важная — люди не любят медведей. Они чувствуют в них конкурентов, выгоду получать согласны, а вот делится не желают.
— Чем делится?
— Да чем угодно: жизненным пространством, добычей. Нам проще убить, чем договорится. Согласен?
— Трудно не согласится с этим утверждением.
— Я вообще думаю, что медведей давно бы перебили. Им ничего бы не помогло, ни ум — ни сила. Страшнее человека зверя нет!
— И здесь я вынужден признать твою правоту. Что останавливает?
— Косолапые об этом знают, приходят только туда, где им рады. Когда рой ледяных прыгунцов, прилетает с открытой воды, ты не только медведя поцелуешь. Ты когти демонам лобзать станешь, лишь бы детишек спасти.
— Странная складывается ситуация. Зачем им за еду работать?
— Не просто за еду, а за много, очень много еды! Когда мы вернемся из этого похода, каждого медведя будут кормить целый год до отвала! Медведицы под это дело, медвежат принесут, в тепле и безопасности. Они ведь не только жрать станут, самцы начнут по округе дозорами ходить. Не для людей, для потомства. Людям, сам понимаешь, от такого расклада еще лучше станет.
— А как же пестунья? Что она здесь делает? По идее, должна в пещерке сидеть.
— Я не знаю, но так бывает. Ее медвежата родились там — за ледовитым океаном. Очень редкий случай, обычно их убивают прежде, чем они смогут добраться до теплых мест. Кто живет там, где людям нет места? Медведи рассказать не могут, но я думаю, что этот кто-то, очень страшный. Шрам, самый старый самец, какого я когда-либо видел. Кто убил остальных? Синий орден, в отличии от глупых жителей полисов, понимает всю ценность дружбы с медведями. Они стоят заслоном на пути врага! И по этой же причине, мы забрали всех погонщиков к себе. Но вот ведь незадача…