Иоахим пождал губы, поняв, что его опасения, к сожалению, сбываются. Если в западной Норвегии стреляют крупным калибром, то означать это может только одно – морской десант противника. Еще не успел докатиться невнятный, многократно отраженный от скал грохот, как Деке уже машинально, не задумываясь, начал отдавать команды:
– Очистить мостик. Занесите в журнал. На сорока градусах замечены отблески огня.
Отщелкнув карабины страховочных поясов, наблюдатели четкими, отработанными на учениях движениями быстро разрядили зенитные пулеметы, расторопно спустили машингеверы в боевую рубку, закрыли люк, и снова подняли бинокли, обозревая горизонт. И снова на северо-востоке появились яркие всполохи, сопровождаемые отдаленной канонадой. Теперь никаких сомнений нет. Это не случайная пальба по теням, померещившимся дозорным, а настоящий бой. Еще несколько минут капитан ждал, пока лодка приблизиться к мысу, за которым уже должно виднеться устье Вогсьфьорда, и только тогда опустил бинокль. Вход в фиорд глубоководный, и заходить в него лучше в подводном положении.
– Все вниз.
Вся верхняя вахта горохом посыпались вниз, торопясь занять свои места по боевому расписанию. Последним торопливо спустился капитан. Еще не успев задраить рубочный люк, Иоахим дал команду приготовиться к погружению. В ту же секунду вахтенный офицер и корабельный инженер начали отдавать распоряжения и принимать доклады, подготавливая лодку к погружению.
– Обе машины стоп!
Услышав по внутренней связи приказ, дизелисты проворно бросились закручивать вентили на потолке, перекрывая шахту подачи воздуха и закрывая выхлопные клапаны. Заглушив моторы, они отсоединили дизели от винтов и замерли. Теперь до самого всплытия за движение лодки будет отвечать машинная команда электромоторов, а мотористы, за исключением одного дежурного, смогут отдохнуть.
Также слажено работали и другие матросы. Через считанные секунды контроль-ные приборы показывали, что все люки и заслонки закрыты, а клапаны в норме. Получив ответы из всех отсеков о полной готовности, Деке немедля скомандовал погружение.
– Есть погружение, – откликнулся инженер-механик. – Все на нос!
После этой команды на субмарине началось столпотворение. Все подводники, свободные от вахты и обслуживания торпед, гурьбой ринулись в носовой отсек, чтобы своим весом еще сильнее наклонить лодку вперед. По центральному отсеку будто промчалось стадо буйволов, заставив офицеров прижаться к переборкам. И без того узкие коридоры в первые дни похода были завалены продуктами, что серьезно усложняли задачу, и количество споткнувшихся моряков значительно увеличилось против обычного. Но, несмотря на трудности, слаженный экипаж действовал четко и быстро, и ровно через тридцать секунд U-584 полностью скрылась под водой.
С погружением субмарины работы на центральном посту не убавилось. Наоборот, начиналось самое трудное. Вести лодку на заданной глубине и выравнивать её по заданному дифференту, это целое искусство. Поэтому постоянные доклады, корректировка рулей глубины и бешеное откручивание-закручивание вентилей не прекращалось ни на секунду. Посреди всеобщей суматохи только Деке стоял спокойно, с непритворно равнодушным видом. На учебной лодке ему сотни раз приходилось отрабатывать погружение и всплытие, так что этот процесс был доведен до автоматизма. Погружение он мог бы контролировать, даже не глядя на глубиномеры, креномер и указатели дифферента, а только прислушиваясь к реву воздуха, выходящему из цистерн, и доверяя своему вестибулярному аппарату. Вот стих шум волн, бьющихся о рубку, значит, лодка погрузилась полностью. Затем лязгнули тяги, ведущие к клапанам, и воздух перестал выходить из балластных цистерн.
Бросив взгляд на трубку прибора Папенберга, Деке убедился, что лодка находится на перископной глубине. Дальше осталось только выдерживать заданные направление и скорость движения. Поднимать лишний раз перископ, чтобы осмотреться, не стоило.
Следующие полчаса, пройденные в подводном положении в стеснённых условиях, стоили немецким подводникам, наверно, десяти лет жизни. Впрочем, последнее неважно, ибо даже в нашей истории мало кому из них удалось дожить до конца войны. Однако, в любом случае, маневрировать в проливах между островками и скалами, да еще под водой, весьма непросто. Тут повсюду подстерегают навигационные опасности – подводные скалы, рифы, мели. С концевых отсеков постоянно докладывали о глубине, а у запасных приводов управления гидроплана дежурили матросы, готовясь перехватить управление, если откажет электрика.
Лихорадка первых минут боевой тревоги прошла, и экипаж на посту подавленно молчал. Почти для всех это была первая боевая атака, а тут еще неизвестно, где враг, и какой. Поэтому возглас штурмана – Заходим в Вогсьфьорд, – вызвал дружный вздох облегчения. Хотя самое трудное теперь только начиналось но, по крайней мере, можно будет узнать, кто им противостоит.
До сих пор прослушивать горизонт было бесполезно. Многократно отраженные от островков шумы сливались в один сплошной гул, в котором ничего нельзя было разобрать. Но в фьорде, в непосредственной близости от предполагаемого противника, его можно легко обнаружить.
Электромоторы сбавили обороты, и все, находящиеся в центральном посту, повернули голову в сторону акустика, чью рубку можно было видеть через распахнутый люк. Тот пока молчал и медленно, по миллиметру поворачивал ручку гидрофона. Наконец, он крикнул:
– Повышенный уровень шума. Есть контакт!
Деке поспешно подошел к рубке акустика, не дыша от волнения, но даже капитан не торопили подчиненного, ожидая пока тот классифицирует контакт. По застывшим, остекленевшим глазам акустика ничего нельзя было понять, и оставалось только ждать.
– Множественные шумы.
– Пеленг шумов? – откликнулся Деке.
– Пять румбов справа по борту.
Еще несколько томительных секунд на уточнение информации, и новый доклад:
– Работа турбин на холостом. Вероятно крейсер! Предположительно, типа «Колония». Еще эсминцы и транспортники.
– Уходить или атаковать? – откровенно читалось на лицах офицеров, но перед командиром лодки такой вопрос не стоял. Подловить жирную дичь, пока она связана боем, и как можно скорее, вот как нужно действовать в подобной ситуации.
– Поднять перископ.
Первый помощник щелкнул тумблером и яркий свет в центральном посту сменился тусклым красным, не слепящим глаза и помогающим адаптировать зрение к темноте.
Забравшись в рубку, Деке плюхнулся на маленькое сиденье, похожее на велосипедное, и осушив командирский перископ сухим воздухом, припал к окуляру, высматривая англичан. Перископ подняли из воды едва лишь на метр, и волны периодически заливали объектив, но кое-что разглядеть было можно. Уже начало светать, и огромный силуэт крейсера виднелся отчетливо. Рядом с ним маячил эсминец, а правее виднелся транспорт, набитый людьми. Одна десантная баржа пристала к острову в пределах видимости, а остальные, вероятно, причалили за мысом, ближе к поселку.
Деке довольно ухмыльнулся и пробормотал про себя, любуясь на крейсер, который должен открыть список его побед:
– Вот они, Томми. Прямо как на ладони, да еще так удобно встали.
Капитан даже не стал отображать надводную обстановку на грифельной доске. Цель находится без движения, противник противодействия не оказывает, так что промахнуться невозможно.
Опустив перископ, Деке приказал увеличить скорость, и субмарина осторожно начала приближаться к вражескому отряду, стараясь держаться ближе к фарватеру. Время от времени лодка стопорила ход, чтобы англичане не заметили бурун, и Деке буквально на несколько секунд поднимал перископ, чтобы быстренько осмотреться. Он торопливо крутил педали, вращая перископ, и снова опускал его. К счастью, маневрировать практически не приходилось, и вскоре U-584 вышли на позицию для атаки.
– Приготовить торпеды к пуску!
Пока капитан сидел в боевой рубке, внизу в центральном посту первый помощник передавал его распоряжения торпедистам:
