– Единственная говорящая птичка на свете, – пробурчал я, – а пользы от нее – один вред.

– Прежде чем ты соберешься наконец спросить, – сказала Тинни, прижимаясь ко мне, – твой попугай потомством обзаведется. – На пухлых губках игривая улыбочка, зеленые глазки лукаво поблескивают. Ни дать ни взять, сама невинность. – Это Никс. Джорджи Никс, полностью – Николас.

– Привет, полностью красотка Николас, – поздоровался я. Ай! Ну что такое: проявишь вежливость, а тебя тут же щиплют!

Попка-Дурак тем временем восхвалял прелести Аликс Вейдер в выражениях, от которых покраснели бы и портовые грузчики. Впрочем, когда бы ни моя воспитанность, я бы его поддержал.

– Эй, любовничек, уймись! – Тинни снова меня ущипнула. В ее глазах плясали бесенята. – Она занята.

– Повезло кому-то, – вздохнул я. – Бедный мистер Шишка, а он-то разохотился.

Пернатая тварь между тем углядела Никс и принялась превозносить ее достоинства.

Никс подмигнула мне и улыбнулась. Улыбка у нее была восхитительной, а глаза – голубые, как безоблачное небо.

– Гаррет, я только помолвлена, – сообщила она. – Ничего больше.

Аликс присвистнула. Тинни расхохоталась, однако угрожающе прищурилась.

Пожалуй, самое время сматывать удочки. Пойти, например, помочь Дину донести до дома покупки…

– Тут что-то не так, – задорно объявила Никс. – Ты и вправду тот самый Гаррет, о котором Тинни трезвонит на всех углах?

– Других вроде нету. По крайней мере, я не встречал. А о чем она трезвонит?

Моя рыжеволосая подружка немедленно воткнула палец мне под ребра и присовокупила:

– Осторожнее, Гаррет.

– Дорогуша, осторожность – мое второе имя.

– Никс в своем репертуаре, – заметила Аликс. – Просто не может удержаться.

– Чего?

– Никс флиртует со всеми мужчинами подряд. Мы знакомы с семи лет, и она всегда была такой… любвеобильной. Она не нарочно, Гаррет. Сама не понимает, что делает. Никс, если ты не угомонишься, у тебя будут неприятности.

Аликс права как никогда. Женщина, которая заигрывает с мужчиной, ни о чем таком серьезном не помышляя, нарывается на неприятности.

– Я что-то упустил? Никс, ты выросла в гареме? – Заводить гаремы в Карентии не принято, но у богатых свои причуды. Аликс, к примеру, росла, можно сказать, в заточении, под неусыпным родительским присмотром.

– Почти. – Попка-Дурак слетел со своей жердочки и опустился ей на руку, этакий сокол в шутовском наряде. – Мой отец с малолетства оберегал меня от тлетворного влияния. До недавних пор я была знакома только с Вейдерами и парочкой других семейств.

– Никс живет у нас, – пояснила Аликс. – Папа уже не тот тиран и деспот, каким был раньше.

Кто бы говорил! Своей ненаглядной дочурке папаша Вейдер потакал во всем: стоило ей захныкать, как любое желание малявки мгновенно исполнялось.

Никс бесстрашно погладила крылатое исчадие преисподней. Проклятый птах закатил глазки и запрокинул голову, приглашая почесать ему под клювом. Никогда не видел его таким разомлевшим.

Я посмотрел на Аликс. Что заставило ее покинуть семейную крепость и привело под мой гостеприимный кров? Похоже, папаша Вейдер и вправду теряет хватку.

Вот она, причина! И далеко ходить не надо. Вот почему явилась ко мне сия умопомрачительная троица. Держи он по-прежнему бразды правления в своих руках, помощь ему не понадобилась бы и дочке его не пришлось бы обращаться за советом ко всяким подозрительным личностям.

Я пожал плечами.

– Ладно, пора заняться делом. Предлагаю навестить Его Словоблудие, устроиться поудобнее и все обсудить.

Тинни испепелила меня взглядом.

– Может, ты сначала оденешься?

Красотка Тинни всегда на страже моих интересов.

– Отличная мысль, лапушка. – Вообще-то я был вполне одет. Слегка помят, конечно, ну и что с того? Это часть моего мужского обаяния. – Скоро вернусь, милашки. Если хотите чаю, не стесняйтесь. Тинни знает, что где лежит. Дина можете не звать, он ушел за покупками.

Гаррет у нас малый не промах! И в порядок себя приведет, и чайку ему нальют – да не кто-нибудь, а те самые девицы, которые явились его изводить.

Я поспешно взбежал по лестнице, пока Тинни не опомнилась.

Принарядившись, я спустился к гостьям – и обнаружил их в компании тощего Дина, который, оказывается, успел уже вернуться. Он перехватил мой взгляд, поморщился, печально покачал головой и прошествовал в кухню.

– Быстро ты, – заметила Аликс с лукавой улыбкой. – Ну да, ты же мужчина. Это женщины часами наряжаются.

Из кухни донесся голос Дина.

– Мисс Тейт? Какой приятный сюрприз! Осмелюсь заметить, вы замечательно выглядите.

– Благодарю, мистер Подлиза. Хоть кто-то заметил! Тебе помочь?

Я заглянул в кухню. Проклятие! Моя подружка вовсю обнималась с моим же домохозяином, который, похоже, был на верху блаженства.

Что ни говорите, а жизнь несправедлива. С ним Тинни обнимается, а меня только щиплет да пальцем в ребра тычет.

И тут я ощутил нечто – своего рода предвкушение, что ли, навеянное чужой волей. Мало того, что захожие красотки разбудили моего партнера, – они еще ухитрились внушить ему хорошее настроение. В доме не протолкнуться от особ женского пола, а Покойник только посмеивается, – на моей памяти такое случилось впервые. Интересно, каким боком выйдет мне эта его причуда?

Я глубоко вдохнул.

Дело нечисто. Явно намечается что-то… этакое.

Дамы проследовали за мной в апартаменты Покойника, занимавшие всю левую половину первого этажа, за исключением кладовки. Надо сказать, вели они себя по-хозяйски: и не подумав спросить разрешения, быстренько притаранили из моего кабинета – клетушки напротив Покойницкого обиталища – три кресла и удобно в них расположились. Тинни заняла гостевое креслице, Аликс уселась в то, какое обычно занимал я, ведя беседы с Покойником, а Никс раскинулась в кресле, извлеченном из-за моего стола. Что ж, кресло сохранит тепло ее тела, будет что вспомнить… Попка-Дурак по-прежнему восседал на руке Никс, склевывал то, что она ему подсовывала, и ворковал что твой растреклятый голубочек.

– Гаррет, невежливо глазеть на других женщин в присутствии мисс Тейт. – Мой партнер в своем репертуаре: лезет с непрошеными советами прямо ко мне в голову.

– Никто и не глазеет, – огрызнулся я. Аликс и Никс обменялись понимающими взглядами. Неужто Старый Хрыч поделился своим советом не только со мной?

Кажется, я слегка покраснел. Тинни бессовестно ухмыльнулась.

Покойник возвышался грудой гниющей плоти в огромном деревянном кресле посреди комнаты. Обычно в комнате было темно, поскольку ему свет не требовался. Но девушки захотели света и принесли лампы из соседнего помещения.

Лучше бы они этого не делали.

Покойник отнюдь не красавец. Начнем с того, что он и не человек. Он логхир, редкая порода, лишь отдаленно напоминающая человека. Весит он четыреста фунтов с гаком; правда, личинки в нем кишмя кишат, так что он мог немножко и похудеть. Вдобавок мой партнер – урод уродом, безобразнее последнего мужа младшей сестры (те, у кого есть замужняя младшая сестра, меня поймут), и вместо носа у него слоновий хобот добрых четырнадцати дюймов длиной. Живого логхира я никогда не видел, поэтому ведать не ведаю, для чего им этот шланг.

Покойником его звали уже в те незапамятные времена, когда мы только встретились. Меткое уличное прозвище, возникшее благодаря тому, что ко дню нашей встречи он был мертв уже четыре сотни лет. Кто-то воткнул нож ему в спину – должно быть, во время очередной его шестимесячной спячки. Впрочем, я могу лишь догадываться: сам он, разумеется, меня в подробности не посвящал.

Тем не менее, он – логхир, а логхиры славятся тем, что ничего не делают впопыхах. И особенно не торопятся отбрасывать копыта. До меня доходили слухи, что четыреста лет жизни после смерти для них далеко не предел.

Но слухи слухами, а толком о логхирах ничего не известно. Покойник способен часами трепаться о чем угодно, однако ни о себе, ни о своей породе и словечком не обмолвиться.