Я сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться.

«Нет, Робби не такой».

Может, он меня сбросил, чтобы увести погоню? Преследователи умчались за ним, а меня оставили в покое. Может, Пак хотел спасти мне жизнь? Может, он спас мне жизнь... В таком случае, надеюсь, он вскоре вернется, — вряд ли я выберусь из Небывалого без него.

Грималкин, или как там его, разглядывал меня, точно невиданное насекомое. Я покосилась на него, охваченная

нов

ыми подозрениями. Конечно, на вид он похож на огромного домашнего кота, самого обыкновенного, но ведь и Лошади по своей природе не плотоядны, да и в деревьях

ми

ленькие человечки не живут. А вдруг это кошачье создание рассчитывает мной пообедать? Я сглотнула и со всей возможной прямотой посмотрела в шальные и умные глаза.

— Ч-что тебе нужно? — спросила я. Хорошо хоть голос не особенно дрожал.

Кот даже не моргнул.

— Человек, подумай, как абсурден твой вопрос, — заявил он с невероятной для кота снисходительностью. — Я отдыхаю у себя на дереве, занимаюсь своими делами, раздумываю, не поохотиться ли мне на птиц, как вдруг ты сваливаешься мне на голову, как обезумевшая банши, и распугиваешь всю добычу на мили вокруг. И ты еще спрашиваешь, что мне нужно? — Он фыркнул и уставился на меня с типично кошачьей презрительностью. — Мне известно про грубость и варварские повадки смертных, но это уж слишком!

— Извините, — огорошенно пролепетала я. — Я не хотела вас обидеть.

Грималкин взмахнул хвостом, отвернулся и принялся вылизывать заднюю лапу.

— Э-э... — продолжала я, немного помолчав. — Послушайте, не согласитесь ли вы, может быть... мне помочь.

Грималкин замер с высунутым языком, потом продолжил умываться, не глядя на меня.

— А зачем? — протянул он, не прекращая своих туалетных процедур. На меня он по-прежнему не смотрела

— Я пытаюсь отыскать брата, — ответила я, опешив от столь будничного отказа Грималкина. — Его похитил Неблагий двор.

— Мм. Как удивительно неинтересно.

— Пожалуйста, помогите мне, — взмолилась я. — Хотя бы просто укажите верный путь. Что угодно! А я вас отблагодарю, клянусь!

Грималкин зевнул, демонстрируя длинные клыки и ярко-розовый язычок, и наконец перевел взгляд на меня.

— Ты просишь меня об одолжении?

— Да. Я с вами расплачусь, обещаю!

Он дернул ухом.

— Осторожней, не разбрасывайся подобными словами, — предостерег он с насмешливым удивлением, — Иначе окажешься у меня в долгу. Ну что, будешь продолжать?

Я об этом даже и не думала. Я отчаянно нуждалась в помощи и была готова согласиться на что угодно.

— Да! Мне нужно отыскать Пака. Того коня, на котором я ехала... который меня сбросил! Понимаете, на самом деле он не настоящий конь. Он...

— Я знаю, кто он, — тихо произнес Грималкин.

— Правда? Замечательно! А куда он делся?

Кот не мигая уставился на меня, единожды взмахнул хвостом, поднялся, грациозно соскочил на ветку ниже и оттуда спрыгнул на землю. Он потянулся, поднял пушистый хвост торчком и, не оглядываясь, скрылся в зарослях.

Я задергалась, пытаясь выдраться из спутанных ветвей

и

непроизвольно морщась от боли в боку. Потом свалилась с дерева и неуклюже приземлилась на спину, невольно чертыхнувшись так, что мама меня бы за уши за этакие словечки оттаскала. Я отряхнулась и поискала взглядом Грималкина.

— Человек. — Он появился из листвы, как серый призрак, выделяясь на ее фоне лишь огромными горящими глазами. — Вот наш договор: я отведу тебя к твоему Паку, а ты за это обязуешься оказать мне небольшую услугу.

Он так произнес слово «договор», что у меня по коже мурашки побежали, но я согласно кивнула.

— Что же, прекрасно. Иди за мной. И постарайся не

отстать.

Легко сказать!

Если вы когда-нибудь пытались пробираться по лесной чаще, сквозь все эти заросли, кусты и непроходимый подлесок, вы понимаете, как это сложно. Я сбилась со счету, сколько раз Грималкин исчезал из виду, а я испуганно бросалась вслед за ним наугад и всякий раз испытывала отчаянное облегчение, заметив серую тень чуть дальше в чащобе. Через несколько минут все повторялось заново.

Я только и думала о том, что приключилось с Паком. Погиб? Пронзен стрелами темных фейри? Разорван на куски сворой гончих? Или сбежал, заранее зная, что не вернется за мной, бросил меня одну на произвол судьбы?

Меня переполняли злость, обида, страх... и любопытство к новому провожатому. Грималкин как будто знал, куда нам идти, но откуда ему известно, где Пак? Можно ли ему доверять? А что, если хитроумный котяра заведет меня в ловушку?

Пока я отвлеклась на эти черные мысли, Грималкин снова исчез.

«Если этот мерзкий кот не прекратит свои фокусы, я привяжу ему на шею колокольчик!»

Смеркалось; лес еще больше посерел. Я остановилась и прищурилась, пытаясь разглядеть в листве неуловимого кота. Где-то впереди хрустнула ветка... как странно... До сих пор Грималкин двигался совершенно бесшумно.

— Человек! — шепнул знакомый голос откуда-то сверху. — Прячься!

— Что? — переспросила я, но слишком поздно.

Листья зашуршали, кусты раздвинулись, и прямо мне

под ноги высыпала свора странных созданий: низенькие уродливые существа, фута три ростом, с бородавчатой зелено-желтой кожей, носами картошкой и огромными заостренными ушами. Одеты все они были в какие-то обноски, а в когтистых лапах стискивали копья с костяными наконечниками. На злобных, жестоких лицах поблескивали глазки-бусинки, во ртах торчали гнилые кривые зубы. Существа замерли, моргая от удивления, а потом вся свора взвыла и помчалась на меня, размахивая копьями.

— Чойта? Чойта? — рявкнул один из них, тыча в меня острой палкой. Остальные с нехорошими смешками сгрудились вокруг.

— Эта эльфа, — прошипел другой, зубасто скалясь. — Эльфа, которой ухи отгрызли, точняк!

— Не, эта коза! — выкрикнул третий. — Они вкусные!

— Ниче и не коза, тупица! Сам смотри, она без копыт!

Я задрожала и стала оглядываться в поисках путей отступления, но куда бы я ни поворачивалась, отовсюду на меня были нацелены острейшие костяные наконечники.

— Сведем ее к вождю! — в конце концов решили в толпе — Вождь разберется, что она такое и можно ли ее сожрать.

— Точно! Вождь разберется!

Два негодяя подбежали ко мне со спины, кто-то больно подсек меня под коленки. Я взвизгнула, упала на землю, а вся свора с воплями и уханьем набросилась на меня. Я кричала и пиналась, молотила руками и извивалась под весом нападающих. Несколько мерзавцев отлетели м кусты, но тут же вскочили и с яростными воплями опять налетели на меня. Уколы сыпались со всех сторон.

П

отом я почувствовала удар по затылку, перед глазами все взорвалось, и больше я ничего не чувствовала и не видела.

Очнулась я от того, что в голове у меня танцевала джигу королева всех мигреней. Я сидела, неудобно привалившись к каким-то палкам, на ощупь вроде ручек от швабр. Застонав, я проверила голову на предмет вмятин или трещин, но, кроме большущей шишки на затылке, никаких повреждений не обнаружилось. Убедившись, что я цела, я приоткрыла глаза.

И тотчас же об этом пожалела.

Я сидела в клетке. В очень маленькой клетке, собранной из веток, стянутых вместе кожаными веревками. Места едва хватало, чтобы поднять голову, и при каждом движении мне до крови кололо руку что-то острое. Я осторожно присмотрелась: на ветках торчали дюймовые шипы.

Снаружи клетки, вокруг огромного кострища, беспорядочно расположилось несколько землянок. Уродливые коротышки сновали взад-вперед по своему лагерю-стойбищу, дрались, ругались и глодали кости. Несколько из них сбились вокруг моего рюкзака и методично выуживали оттуда вещи. Запасную одежду они просто швырнули в грязь, зато чипсы и пузырек аспирина немедленно вскрыли, испробовали и стали вырывать друг у друга. Кому-то удалось открыть банку содовой и расплескать шипучку во все стороны, под яростные вопли окружающих.