– Да нам уже пора отправить в Лондон постоянного военного советника, руководящего действием союзной авиации, – полушутя заметила Жмыхова.

Все рассмеялись, хотя Шапошников и Молотов вдруг задумались и многозначительно переглянулись.

– К счастью, – продолжил маршал, – нам на руку играет поспешность немецкой операции. Прошлый раз немцы отвели на подготовку около месяца и смогли наладить четкое взаимодействие с авиационным прикрытием. А в этот раз ограничились всего несколькими днями. Так что у английской авиации имеется хорошая возможность уничтожить сразу два линкора и тяжелый крейсер противника. Если это случится, то у Черчилля будет меньше поводов бояться германского флота в северной Атлантике и задерживать отправку конвоев.

– А если корабли все-таки пойдут вокруг Шотландии, как и предполагали британцы? – нахмурился Мехлис. Начальника Главного политуправления армии только недавно ввели в курс дела, и на совещаниях он поначалу помалкивал. К тому же армейский комиссар тяжело переживал о своей неприглядной роли в крымском разгроме сорок второго, показавшего, что гениальным полководцем он не является. (* На самом деле попаданец сильно сгустил краски.) Но своего мнения Мехлис, будучи человеком абсолютно честным, никогда не скрывал.

– В таком случае у английского командования будет достаточно времени, чтобы уничтожить германские линкоры. Но, конечно, для достижения безопасной проводки полярных конвоев все-таки желательно освободить север Скандинавии.

– Значит, все упирается в выход Финляндии из войны, – подытожил Сталин. – Это вопрос не столько военный, сколько экономический, так как позволит обеспечивать пути, по которым США будут снабжать нас вооружением.

Верховный, по своему обыкновению, прошелся по кабинету, погрузившись в размышления. Все замолчали и сидели тихо, чтобы не сбить вождя с мысли. Лишь Жмыхова снова бесцеремонно достала жестянку с леденцами и принялась уплетать конфеты, не забыв, впрочем, угостить соседей. Взглянув на голодную советницу наркомов, Сталин притворно нахмурился, но тут же улыбнулся:

– Я думаю, не только дети успели проголодались. Наверно, не все товарищи сегодня даже позавтракали.

Уловив прозрачный намек, Берия проворно поднял трубку:

– Товарищ Поскребышев, обед готов? Пусть заносят.

Не прошло и минуты, как сурового вида официанты внесли столовые приборы, судки с горячим, целую батарею бутылок, хлеб и закуски, после чего, не говоря ни слова, бесшумно удалились.

Пока с большого стола сгребали карты и папки, Сталин первым подошел к судкам и полюбопытствовал, что там находится:

– Здесь уха. Ага, а вот тут щи. Вот их я и налью.

Взяв из стопки тарелку, Верховный зачерпнул половником самую гущу, налил и осторожно отнес к своему месту на углу стола. За ним в порядке живой очереди выстроились наркомы и маршалы. Молодежь – Жмыхова с Шелепиным, скромно пристроились последними. «Железного Шурика», несмотря на его молодость, тоже недавно включили в ряды «прозорливцев», благодаря протекции Андреева. Попаданец так красочно расписывал достоинства комсомольского активиста, что с его слов последний представлялся чуть ли не будущим главой государства. Не забыл он также упомянуть о роли Шелепина в освобождении из тюрьмы Василия Сталина, что не могло не импонировать Виссарионычу.

Быстро доев первое, сказалась военная привычка, Аня не мешкая поспешила за вторым. Кремлевские повара готовили отменно, и разваристая картошка с селедкой шли на ура, впрочем, еды на всех присутствующих хватало с лихвой. К тому же, на столе были соленые грибы, нарезанные ломтики сыра, красная икра и печенье. Не забыли официанты и стаканы с чаем.

Первые минуты все ели молча и сосредоточенно. У первых лиц государства, тем более во время войны, действительно не всегда находилось время покушать, и когда выпала такая возможность, ею пренебрегать не стоило.

Доев свою порцию, Сталин плеснул себе в маленький стаканчик «Цинандали», разбавил водой из графина, и предложил выпить за Победу. Отказаться от такого тоста никто не мог. Коньяк и водка, правда, остались нетронутыми, все-таки впереди еще предстоял долгий рабочий день, и все ограничились вином. На столе насчитывалось не меньше десятка сортов грузинского вина, но большинство присутствующих выбрали красное «Оджалеши», хотя некоторые, как Молотов, предпочли белое «Цигистави». Жмыхова, слышавшая от мужа хвалебные отзывы о настоящей Хванчкаре, которую еще делают в это время, растерянно оглядела стол:

– А почему «Хванчкары» нет, – шепотом спросила она у Меркулова.

– Это «Грузинское вино N 20». Но вам, Анна Николаевна, лучше виноградный сок пить. Вот, позвольте, я вам «Маджари» налью.

– Ууу, действительно сок, – согласилась Аня, рассмотрев этикетку. – Оно не крепче, чем пиво.

Когда все чокнулись и выпили, Куликов снова завел разговор о нефти, на которой в будущем строится вся политика:

– Что касается энергоресурсов, то кроме стран Персидского залива для нас очень важна Венесуэла, как первый экспортер нефти в мире.

– Сдвиги в отношении наших стран уже есть, – обнадежил замнаркома индел Вышинский, – хотя и медленные. В этом году в Венесуэле впервые с начала века прошли настоящие выборы, и главой государства стал не диктатор, а законно избранный президент. Политические преследования прекращаются, и коммунисты начинают возвращаться из эмиграции. После Перл-Харбора Венесуэла разорвала отношения с Германией и Японией, так что теперь мы с ней как бы в одной лодке. Конечно, до объявления войны фашистам ей еще далеко. В отличие от Центральной Америки, у всех стран Южной Америки остались сильные экономические связи с Германией. Немецкие концерны добывают железную руду, нефть и селитру. Так что, лишь когда союзники захватят господство в Атлантике, а наши войска приблизятся к Берлину, тогда южноамериканские страны и поспешат объявить Гитлеру войну.

– Еще Андреев упоминал, – напомнил Куликов, – что в Чили в семидесятые годы был чуть ли не коммунистический режим. Правда, недолго.

– Да, и он считает, что все проблемы чилийских коммунистов начались с того, что они связались с радикалами. Последнее уже подтверждается. После смерти чилийского президента Педро Серда в стране началась подготовка к новым выборам, и левые партии сформировали Демократический альянс. Его стержнем является радикальная партия, представителем который являлся покойный Серда, и которая снова выдвигает своего кандидата. То есть получается, что коммунисты поддержали радикалов. Правда, в настоящее время отношения между ними вполне партнерские. Но весьма вероятно, что после войны США обратят пристальное внимание на Чили и потребуют от радикалов вообще запретить компартию. Но это в будущем. А сейчас можно отметить, что в целом по региону Латинской Америки намечаются положительные сдвиги. Мексика выходит из изоляции и начинает восстанавливать дипотношения как с нами, так и с Великобританией. На этом же пути находятся Аргентина и, как я уже говорил, Венесуэла.

– С Венесуэлой стоит поторопиться, – пробурчал Куликов. – После войны там откроют нефтеносный бассейн на юге страны, и лучше, если это сделаем мы.

– Может…, - неуверенно начала Аня, но видя, что все смотрят на неё, решительно встала. – Может, нам проще зарегистрировать нефтяную компанию в США и вести разработку от её имени? Тогда получится, что Америке самой придется защищать интересы «своей» фирмы.

– Это разумно, – согласно кивнул Берия. – Выручка позволит напрямую финансировать наших сторонников в Штатах. Впрочем, следует иметь ввиду возможность национализации промышленности в Венесуэле.

– Знать бы только, когда она произошла, – проворчал Вышинский. – Явно задолго до Уго Чавеса, но когда конкретно, мы не знаем.

– Все равно события уже точно не повторятся, – включился в диалог Мехлис. – И, полагаю, в новой истории процессы пойдут активнее. Боливия с Мексикой уже подали пример национализации нефтяной отрасли, и это только первые ласточки. Лишь бы США не застопорили процесс. Хорошо бы активизировать в Латинской Америке деятельность коммунистических ячеек.