— Кондом! — выдохнула она, когда он медленно ввел его снова, мигом разгорячив ее так, что тело вновь покрылось испариной.

— Я вытащу… — прохрипел он, подался назад и засадил снова. Еще сильнее, но не быстрее. — Так… чертовски хорошо…

— Боже!

Ее щель беспомощно сжалась от наслаждения. На его член и смотреть-то нельзя было без восхищения, не то что ощущать его в себе. Он заполнял ее целиком, и она это чувствовала. А когда его толстенная головка уткнулась в самую чувствительную точку влагалища, у нее скрючились пальцы ног. Ей вовсе не хотелось приглушать эти бесподобной остроты ощущения, но…

— Я не принимала пилюль!

Он не остановился. То, что для большинства парней послужило бы холодным душем, на Коннора подействовало совсем иначе. Он сильнее привлек ее к себе и сделал пару быстрых толчков.

— От меня не залетишь. И ничего не подцепишь, я чист.

Она застонала, когда он возобновил толчки. Мышцы брюшного пресса напрягались и расслаблялись в ритме его движений. Он сильней завалил ее назад и приподнялся, нависая над ней. Она смотрела на него снизу, тая под жаром его глаз, восхищаясь его великолепным телом, напрягавшимся сейчас и над ней, и в ней.

— Ты единственная! — прохрипел он. — Ни с кем до тебя это не было по-настоящему.

Спина Стейси выгнулась дугой в преддверии нового оргазма, к которому ее подводили его неуклонные толчки. Выпустив волосы, он оперся обеими руками о стол позади нее и, хотя это казалось невозможным, принялся засаживать еще яростнее.

— Ты единственная! — повторил он, вперив в нее немигающий взгляд.

Обхватив ногами его бедра, извиваясь под ним, чувствуя, как подгибаются от острейшего наслаждения пальцы ног, Стейси закричала. Она кончала, и он, чувствуя это, умело продлил ее оргазм, вновь и вновь растирая головкой члена чувствительную точку в ее лоне и не переставая произносить нежные слова.

И лишь после того, как она взмолилась: «Больше нет сил…», он вынул член и встал над ней, сжимая его в кулаке и с ревом и бранью поливая ее вздымавшуюся грудь горячей, похожей на густое молоко спермой.

Это было грубо и дико. Но потом он схватил ее в объятия, они вместе рухнули на диван, и все стало прекрасно и сладостно.

Потому что его тело трепетало так же, как и ее, а его сердце колотилось в том же самом, отчаянном ритме.

А когда он с усилившимся от возбуждения акцентом прошептал ее имя, Стейси в ответ изо всех сил сжала его в объятиях.

— У них троица.

Нахмурившись, Майкл опустился на каменную скамью, стоявшую под деревом во дворе Академии Избранных.

— Это невезение.

Старейшая Рейчел мерила двор шагами, как делала всегда, когда пребывала в возбуждении. Даже во сне эта женщина была подобна натянутой струне, что, впрочем, не мешало ей полностью сосредоточиваться на первоочередной задаче. То была мощнейшая комбинация — физическая неустанность в сочетании с ментальной стойкостью.

— Все из-за той чертовой рыжей, — раздраженно бросила она. — Со временем эти твари становятся неуправляемыми и отказываются от сотрудничества. И даже вживленные в мозг чипы не дают возможности их контролировать.

— Становясь бесполезными, они подлежат отбраковке.

— Я знаю, что нужно делать, Старейший Шерон. Но как бы то ни было, одному из них удалось забраться в собственный череп и извлечь чип. Нам следует иметь в виду, что и другие могут оказаться способными причинить себе такое же увечье.

Это он, разумеется, знал. Все содержимое ее хитрющего мозга не представляло для него тайны, поскольку он проникал в ее сознание, не говоря уже о том, что они не один век состояли в сговоре. Но он дал ей возможность высказаться вслух. Она терпеть не могла, когда он внедрялся в ее сознание, и предпочитала действовать так, будто этого не было.

— Оставь окончательно озверевших капитанам Кроссу и Брюсу, — буркнул он. — Пусть разбираются с ними. Их это отвлечет, а у тебя есть куда более важные дела. Нам нужна троица. Тебе не стоило доверять ее возвращение гибридам.

— У меня не было выхода. Было необходимо вернуться в Сумерки к твоему выступлению перед Старейшими. Теперь, после того как я «вызвалась» отправиться в мир смертных, мы располагаем куда большей свободой действий. Во всяком случае, мне не придется притворяться, будто я здесь, когда в действительности нахожусь там.

Она резко развернулась, так что ее темная грива взметнулась и рассыпалась по плечам. Даже при всем своем презрении к ней Майкл не мог ею не восхититься.

— Половине из тех, что взяла с собой, я доверять не могу, ибо их верность принадлежит не нам с тобой, а сообществу Старейших. Гибриды дики, однако чипы удерживают их в послушании… по крайней мере до тех пор, пока их сознание не окончательно разрушено Кошмарами.

Майкл смахнул с обшлага своего одеяния упавший лист и огляделся, присматриваясь к тому, как выглядит Академия Избранных во сне Рейчел. Некогда она проходила здесь обучение, и в ее памяти все сохранилось таким, каким было столетия назад. Центральный двор, послуживший им местом встречи, был круглым, посыпанным гравием и затененным кронами могучих деревьев. Его окружали расположенные под открытым небом амфитеатры, предназначенные для боевой подготовки, и лишь с юга высилось внушительное здание, в котором проводились классные занятия.

— Пришло время перейти к следующей стадии, — наконец сказал он.

Рейчел замерла, ее зеленые глаза расширились.

— Если честно, то я уже начала сомневаться в том, что ты вообще к этому придешь.

Сама она предлагала это еще не одну неделю назад, но он откладывал решение. Казалось неразумным использовать подобный инструмент без уверенности в его опустошительном воздействии. Но теперь пора настала.

— Никогда не сомневайся во мне, — сказал Шерон. Он встал и, продолжая смотреть ей в глаза, поднял капюшон.

— Все будет сделано, как мы договорились.

— Превосходно. — Он поклонился и направился к спутному потоку. — До следующего сна.

Глядя на задремавшую в его объятиях женщину, Коннор чувствовал себя в полнейшем дерьме. Его бросало в жар, а грудь сдавливало так, что было трудно дышать. При этом с каждым вдохом он вбирал в себя запахи пота и секса, а с каждым выдохом оказывался еще на миг ближе к неизбежному расставанию. Стейси, в ее полусонном состоянии, была прекрасна. Порожденные стрессом и напряжением морщинки у ее рта и в уголках глаз разгладились, лицо выглядело безмятежным и восхитительно молодым. С гладкой сливочной кожей, темными дугами бровей, губами, словно спелые вишни.

Он с радостью просыпался бы вот так каждый день. Рядом с этой женщиной. В этом доме. А поскольку ему доводилось наставлять в боевой подготовке немало молодых Избранных Воителей, сомнений в том, что он сумел бы поладить с Джастином, у него тоже не было. Он прекрасно знал, каковы бывают мальчишки, растущие без отцовского наставничества, — хотя бы на примере того же Эйдана. Конечно, все было бы непросто, но это — он положил ладонь Стейси на щеку и нежно погладил ее подушечкой большого пальца — стоило любых усилий.

Коннор привлек ее поближе и нежно припал к ее чуть раздвинутым губам, а ее сладкий стон побудил его обнять ее крепче. Ему хотелось не расставаться с ней, открывать ее для себя, делиться с нею собой. Ведь, возможно, то, что порождает такие чувства сейчас, могло бы порождать их и через месяц. И через год. И спустя годы.

Обещания. Все произошедшее между ними казалось наполненным знаками невысказанных обещаний, и мысль о том, что на этом все и закончится, казалась невыносимой. Одно дело быть одиноким, когда ты находишь это приятным и удобным, и совсем другое — когда появляется кто-то, с кем тебе хочется быть рядом.

Облизывая сочные мягкие губы Стейси и ощущая ее волнующий вкус, Коннор возбудился и принялся медленно, сладострастно погружать язык ей в рот, проделывая им то, что ему уже снова хотелось проделать со всем ее телом. Да и как ему было не ощущать такую потребность, если его буквально изводила мысль о том, что в любой момент они могут разлучиться навеки и он уже никогда не сможет ею насладиться.