— Расслабься, малыш. Я только хочу приласкать тебя. Пожалуйста. Тебе будет хорошо. Я обещаю. Теперь уже он просил, умолял, и она позволила проникнуть под трусики. Тут же сжала колени, непроизвольно напряглась. Ник нежно поцеловал ее в губы, в шею, заставляя расслабиться. Рука вновь скользнула к низу ее живота.

— Позволь моя хорошая, моя девочка, позволь мне… — шептал он страстно ей в губы. Пальцы осторожно коснулись горячей расплавленной плоти, погладили нежные лепестки. Он задыхался, стараясь сдерживать свои порывы. Движения легкие, но уверенные, умелые. Наконец ему удалось стереть с ее лица напряженность и страх, морщинки на лбу разгладились, теперь ее глаза приоткрыты и с губ срываются тихие стоны. Его пальцы отыскали во влажных складках твердый от возбуждения бугорок. Она вскрикнула и резко приподнялась. Ник снова опрокинул Марианну на спину.

Он был осторожен и очень несмел, давая ей привыкнуть к новым ощущениям. Теперь он совершенно забыл о себе. Только она. Разве может мужчина отказать женщине в удовольствии, когда на ее лице такое мучительно выражение безумной страсти.

— Нет… не надо… — умоляла так жалобно, но сейчас ее слова значили совсем другое — это призыв не прекращать. Эти правила игры оставались неизменными. Уже через пару минут, ее тело начало подрагивать, покрылось бусинками пота. Ноги распахнулись шире, теперь она отдает ему себя без тени скромности. Он слышал, как она задыхается, как дрожит. Если бы можно было растянуть эти минуты навечно. Внезапно она резко выгнулось дугой, и он услышал жалобный, протяжный стон. Не прекращая ласку, Ник скользнул пальцем в судорожно сжимающееся лоно. Теперь она влажная, такая скользкая. Ее экстаз был как драгоценный подарок. Скорей всего это первый оргазм в ее жизни, потому что глаза Марианны удивленно распахнулись.

Салон автомобиля наполнился запахом плотской любви. Сам он достиг такого предела возбуждения, что теперь боялся пошевелиться, чтобы не закричать от неудовлетворенного желания.

— Я люблю тебя… Она смотрела на него как на божество, растерянно, потрясенно. Он вздрогнул и заглянул ей в глаза. Впервые в жизни он услышал эти слова от женщины. Ему показалось, что именно в этот миг его сердце начало оттаивать. Лед растопился. Он пустил ее в свое сердце. Сможет ли теперь жить по-прежнему?

Ник прижал ее к себе, невероятным усилием воли пытаясь успокоится. Пока, наконец, не удалось отстраниться от собственных ощущений. Подавить возбуждение. Марианна уснула, пока он перебирал ее густые локоны. Ник тихо завел машину и медленно тронулся с места. Он поехал по ночному городу, включил музыку, наслаждаясь ее присутствием. Иногда посматривал на нежное личико, на ярко-алые губы и вздрагивал от возбуждения. Он ее целовал, он касался ее тела, он посмел это сделать и уже не жалел об этом. Внезапно ему захотелось громко закричать от радости. Словно подросток, которому удалось урвать первое свидание с желанной девушкой.

— Ник, ты дурак! Сказал он своему отражению в зеркале и тихо засмеялся.

Марианну разбудили нежные лучи солнца. Они скользили по лицу и цеплялись за ресницы, пробуждая ото сна. Она приоткрыла глаза и слегка сощурившись, увидела что лежит на сидении автомобиля. Рядом никого. Марианна вскочила и осмотрелась по сторонам. Ее окружает зимний лес невиданной сказочной красоты, ослепительная белизна сверкает на солнце как драгоценные камни. Марианна выбралась из машины, кутаясь в куртку, поеживаясь от холода.

— Доброе утро, малыш. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. Николас стоял позади нее и улыбался. Марианна вспомнила, что произошло между ними ночью и краска прилила к ее щекам. Что он скажет сейчас? Оттолкнет ее или все же? Глупо на что-то надеяться. Его лицо, оно кажется удрученным, он чем-то озабочен. Наверняка начнет читать ей отповедь и просить все забыть.

— Ник, я … Я знаю, что ты хочешь мне сказать… Он смущенно потер подбородок:

— Вот…я тут кое-что тебе принес. В его руке оказались ветки рябины с ярко-алыми спелыми ягодами.

— Ну в это время года не найти поляны с цветами…я нарвал то что было и кстати ради этого пришлось прыгать по деревьям. Он улыбался так, как никогда раньше, а его синие глаза походили на кусочки ясного неба в солнечный день. Настолько светлые и прозрачные, что ей хотелось зажмуриться.

Сердце Марианны зашлось от безумного приступа дикого восторга. Ни один цветок в мире не мог быть дороже этих веток рябины. Она протянула руку и взяла из его рук своеобразный букет. В этот момент он притянул ее к себе и прижался лбом к ее лбу.

— Скажи что-нибудь…Не молчи, — попросил он тихо и его ладонь легла на ее затылок перебирая пряди спутанных волос.

— Спасибо, — ответила она и ее голос сорвался. В тот же миг его губы коснулись ее губ. Настолько нежно и трепетно, что у нее подкосились ноги. Все это не было сном. Она с ним. Он сжимает ее в объятиях. Это его руки гладят ее волосы, а губы касаются ее губ.

— Я сплю? Спросила Марианна и робко ответила на поцелуй.

— Мы спим вместе, и нам снится чудесный сон. Я не хочу просыпаться, черт возьми. Марианна закрыла глаза, наслаждаясь его лаской, сердце отбивало глухие удары. Внезапно она почувствовала резкую боль и охнула. Он все еще не понял, что происходит и продолжал целовать ее лицо. Новый приступ боли подкосил ноги, и она чуть не упала на колени.

— Малыш! Что происходит? Что с тобой? А она уже поняла. Это крылья. Она рвут ее кожу изнутри, раздирают мягкую плоть, выбираясь наружу.

— Крылья — простонала Марианна и вскрикнула, почувствовав новый приступ боли. Николас поднял ее на руки и прижал к себе:

— Не сопротивляйся. Дай им появиться. Расслабься. Просто расслабься. Марианна его уже не слышала, она лишь чувствовала, как натягивается кожа под лопатками, лопаются сосуды, а теплые струйки крови текут по спине.

— Малыш. Посмотри на меня. Пусть они появятся. Прими их. Слышишь? Прими их как должное, как часть тебя и они больше не смогут причинять тебе боль.

— Куртка, — простонала Марианна.

— Да, сейчас.

Николас стал на колени, удерживая ее на весу, стянул с нее куртку. Холод обжег тело Марианны, немного облегчив боль. Николас смотрел ей в глаза с состраданием и отчаяньем.

— Что я могу сделать? Как мне облегчить твою боль?

— Я не знаю. Не знаю. Тогда он начал снова ее целовать, более страстно, дерзко, проникая языком к ней в рот, отвлекая от боли. Вначале она не отвечала, лишь слабо шевелила губами, но потом ему все же удалось разбудить в ней искру, он целовал и целовал ее губы, то нежно, то жестоко. Постепенно ее руки все крепче сжимали его шею, пока, наконец, она не прильнула к нему дрожащим телом, растворяясь в поцелуе. Раздался шорох, затем свист и Николас оторвался от ее губ. Теперь он зачаровано с благоговением смотрел на Марианну. Девушка почувствовала легкую невесомость и увидела темные тени на снегу. Крылья распахнулись и теперь трепетали на ветерке.

— Ты прекрасна — голос Николаса срывался, глаза расширились.

— Твои крылья… Никогда не видел ничего подобного. Тебе все еще больно? Марианна прислушалась к своему телу. Боль исчезла. На ее место пришла невероятная легкость. Она смотрела ему в глаза и тонула в них, сердце защемило от невероятности происходящего.

— Пошевели ими, — попросил Ник.

— Я не знаю как — Марианна улыбнулась.

— Просто пойми, что они часть тебя. Как руки и ноги. Подумай о них как о своем теле. Попробуй. Марианна закрыла глаза и вдруг почувствовала, как резко взмыла ввысь. Открыла глаза и громко закричала. Земля осталась где-то далеко внизу, а макушки деревьев теперь у нее под ногами.

— Ух, ты! Николас парил рядом с ней. Только крыльев у него не было, он, словно просто висел в воздухе напротив нее.

— Ну вот. У тебя все получилось.

Николас взял ее за руки и приблизился к ней. Теперь его щека почти касалась ее щеки.

— Держи меня крепче за руку. Хочу кое-что попробовать. Марианна сжала его ладонь прохладными пальцами и вдруг почувствовала как они полетели вперед. Она закричала от страха и восторга. Ник сильнее сжал ее руку. Марианна. Земля скользила под ними как большая белая пустыня. Внезапно он дернул ее вниз, и они приземлились на одной из ветвей. Марианна положила руки ему на плечи. Сердце билось в хаотичном ритме, казалось, она задохнется от переполнявших ее эмоций. Ник привлек ее к себе, и она склонила голову ему на плечо. Как же спокойно с ним рядом. Никогда в жизни она еще не чувствовала такого спокойствия и душераздирающего счастья. Крылья опустились вокруг них, создавая своеобразный кокон.