- У меня нет никаких способностей. Также как и у Хевена. Вот почему я не понял, что эта женщина ведьма. Вот почему ее ловушка сработала. Она заманила меня, а потом заперла.

Иветт наморщила лоб. Как такое возможно, что ни один из ее детей не унаследовал способности? В крайнем случае, после ее смерти силы должны были перетечь в какой-то сосуд или перейти другому.

Она достаточно разбиралась в колдовстве, чтобы знать этот крохотный факт. Уэсли скрывает правду? Иветт успокоилась и обратилась к своему подсознанию, желая почувствовать его ауру...

Иветт не почувствовала ничего, что указывало бы на его колдовскую силу. Она вдохнула его запах смешанный с ароматом Кимберли... От них не пахло чистокровными людьми. Этот запах принадлежал не ведьме, но и не человеку. Кому-то между.

Иветт покачала головой и вместе с тем почувствовала урчание желудка. Может быть, жажда крови вводит ее в заблуждение.

Или последствия зелья, от которого она отключилась, все еще сказывались. Когда она сидела с Кимберли в лимузине, девушка точно пахла человеком.

На сто процентов. А когда Уэсли прижимал Иветт к стене, она втянула его запах, он тоже был вполне человеком.

Черт, ей нужна кровь, или ее мысли так и останутся нечеткими и неясными. Уже сейчас она теряла остроту ощущений.

- Она сказала, что знает, где найти парочку вампиров, чтобы убить, - продолжил Уэсли и бросил на Иветт косой взгляд.

Она просто пожала плечами. Что тут нового? Рим не за один день построили. Обучение щенка, что не все вампиры плохие, займет больше времени.

- Почему ты убиваешь вампиров? - спросила Кимберли невинным голосом.

Пренебрежение и гнев вспыхнули в глазах Уэсли.　

- Потому что вампир убил мою мать, когда мне было восемь лет.

Иветт отвела взгляд. Она могла понять его ненависть, но не собиралась закрывать глаза на убийства невинных вампиров. Не было никакого смысла говорить ему об этом: ее слова не изменят его отношения.

- Мне так жаль, - прошептала Кимберли.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, настолько тяжелая и давящая, что стало трудно дышать.

Но затем Уэсли, казалось, снова обрел над собой контроль.

- Когда Бесс схватила меня, она отправила сообщение Хевену. Затем шантажом заставила его похитить тебя и привезти к ней, сказав, что отпустит меня. У него не осталось выбора.

Кимберли кивнула.　

- Что ей нужно от меня? - ее голос дрожал. Иветт инстинктивно шагнула к ней.

Покосившись, Кимберли сделала знак, означающий, что с ней все в порядке.

- Не знаю. Я сожалею о том, что натворил.

Хевен почувствовал жгучую боль, когда кнут рассек кожу на животе. Его натренированные мускулы с легкостью бы вынесли удар под дых, но вот хлесткие концы кожаной плети были совсем другим делом.

- Мне бы не пришлось этого делать, если бы ты был таким же уступчивым, как твой брат, - бросила Бесс.

- Пошла на хер! - Если ей хочется залезть ему в голову, то придется сделать вскрытие. Вот так.

- Лучше бы ты передумал. Чем больше ты сопротивляешься, тем больнее тебе будет.

Взгляд Хевена заметался по комнате, пытаясь узнать о ней все возможное. В этот раз он был не в гостиной, куда она приглашала его при первой встрече.

Эта старая камера пыток выглядела ужасно и пахла плесенью и потом, кровью и слезами.

Она привязала его к деревянному эшафоту лозами, которые обхватили его предплечья, словно веревки, ведомые невидимыми руками. Какими бы способностями она не обладала, ведьма была сильна. Намного сильней его матери.

Откуда... или от чего... она черпала свою силу, он не знал, но как только отыщет источник, сможет разрушить или, по крайней мере, ослабить его.

Из того малого, что он помнил об умениях своей матери, Хевен знал, что у любой ведьмовской силы где-то есть якорь. И если найти его, то получится раскачать лодку.

- Чего ты хочешь?

- Твою податливость.

- Не дождешься. - Он плюнул ей на ноги, подчеркивая свою неуступчивость.

- Я догадывалась, что ты упрям. Но не волнуйся, я получу необходимое и без твоей помощи. - Она еще раз взмахнула рукой и ударила кожаной плетью по его открытой груди.

Пока Хевен боролся с ее ментальным вторжением в свой разум, она сначала сняла с него смокинг, затем уничтожила рубашку, разорвав ее напополам. Теперь он не вернет депозит за арендованный костюм.

Кровь сочилась из ран и стекала ручьями по его груди и животу. Он бывал и в худшем состоянии и выживал.

- Только через мой труп.

В ее глазах что-то промелькнуло, и Хевен понял, что попал в точку. Ведьме не нужна его смерть... нет, по какой-то причине он необходим ей живым. И это было ее слабым местом.

Она могла проливать его кровь и причинять боль, но не могла убить. Это утешало, хоть и не сильно.

Ведьма прищурилась, и через мгновение он снова почувствовал, как ток прошелся сквозь его голову. Она снова это сделала, попыталась вторгнуться в его разум и найти искомое.

Но он ей не позволит. Хевен сжал челюсть и напряг мышцы шеи, пытаясь выгнать Бесс. Образы последних секунд жизни матери промелькнули перед глазами, и ее последние слова эхом раздались у него в голове.

- Помни о любви, - наказала она ему на последнем издыхании. Хевен успокоился от ее слов и почувствовал, как его окутывает тепло.

Внезапно, электрический разряд пронзил его тело, и он изогнулся в судорогах. Последовавший всплеск адреналина подарил ему достаточно дополнительной энергии, чтобы сопротивляться вторжению извне.

Он не мог описать свои действия, но знал, что это сработает. Щупальца Бесс, вторгающаяся в мысли, отлипли от разума и отпустила его. Электрический разряд сошел на нет, затем в голове снова прояснилось.

- Ты сука! - прошипел он.

Он не позволит ей пробраться так глубоко вновь. Его разум принадлежал ему. Ни у кого нет права в него вторгаться. Там скрыты все его страхи и надежды от чужих глаз, спрятаны от реальности, от холодной, жесткой правды, что продолжала его терзать.

Реальность, которую Хевен никогда не хотел признавать, и надежды, от которых не был готов отказаться, даже несмотря на то, что с каждым новым днем его мечта найти Кэти становилась все несбыточней. Никто не имел права видеть бардак в его разуме и скрытую боль.

Он никогда не делился этим даже со своим братом. И уж тем более не откроется ведьме, которая держала их в заложниках.

Он ослабнет, если покажет свои мысли. А ему нужно быть сильным, чтобы выбраться живым.

Плеть рассекла кожу и вернула его к реальности. Не получалось убежать от страданий, что охватили его тело. Он пытался их блокировать, отключить все чувства, но это было бесполезно.

Боль пронзила каждую клеточку его тела, ослабив решимость. Сердце отчаянно билось, пытаясь качать кровь туда, где это было нужнее.

- Отлично, ты не пропускаешь меня, тогда дай мне вместо этого ответ.

Хевен не понял, что она имела в виду. Бесс еще ничего у него не спрашивала.

- Где ключ к твоим силам?

Что за черт?

- Какие силы? - прохрипел он. Его голос выдавал, насколько тело истощено побоями, и как сильно болели ребка после полученных кровоподтеков.

- Твои ведьмовские силы. - Прошипела Бесс нетерпеливо.

- Ты, похоже, рехнулась. У меня нет ведьмовских сил. - Ни у него, ни у его брата никогда не было сил их матери, даже толики.

Если ведьма хотела использовать его силы и, возможно, украсть их, то это поезд в никуда.

- Не лги мне! - Она хлестнула плетью по его груди.

Хевен застонал, пытаясь превозмочь боль, и стиснул зубы, чтобы защититься от худшего.

- У меня нет...

Плеть поразила его выше и полоснула по шее. Обжигающая боль опалила его кожу, когда хлыст рассек нежную плоть.

Хевен потянул свои кандалы в попытке убежать, но они крепко его удерживали. Подобно змеям, обвивались вокруг его рук и жестко сжимали, лаская кожу почти также нежно, как наждачная бумага.