– Нет, – улыбка по‑прежнему играла на губах Бертона, – я ведь люблю тебя.

Ну вот, опять… Я отвела глаза в сторону. И что прикажете с этим делать? Поблагодарить за спасение?

Но Бертон заговорил дальше сам, продолжая удивлять своими признаниями:

– Я не сегодня узнал, что ты русалка. Понял еще раньше. Твой страх воды заинтересовал меня еще в первую нашу встречу. Потом, по дороге в Алпанит, ты попросила помочь искупаться в море. Не совсем обычное желание для девушки‑гриона… Сейчас ты можешь поколотить меня, – он усмехнулся, – но я все же скажу правду. Я обманул тебя тогда и все‑таки подсмотрел, как ты плаваешь.

– Что? – я вспыхнула от стыда и одновременно возмущения. – Но вы же обещали!

– Это было сильнее меня, извини, – Изумрудный Король развел руками. – Но я не увидел ничего такого… Кроме хвоста. И тогда все сразу стало на свои места.

– И вы никому об этом не сказали? – охнула я. – Еще тогда знали, кто я, и не выдали меня? Но почему?

– Я же сказал, потому что лю…

– Да, я помню, – оборвала я его не совсем деликатно. – Все равно, это так неожиданно и странно… Вы ведь должны ненавидеть марег, а значит, и меня…

– По правде говоря, мне не за что ненавидеть марег. Да, я их недолюбливаю, как и многие другие, считаю в какой‑то мере опасными, но ненавидеть, как, например, Аллен, нет. Мою мать никто не убивал, и Халлота, за которого могут убить меня, тоже не имею.

Упоминание Аллена и причины его ненависти иголкой вонзилось в сердце.

– И вам неинтересно, почему я пришла на Отбор? – спросила тихо. – Какую цель преследовала?

– Я, кончено, догадываюсь, но все же надеюсь, ты сама мне все расскажешь, Линэль…

– Да, Ваше Величество, я расскажу вам. Расскажу всю правду о себе. Только позвольте мне принять ванну, иначе…

– Да, конечно! – спохватился Бертон и взял меня за руку. – Да ты горячая, как печка! У тебя температура? Тебе плохо?

– Наверное, это от обезвоживания, – я слабо улыбнулась. – Мне нужно поскорее окунуться в воду…

Я еще не успела договорить, как Бертон сам подхватил меня на руки и понес в купальню. Я не сопротивлялась: силы почти оставили меня. Бертон опустил меня в ванну и включил воду.

– Я побуду с тобой, – произнес он тоном, не терпящим возражений. Правда, перенес ширму и поставил ее между нами. – Тебе лучше?

– Да, намного, – откликнулась я и прикрыла глаза: в мое тело возвращалась жизнь, и это были ни с чем не сравнимые ощущения. – Спасибо…

– Ты, наверное, есть хочешь. Уже светает. Позавтракаешь со мной?

Я с тоской вспомнила наши завтраки с Алленом, Бертону же ответила:

– Конечно.

– Я тогда распоряжусь, чтобы накрыли на двоих.

По удаляющимся шагам стало понятно, что Бертон все‑таки покинул купальню, и я испытала некоторое облегчение. В моем сердце поселилось смятение: я должна быть безмерную благодарна Бертону за спасение, но вместо этого ощущаю одну лишь растерянность…

Изумрудный Король вернулся быстро. Перекинул через ширму полотенце и пеньюар из плотного зеленого шелка:

– Это тебе подобрала Таиса Твое платье пришло в негодность, а новый гардероб пополним в течение дня.

– Спасибо, – пришлось ответить вновь.

Завтракали в маленькой столовой, примыкающей к личным покоям Бертона. Мой спаситель ничего больше у меня не спрашивал, поэтому я решила вернуться к нашему разговору сама:

– Ваше Величество…

Но он остановил меня жестом:

– Помнишь, мы договаривались, что ты не будешь так ко мне обращаться наедине? Теперь ты живешь у меня, и я требую, чтобы ты ко мне обращалась по имени. Хочешь «Бертон», хочешь «Кайл»… И без «вы», будь добра…

– Бертон, все же лучше Бертон, – я чуть улыбнулась. – Кайл… уже слишком далек…

– Твое право, – Король одобрительно кивнул. – Так что ты хотела мне сказать?

– Не сказать. Рассказать. Всю правду. Только обещай, что поверишь мне, даже если моя история покажется невероятной.

Бертон сцепил ладони в замок и положил на них подбородок:

– Я весь внимание.

Мой рассказ был долгим. Бертон слушал меня, не перебивая, правда, то и дело в его глазах вспыхивало удивление, и видно было, что он с трудом сдерживается, чтобы не завалить меня встречными вопросами. Потому я старалась не упустить ни одной детали, порой подробно останавливаясь на некоторых моментах, казавшихся мне наиболее важными. Но самое главное, он мне поверил, без всяких оговорок и допущений. И это оказалось приятно до слез. Я же, наконец излив душу, испытала такое облегчение, словно сбросила с себя тяжеленную ношу.

– Значит, Алина – твое настоящее имя? – это был первый вопрос, который задал Бертон, когда я закончила свою историю.

– Да, – я кивнула.

– Хочешь, чтобы я к тебе так обращался?

– Мне все равно, – я усмехнулась. – Честно говоря, я уже привыкла и к Линэль.

– А мне нравится Алина, – Бертон снова широко улыбнулся. – И влюбился я сперва в Алину…

– Спасибо тебе, – произнесла я в порыве признательности. – Спасибо, что поверил… Я очень боялась, что меня никто не поймет.

– Я всегда буду верить тебе, – Бертон резко стал серьезным. – Не волнуйся…

Я вновь благодарно ему улыбнулась, а после, несколько помедлив, произнесла:

– Я ведь хотела об этом рассказать Аллену. Но не успела. И письмо потеряла… Как думаешь, он бы мне поверил?

Бертон тяжело вздохнул и опустил глаза:

– Теперь я в этом не уверен. Аллен сейчас очень зол… И жаждет мести. Боюсь, его ненависть к марегам намного сильнее любви к тебе. Возможно, это одна из причин, почему я решился выкрасть тебя. Я боялся его гнева… Он был разъярен, когда узнал о твоем исчезновении. Отправил на твои поиски ищеек своей службы безопасности. Они прочесывают все Рубиновые Скалы и приграничные территории… Но здесь они до тебя не доберутся. Не волнуйся, я защищу тебя… Алина.

Этой ночью Аллен даже не прилег. Просидел до рассвета в кресле, уставившись в одну точку. В таком положении и нашла его утром Инга, поохала, поцокала языком, но вслух озвучить свои мысли не решилась.

– Собираетесь куда сегодня, Ваше Величество? – поинтересовалась она издалека. – Одежду какую вам готовить?

– Пока я никуда не собираюсь, – отозвался Аллен. – Не хлопочи зря… И если хочешь, можешь быть сегодня свободной.

– И зачем это мне? – удивилась Инга. – Идти‑то мне некуда, – и проворчала тихо: – Я лучше за вами присмотрю, чтоб делов не наделали.

Аллен хотел ее одернуть за несдержанность в словах, но промолчал. В конце концов, Инга растила его с детства и была ему почти родной, а таким вот образом проявляла свою заботу.

– Не наделаю я делов, – вздохнул он, – не волнуйся… Я в порядке. Почти. Комнату громить не буду точно…

– Иногда лучше разгромить что‑нибудь, чем держать боль внутри, – покачала головой Инга.

– Кстати, вас там начальник службы безопасности дожидается, – сообщила она после. – За дверью.

– Что ж ты сразу не сказала? – подхватился Аллен.

– Вы бы хоть сверху чего накинули, а то негоже императору в мятой рубашке перед другими являться, – мягко попеняла его служанка.

Аллен сделал недовольное лицо, но камзол, сброшенный небрежно еще вчера, все же надел.

За дверями действительно стоял Гарольд Чак. Увидев, что навстречу ему вышел сам Император, он на миг опешил, но быстро вернул себе невозмутимый вид.

– Ваше Величество, – склонил он голову, – доброе утро.

– Проходи, – поторопил его Аллен. – Какие новости?

– Новости не очень утешительные, – Чак пригладил редкие волосы, пытаясь прикрыть намечающуюся лысину на темечке. – Линэль Мэриндж до сих пор не нашли, она будто в воду канула. Простите за каламбур, – он кашлянул. – Морские границы тоже этой ночью никто не пытался пересечь. Как и границы Изумрудных Долин. Более того… Другая пленница, которую изловили в Алпаните, тоже сбежала из‑под стражи этой ночью. Для ее освобождения были использованы те же методы: охрану усыпили с помощью запретных заклинаний. Ее мы тоже ищем, но пока безуспешно.