— Прыткий аки заяц! — произнеся последнее слово, он одновременно совершил мощный выпад прямым разящим ударом. А я отскочил на пару шагов назад и вбок.

— Сражайся, как подобает мужчинам! — с ненавистью взревел мой противник, делая в направлении меня широкий шаг.

Этой его оплошкой я и воспользовался по полной программе. Сначала резким ударом взрезав подставленную ногу, сразу отскакивая от ответного взмаха топора и тут же, более не медля, нанося опешившему от ранения противнику удар по кистевому сочленению. Топор глухо упал на землю, а из культи насильника полилась кровь. А еще через секунду вслед за топором по тому же пути последовал и он сам, вместе с разрубленной головой.

Вытер испарину со лба, стал оглядываться по сторонам в поисках подраненного дружка покойника. Далеко, со стрелой в лопатке он не уйдет, и прежде чем начать преследование, обратился к спешно одевающейся девушке.

— Никуда не уходи, подожди меня здесь, надо убежавшего поймать!

Девушка мне была нужна, потому как я приметил привязанную у берега, пошатывающуюся на речных волнах долбленку. Управится с ней один, плывя против течения, я бы не смог, любые нагрузки на левую руку отзывались крайне болезненно моим раненным левым боком.

Переходя с бега на шаг, помчался в ту сторону, куда ринулся подранок. Кое где примечал оставленные на листьях следы крови, да и проделанный сбежавшим путь в подлеске читался в лёгкую. И вскоре приметил мелькнувшую впереди спину, тут же выпустил в него стрелу, мужик с криком упал на колени. Приблизился к нему еще ближе и практически в упор стрельнул еще раз. На сей раз крика не последовало, раздался булькающий звук, изо рта стала выходить кровавая пена, а сам он стал заваливать вперед. Еще пару минут понаблюдал за его предсмертными конвульсиями, а когда он окончательно затих, перевернул его ногой на спину и обшмонал. Не обнаружив ничего ценного, с чувством выполненного долга, направился обратно.

Вернулся к настороженно смотрящей на меня девушке. Единственное, чего я сейчас хотел, так это растянуться в тени и чутка отдохнуть, но переборов себя, принялся налаживать контакт с весьма симпатичной брюнеткой.

— Не бойся, я тебе ничего не сделаю, — говорил максимально доброжелательным голосом.

— Меня зовут Дивислав, а как тебя?

— Зорица, — ответила не смело, все еще подозрительно посматривая в мою сторону.

— В общем, Зорица, расклад у нас такой, что ты должна мне помочь на этой лодке добраться до моего племени драговитов. За это я тебя отблагодарю, одарю и при первой же возможности доставлю тебя до твоего дома. Одному мне с лодкой не совладать, — произнеся последние слова, показал ей свой перевязанный бок.

Поговорили. Ей было шестнадцать лет. Саму девушку, оказывается, похитили, ее племя жило в верховьях реки Оки, на границе с финнами. Даже не сделав попытку как-то упорствовать, она с легкостью согласилась плыть со мной, чем меня немного удивила. Ну, да ладно, главное, своей цели я добился и вполне добровольно с ее стороны.

По быстрому на берегу перекусили сушенной рыбой, отвязали лодку, и обдуваемые легким ветерком, погребли по реке.

Ближе к вечеру я вымотался и устал так, как никогда ни в той, ни в этой жизни. Но я продолжал упорно грести, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание. От забытья отвлекала меня Зорица, хотя и ей приходилось за веслом не сладко. Иногда замечал поселения полян, но приставать к их берегу и просить о помощи не рисковал. До Припяти и первых пограничных поселений драговитов оставалось не так уж и далеко.

Когда начало темнеть пристали к берегу. Встал со скамьи на ноги и, если бы Зорица меня не удержала, то точно бы завалился. Повязка на моем боку напиталась кровью и присохла к ране, как клей «момент», отдирать ее я не решился, иначе бы наверняка свалился бы в обморок.

Заночевали прямо в лодке, разместившись бок о бок. Зорица некоторое время горестно вздыхала, ворочалась, но потом заснула, и я тоже забылся тревожным сном с кошмарными сновидениями.

На удивление, но утром почувствовал себя намного лучше. Зорица к моменту моего пробуждения уже была на ногах и чистила рыбу. Одну очищенную протянула мне. И заговорила, поглядывая на меня. Сначала поинтересовалась моим самочувствием. Потом спросила, не женат ли я, на что я честно и признался. Расспросила поподробней обо мне, моей родне, моих делах и сделав для себя какие-то только ей ведомые умозаключения, смущаясь, сама, совершенно неожиданно для меня, предложила стать моей наложницей. Пораскинув мозгами, я согласился. Думаю, что найду куда в хозяйстве пристроить лишние руки, ну и другие части тела тоже не будут обделены моим вниманием.

К концу второго дня вошли в русло Припяти. Под мирные трели и стрекотания насекомых, не унимающихся ни днем, ни ночью, переночевали мы спокойно. Проснувшись спозаранку, перекусив рыбой, осторожно двинулись уже привычным водным маршрутом.

А уже на четвертый день мы вместе с Зорицей ночевали в драговитском селении, где местная лекарка и оказала мне первую медицинскую помощь. Моего отца, бывшего вождя Яромира здесь, естественно все знали, а потому отнеслись к нам со всем радушием. Здесь мы, восстанавливая силы и подзависли на целую неделю. На мне рана заживала как на собаке, чем и воспользовалась Зорица в одну из ночей, когда мы с ней ночевали на сеновале. Решила она, так сказать, официально примерить на себя свой новый статус наложницы. К слову, наложницы у некоторых мужчин у нас в Лугово были, но не сказать, чтобы это явление было сильно распространено.

Когда я уже лежал на ней сверху, то она совершенно неожиданно для меня выдала:

— Я еще невинна, — целуя, предупредила Зорица.

— В каком смысле? — не понял юмора и даже слегка от нее отстранился.

— Насильник взял меня, но не туда совал куда надо, — со смущением поведала девица.

То-то она кричала тогда, теперь понятно, что тот мудак еще и петушарой, наверное, был. Ну да ладно, это ее признание нам ночью особо не помешало.

Еще через полторы недели я уже был у себя дома в Лугово. Долго пришлось рассказывать вождю и всем заинтересованным лицам приключившуюся с нами историю, выслушивая их охи и ахи, отвечая на целый водопад обрушившихся на меня вопросов.

Потом, ближе к вечеру, меня поджидало еще одно испытание в лице Ружицы.

Супруга сама, приметив меня, открыла дверь сарая, запуская нас внутрь с Зорицей.

Мы молча стояли, друг напротив друга. Ружица с подозрением косилась на мою спутницу, спрятавшуюся за моей спиной. Я бросил свои вещи в угол и поинтересовался у супруги:

— Любимая, не хочешь поздравить меня с пополнением в нашей семье? — миролюбиво поинтересовался. — Знакомься, это моя наложница Зорица, она будет жить с нами! Поздравляю, теперь тебе будет куда легче справляться по хозяйству.

Ружица в этот момент напомнила мне кошку с вздыбленной шерстью, готовую вот-вот вцепиться когтями в своего сородича.

— Даже не думай!

— Я так и знала, что ты, — ее палец обвиняюще уставился на меня, — самый настоящий шелудивый пес! У нас ничего нет, ни кола, ни двора, ни хозяйства нормального, а ты привел в дом какую-то потаскуху!

— Закрыла свой рот и метай нам что-нибудь поснедать. Ругани у себя в доме я не потерплю!

— Скажи мне, зачем она тебе?

— Я тебе уже ответил.

— Каким хозяйством она будет заниматься? Не смеши меня. Если только тем хозяйством, что у тебя в штанах!

— Градислав мне сказал, что бревна уже доставили на место постройки нашего дома. Скоро я его поставлю. А там и хозяйством обзаведемся, дел на всех хватит. Если тебя что-то не устраивает, я тебя не неволю, можешь проваливать к своей сестре.

— Опозорить меня решил?

— Это ты меня позоришь своим поведением! От Зорицы я не откажусь! Она, можно сказать, спасла мне жизнь. Поэтому лучше бы вам подружиться и жить мирно.

Ружица кивнула:

— Хорошо, быть по-твоему.

«Фу-у-у, вроде бы и этот шторм успешно миновали!» — подумал я, усаживая донельзя смущенную Зорицу на бревно напротив обеденного «стола» выполненного в минималистском стиле.