Наконец матрасы разложили, принесенные с собой вещи тоже нашли куда пристроить и ужин приготовленный шеф-поваром Гудем тоже подоспел. Затем вместе со всеми хлебал фирменный то ли суп, то ли кашу Гудя.

Потом, забравшись на нары, слушал, о чем болтают собравшиеся. Говорили в основном с подачи, видать, затронутого за живое Спытека, всякие гадости про предыдущих обитателей барака, что дескать заезжие из других поселков торговые гости здесь тайком ото всех и свинячат.

— Вы бы их видели! — обращаясь к нам четверым новичкам, ворчал Спытек. — Ни спасибо тебе, ни пожалуйста от заезжих купцов и прочего сброда здесь иногда ночующего ни в жисть не услышишь! Они и засвинячили всю Дружинную избу! Мы днем идем или на работы, или машемся учебным оружие, или в лес, а они в это в это время, пользуясь нашим отсутствием, лезут на наши чистые лежаки, грязнят их и ссут! Правда ведь, Свят? — и Святобор — еще один владелец, мама не горюй как захламленного и грязного спального места, с ним соглашается. — Да, Спытек все верно говорит!

Но кто бы сомневался?! Лично я и за деньги бы не согласился полежать на лежаке Свята, не то что специально, тайком, в отсутствии хозяина на него залезать и потом грязнить и испражняться.

Ночь в бараке прошла в целом спокойно. Некоторое время я наблюдал за отблесками трепыхающегося огня в печи, потом, когда он потух «наслаждался» лишь монотонными вздохами спящих людей, да матерым таким храпом, что исходил от на первый взгляд худенького Крука.

А на следующий день, с утреца, нас всех девятерых погнали на работы в поле. Забегая вперед скажу, что эту изнуряющую работенку я в тот же день проклял, намереваясь во что бы то ни стало примкнуть к ремесленникам, к тому же брату Черну, только, чтобы освободили от подобного рода крестьянского труда.

Сажали в основном просо, овес, рожь, но основной злаковой культурой здесь являлся манник — многолетнее дикорастущее злаковое растение, не требующее особого за собой ухода. По воспоминаниям Дмитрия, Полесье, где зерновые хлеба произрастали плохо, манник, предпочитающий сырые луга и растущий даже в воде, произрастал здесь в изобилии, и еще в 19 веке активно отсюда экспортировался.

Из остальных культурных растений местные славяне сеяли горох и чечевицу. Была еще небольшая делянка со льном, что шел на изготовление рыболовных сетей, но для изготовления одежды в основном использовалась дикорастущая крапива.

Овощи и фрукты вообще не культивировали, что, несомненно, в будущем требовалось исправить. Только вот где раздобыть, например, те же морковь или капусту? У других славян их нету, а с германцами, не говоря уж о Риме торговли практически никакой нет, особенно у драговитов отделенных от Запада и Юга другими славянскими племенами.

Со всей этой суетой связанной с переездом и обустройством на новом месте жительства, начавшимися сельхоз работами, встретиться с купцом Плещеем так и не довелось. На долбленках он с несколькими мужиками отплыл куда-то вниз по Припяти. Только было собрался самостоятельно заняться заготовлением березы, как и здесь не повезло, по распоряжению то ли вождя Гремислава, то ли старосты поселения Яробуда, «отдельный наш, десантный батальон» то есть подростковый отряд, что проживал в дружинной избе в полном составе под общим руководством опытного охотника Милонега отправляли на охоту со строгим приказом не возвращаться без добычи!

Мы все здесь проживающие в дружинной избе являлись по факту «мальчиками на побегушках». Был лишь один реальный выход из этой в общем-то безрадостной для меня ситуации. Чтобы обрести большую самостоятельность, необходимо было жениться и переехать жить в собственный дом. Здесь тоже была целая проблема, заготовленного на вырубках строительного леса никогда и никому не хватало, а строить жилье из сырого леса — та еще идея, но не хуже, чем зимовать в глинобитной полуземлянке.

Мои мысли вильнули к Ружице. Готовая невеста для меня благодаря стараниям брата Градислава есть, теперь дело за «малым» — обзавестись или местными деньгами — меховыми шкурками всяких белок, да куниц или создать с нуля какие-нибудь материальные ценности, которые впоследствии можно будет обменять на просушенный лес.

Были у меня мысли попытаться попробовать себя в металлургическом производстве, но понятное дело, что к опытам по выплавке железа меня просто так не допустят, надо предварительно себя хоть в чем-то проявить, зарекомендовать и попытаться на этом хоть что-то заработать для того, чтобы построить себе тот же дом. Снова в моей черепушки застучали мысли о неуловимом купце и березовом дегте. Его производство, учитывая наличие у меня кое-какого Дмитриева опыта проживания в довоенной деревни, будет, что называется «проще пареной репы». Уж очень березовый деготь полезен как в производственных целях так и в лечебных.

Ведь березовый деготь, содержащий большое количество фенолов, является сильным антисептическим, инсектицидным и применяется при кожных заболеваниях: экземе, чешуйчатом лишае, чесотке, при различных сыпях и язвах, ожогах и гнойных ранах. Он входит в состав мази Вишневского. Деготь применяется при гриппозных поражениях, при насморках, бронхитах, им лечат раны, больные суставы, проблемную кожу. При туберкулезе и туберкуломах, эмфиземе легких пьют деготь, приготовленный на молоке. И это только одна медицинская сторона, но очень важная, особенно в наших «первобытных условиях».

Ну да ладно, об этом нужно было раньше думать, а не бить баклуши все эти дни с ребятами. Теперь уже если только после охоты можно будет себя попробовать на этой ниве. С такого вот рода мыслями я и отбыл на охоту, при этом надеясь, что завершится она не как в прошлый раз, более спокойно, без какой-либо партизанщины и смертных боев с двуногими обитателями леса.

Охота прошла успешно, далеко от поселения не уходили, набили в местных прудах в изрядном количестве прилетевших с юга уток. Следующие пять дней провел с парнями в бараках, в основном тренировались при деятельном участии в этом процессе дружинников. А потом приключилась новая напасть — началась путина.

На берегу женщины и четырнадцать мужчин-рыбаков чинили растянутый чуть ли не на сотню метров вдоль берега невод. Сейчас как раз шел нерест рыб, и весенняя путина напрямую затронула рыбаков, но и значительную часть населения поселка также заставила временно переквалифицироваться. Надо отметить, что рыбаки в чистом виде рыбаками не являлись, помимо этого вида деятельности они еще и долбили лодки, руководили подобного рода ремонтными работами, рыбу вялили, сушили, солили и сберегали мороженой в ледниках, занимались изготовлением снастей.

Невод состоял из двух «крыльев» или приводов, представляющих из себя длинные сетяные полотнища. В центре между ними был вшит мешок на мелкоячеистой сети — ядро или матка невода. Верхние подборы невода поддерживались деревянными поплавками, а к нижним были привешены каменные грузила. Надо признать, что сеть была сделана мастерски, единственный, но фатальный промах — это материал из которого невод был изготовлен — лен, да и никакой серьезной обработки, повышающей влагоустойчивость тоже не проводилось.

Солнце и легкий теплый ветерок просушивали вытащенную на берег сеть. Но она не просто так просушивалась, заодно сеть чинили бабы под деятельным присмотром рыбаков. Этот относительно небольшой невод, единственный на все поселение, ремонтировали постоянно, много чаще, чем ловили в нем рыбу. За один сезон невод, наверное, обновлялся новыми сетяными вставками больше, чем на половину. Сеть постоянно расползалась и рвалась, после ее использования по прямому назначению, в порванных, в размякших в воде ячейках могла проплыть белая акула.

— Дядька Карась, а из чего сеть сплетена? — отвлек главного рыбака.

— Малые бредни из крапивы, невод ентот — изо льна.