— Но это только второй грабеж за все время, что я там живу, — возразил Джек.

— Надеюсь, вы не собираетесь сегодня ночевать дома, — сказала Лори. — Так можно заработать депрессию.

— Нет, сегодня ночью я занят. В город приезжает группа монахинь, и я собираюсь показать им достопримечательности.

Лори от души рассмеялась.

— Сегодня мои старики собираются устроить торжественный ужин. Приходите — это все же лучше, чем сидеть в ограбленной квартире.

— Очень трогательно с вашей стороны, — проговорил Джек. Такое предложение было столь же неожиданным, как вчерашнее поведение Терезы. Джек действительно был тронут до глубины души.

— Я с удовольствием проведу вечер в вашей компании, — настаивала Лори. — Так что вы скажете?

— Но вы, должно быть, уже давно поняли, что я весьма необщительный субъект, — пытался увильнуть от приглашения Джек.

— Это я знаю, — согласилась Лори, — но я не собираюсь заставлять вас весь вечер болтать. Вы можете сейчас ничего не говорить. Ужин назначен на восемь часов, так что если надумаете, то позвоните в половине восьмого. Вот мой телефон. — С этими словами она написала номер на салфетке и протянула ее Джеку.

— Боюсь, что я не слишком большое украшение праздничного ужина, — пробормотал Степлтон.

— Это уж дело ваше, — сказала Лори. — Приглашение остается в силе, а теперь прошу меня извинить, но у меня еще два вскрытия.

Лори ушла. Джек проводил ее взглядом. Эта женщина произвела на него впечатление с первой встречи, но до сих пор он думал о ней как о талантливом патологоанатоме и не более того. Но только теперь он осознал, как она привлекательна со своими точеными чертами лица, нежной кожей и светло-рыжими волосами.

В дверях Лори помахала ему рукой, и Джек помахал ей в ответ. Он нехотя встал, убрал со стола пустые тарелки и направился в свой кабинет. В лифте он продолжал мучительно раздумывать, что с ним происходит. Джек потратил столько лет, чтобы придать своей жизни какую-то стабильность, но теперь кокон, которым он себя окружил, грозит вот-вот лопнуть.

Оказавшись в кабинете, он сел за стол и потер виски, стараясь успокоиться. Джек ощущал, что его начинает охватывать знакомое чувство внутреннего беспокойства, а уж кто-кто, а он прекрасно знал, что в таком состоянии способен на непредсказуемые поступки.

Несколько успокоившись, Джек сосредоточился на работе и, придвинув к себе ближайшую папку, рывком раскрыл ее на первой странице.

К четырем часам Джек решил покончить с писаниной — дальше работать он был просто не в состоянии. Выйдя из здания управления, он направился к станции метро. Сидя в раскачивающемся вагоне рядом с другими молчаливыми, похожими на зомби пассажирами, Джек еще раз подумал, что надо срочно купить новый велосипед. Он не крот, чтобы добровольно зарывать себя в землю, — так недалеко до нового приступа меланхолии.

Приехав домой, Джек не стал терять даром времени. Перепрыгивая через две ступеньки, он бросился в свою квартиру. Прикорнувший на площадке второго этажа пьяный бездомный бродяга не остановил его. Он перешагнул через бесчувственное тело и побежал дальше. Джеку надо было двигаться, разрядиться с помощью физических упражнений, и он понимал, что чем быстрее доберется до баскетбольной площадки, тем будет лучше.

У двери Джек на минуту остановился и прислушался. Из квартиры не доносилось ни звука. Дверь, судя по всему, никто не трогал. Степлтон отпер замок, приоткрыл дверь и осторожно вошел в квартиру. Подозрительно оглядываясь, он вошел на кухню и осмотрелся. Слава Богу, на этот раз никого нет.

В ванной Джек извлек из шкафчика спортивный костюм, в котором играл в баскетбол, и быстро переоделся. Зашнуровав кроссовки, он схватил головную повязку, мяч и опрометью выскочил за дверь.

По субботам, если благоприятствовала погода, всегда шла большая игра. Обычно у кромки площадки ждали своей очереди двадцать — тридцать человек, и сегодняшний день не был исключением. Утренний дождь давно прекратился. Когда Джек подошел ближе, он увидел в очереди четырнадцать человек. Это означало, что придется пропустить еще по крайней мере две игры, прежде чем удастся попасть на площадку.

Джек сдержанно раскланялся с несколькими знакомыми парнями — этикет отношений в этом районе запрещал бурное проявление эмоций. Встав у загородки, Джек выждал нужное время и спросил, кто собирает команду. Собирал Дэвид. Надо было представиться ему.

— Ты собираешь команду? — как можно равнодушнее поинтересовался Джек.

— Ну да, я, — не менее лениво ответил Дэвид. Он сделал несколько обманных боксерских движений. На собственном горьком опыте Джек знал, что не следует их повторять.

— Ты набрал пятерку? — спросил Джек. Оказалось, что Дэвид уже сформировал команду, и Джеку пришлось начинать сначала, выясняя, кто еще набирает волонтеров. Следующим оказался Спит[1], прозванный так за свою не слишком приятную манеру общения. У Спита в команде осталось одно свободное место, и, учитывая, что Джек очень хорошо бросал по корзине издалека, грубиян Спит согласился взять его.

Застолбив себе место, Джек взял мяч и пошел разминаться к свободному щиту. Голова ныла, и слегка болела челюсть, но в целом Джек чувствовал себя лучше, чем можно было ожидать. Немного побегав, он убедился, что живот его совершенно не беспокоит.

Пока он бросал по корзине, на площадке появился Уоррен. Записавшись, как и Джек, в одну из команд, Уоррен подошел к Степлтону.

— Эй, док, что случилось? — спросил, подходя, Уоррен. Он ловко выхватил у Джека мяч и неуловимо быстрым движением направил его в корзину.

— Ничего особенного, — ответил Джек.

Вопрос Уоррена был просто формой приветствия.

Некоторое время они по очереди побросали мяч в корзину. Сначала бросал Уоррен — до первого промаха, что случалось с ним не слишком часто, потом Джек.

— Уоррен, я хочу задать тебе один вопрос, — начал Джек. — Ты когда-нибудь слышал о группировке «Черные короли»?

— Кажется, слышал, — ответил Уоррен. Он передал мяч Джеку, и тот элегантным броском положил его в корзину. — Это оторвы из Бауэри. А почему ты спрашиваешь?

— Простое любопытство, — ответил Джек. Он был сегодня в прекрасной форме и сделал еще один точный бросок по корзине.

Уоррен перехватил мяч, но не передал его Джеку, а вразвалку подошел вплотную к Степлтону.

— Что значит «любопытство»? — поинтересовался Уоррен, сверля Джека немигающим взглядом. — До сих пор ты не интересовался группировками.

Джек знал, что Уоррен дьявольски умен. Будь у него такая возможность, Уоррен стал бы прекрасным врачом, адвокатом или еще каким-нибудь высококлассным профессионалом.

— Я видел такую татуировку на предплечье у одного парня, — схитрил Джек.

— Тот парень был мертвец? — мгновенно среагировал Уоррен. Он знал о роде занятий Джека.

— Пока нет. — Джек редко позволял себе сарказм, общаясь с обитателями Гарлема, но сейчас привычная интонация сорвалась с губ совершенно непроизвольно.

Уоррен неодобрительно покосился на Джека, продолжая держать мяч.

— Ты что, хочешь подергать меня за веревочку, да? — угрожающе спросил он.

— Какое, к черту, — запротестовал Джек. — Я хоть и белый, но не такой дурак.

Уоррен широко улыбнулся.

— Интересно, кто это дал тебе в челюсть? — спросил он.

И это не ускользнуло от внимания Уоррена — он разгадал игру Джека.

— Нарвался, — ответил Джек. — Оказался в очень неудачном месте в неурочное время.

Уоррен несколько раз стукнул мячом о землю.

— Давай-ка разомнемся игрой один на один, — предложил он.

Уоррен вступил в игру раньше Джека, но потом подошла очередь и Степлтона. Игроки Спита казались непобедимыми, Джек играл с ними, и играл очень хорошо. В команде соперников Уоррен только скрипел зубами от досады — он не любил играть против орлов Спита. К шести часам Джек смертельно устал, его костюм пропитался потом.

Когда игроки стали расходиться — их ожидал ужин, а затем традиционная пирушка, — Джек был просто счастлив. Баскетбольная площадка опустела до следующего дня.