Зал Крыла Тьмы представлял собой огромное помещение с балконом во всю ширину восточной стены. Свод поддерживался тремя рядами массивных колонн выполненных в форме вставших на задние лапы драконов. На стенах висели светильники, заливавшие зал тускло-красным светом и оттого казалось, что все стены и пол в зале покрыты кровью. Посреди зала, у западной стены возвышался трон, вырезанный из адамантита. У изголовья трон принимал форму оскаленной драконьей пасти, а подлокотники заканчивались когтистыми лапами. Ступеньки трона были покрыты золотыми рунами и несли в себе таинственное знание доступное лишь аспектам древности — Хранителям, видевшим зарю мира.

В зале уже собралось немало орков и вновь прибывший снова подумал о том, что может совершить в гневе Нефариан со всеми ними. Нервничая, орк подошел к остальным и развернулся лицом к трону.

На троне восседал смуглый, черноволосый человек с худым лицом. Глаза его были черны как ночь, но напоминали они потухшие угли, готовые в любой момент вспыхнуть испепеляющим пламенем. Одет он был в черную кифару. На голове его поблескивала серебряная корона, а на левом указательном пальце золотой перстень с черным камнем. Взгляд, которым он смотрел на стоящих перед ним орков, ровным счетом ничего не выражал, но они, смотря на сидящего перед ними человека, испытывали чувство, ни с чем несравнимого смертельного ужаса. Лорд Нефариус редко прощал ошибки и жестоко за них наказывал. Орки хорошо это знали и поэтому ожидали сейчас самого худшего. Нефариус подался вперед и негромко, но достаточно отчетливо произнес:

— Лазутчики были в моей твердыне. Вы допустили это. А, следовательно, на вас нельзя более полагаться. Если вы мне больше не нужны, то не вижу никакого смысла держать вас здесь. Расходный материал, отработавший свой срок, подлежит списанию со счетов.

Орки заметно струхнули и Азгол Чернорукий выступил вперед; преклонил колено и обратился к Нефариану.

— Великий Лорд! — воскликнул он. — Это была наша первая и последняя оплошность. Клянусь предками, мы не допустим подобного.

Виктор Нефариус встал с трона, и в свете факелов показалось оркам, будто бы тень позади Нефариана приобрела два огромных крыла.

— Это правда, что вы более не допустите ошибок, — тихо произнес он. — Мертвецам не свойственно ошибаться.

Азгол склонился перед лордом Нефарианом и протянул ему свиток, отобранный у людей.

— Мы сохранили это, шпионы убиты. Они не смогли добиться своей цели. — Азгол помолчал немного, затем продолжил. — Милорд. Я молю вас сохранить жизнь нам…

Нефариан вгляделся в написанное в свитке, затем перевел взгляд на орков.

— Скольких вы убили? — спросил он у Азгола.

Чернорукий понял, что в свитке содержалось гораздо больше информации, чем он собирался раскрыть Виктору. Но, не видя возможности солгать, ответил.

— Двоих. Мы убили воина и мага.

— Врагов было трое, — все так же тихо ответствовал Нефариан. — Одному из них вы все же позволили бежать. Но это сейчас не имеет значения: Катрана за ним присмотрит. Я даю вам шанс доказать, что вы не так бесполезны, как кажетесь. А теперь прочь!

Орки поспешно убрались восвояси, а Нефариан сел на трон и закрыл глаза. Он просидел так довольно долгое время но, в конце концов, открыл глаза и потер перстень на левой руке в виде огромного зеленого глаза дракона.

— Сестра моя, — прошептал он. — Услышь меня.

Но ничего не произошло. Виктор потер кольцо еще раз, затем еще, но все так же безуспешно. Он начал звать свою сестру громче с каждой новой попыткой, но никто ему не отвечал. В конце концов, он сорвал перстень с пальца и швырнул его оземь.

— Ониксия! — взревел он. — Они среди нас! Отвечай немедленно!

Не дождавшись ответа, он встал с трона и прошел вглубь зала. Затем в его голове созрело новое решение, и он направился к балкону. Тело его начало увеличиваться до невероятных размеров. На спине появились огромные кожистые крылья, и вот уже на месте принца Нефариана стоял огромный черный дракон. Издав громоподобный рык, он взмахнул крыльями и вылетел из зала в черноту ночи.

Белая вспышка озарила безлюдный ночной переулок Штормграда, и посреди него возник высокий человек в сером плаще. Луна осветила его белоснежные волосы, заплетенные сзади в хвост. Из-под плаща сверкнули два меча, пристегнутые к широкому поясу с золотой пряжкой в виде головы льва — герба города Штормград. Неспешной походкой Церберус направился к выходу из переулка и пошел в направлении цитадели. Его страхи подтвердились: больше в переулке никого не возникло, а это значило только одно — орки поймали остальных из его отряда. Он проходил по пустынным улицам ночного города освещаемых фонарями и кроме патрульных, ходивших по городу в столь поздний час, не встретил ни единой живой души. Город Штормград состоял из шести кварталов, между которыми протекали каналы, пересеченные мостами, соединявшими кварталы между собой. В северо-восточной части города находилась цитадель. Это было красивое здание, окруженное стеной, в которой имелись ворота, обрамленные двумя сторожевыми башнями, выходящими к каналам между "Старым городом" и "Мехадомом", кварталом города где обитали гномы и дворфы. Ворота были открыты и по бокам от них стояли два стражника в сверкающих мифриловых доспехах и с обнаженными мечами. На груди у них была синяя туника с вышитой на ней эмблемой в виде головы льва. Такая же эмблема была и на щитах стражей. Узрев Церберуса, стражники приветливо окликнули его, на что он только отрывисто кивнул головой. Пройдя арку ворот, он пересек небольшой внутренний двор и оказался у входа в цитадель. Внутренние ворота были заперты и стражники хоть и дружелюбно, но с некоей натянутостью в голосе поинтересовались у Церберуса, зачем ему понадобилось приходить в цитадель в такое позднее время.

— Я направляюсь к лорду Болвару, и вы были об этом заранее оповещены, — ответил Церберус. — Дело отлагательств не терпит. Пропустите!

Стражи не очень решительно, но все же освободили проход. Приказ лорда Болвара Фордрагона касался не только Церберуса; всех связанных с этим делом разрешено было впускать в цитадель в любое время дня и ночи. Ворота бесшумно распахнулись, и Церберус вошел внутрь. От его внимания не ускользнул обеспокоенный вид охранников и их нежелание впускать его, что было, по меньшей мере, странно, так как Церберуса тут все знали, и ему был разрешен свободный проход в цитадель по любым вопросам. Волновало другое: кто-то отдал, по-видимому, новое распоряжение, что бы Церберуса задержали перед входом в цитадель. Этим и объяснялась нерешительность стражей.

Главный коридор, ведущий к тронному залу, был ярко освещен свечами, висевшими в красивых канделябрах на потолке. Бесшумно ступая по красному ковру, Церберус направлялся в королевские покои но, не дойдя до них, свернул в левый боковой коридор и вышел в небольшой парк под открытым небом. Под раскидистым вязом сидел молодой человек в алой мантии и, склонив голову, дремал. На его коленях покоился черный посох с навершием из большого белого камня. Посох этот достался магу от Антонидиса Мудрого — верховного мага Кирин-Тора еще до его смерти. А тот в свою очередь отобрал его в битве при Альтераке у одного из главенствующих магов павшего королевства. Самые невероятные слухи даже повествовали о том, что принадлежал некогда этот посох основателям Тирисфальского Ордена, да и Магне Эгвинг. Самые же любители сплетен клятвенно заверяли, что упал этот посох с неба прямо в снега Альтеракских гор. Какая из этих версий была более иных приближена к истине — никто не знал. Твердо ж знали одно — Антонидис действительно подарил магу посох шесть лет назад.

Церберус подошел к магу и, наклонившись, легонько потряс его за плечо.

— Архей, — тихо позвал он спящего. — Просыпайся. У нас неприятности.

Архей открыл глаза, и поднял голову. Узнав Церберуса, и разглядев его встревоженное лицо, он вскочил на ноги и спросил:

— Что случилось? Где Астарх с Алексом? Они живы?