Я так и сказала. И теперь сидела, дожидаясь Мэта, в нетопленом и неухоженном зальчике бывшей закусочной при бывшей заправочной станции, притулившейся на пятачке между двумя путепроводами. Выбор места и времени Мэт оставил за мной, но всё решил Эл…Сквозь пыльную стеклянную стену было видно обветшалый навес над пустыми заправочными колонками, за ним, в отдалении, приподнятый участок окружной дороги, а справа — склон холма, в который врастала опора двухуровневой эстакады на выезде из города. На склоне резвились четверо подростков с суб-досками, способными скользить по любой относительно гладкой поверхности. Опасные игры, учитывая, что внизу пролегала ещё одна дорога. Но когда дети бывали осторожны? Под новое длинное пальто из чёрного драпа с начёсом я надела тёплый свитер, однако к тому моменту, как в поле зрения показался белый "кугуар", успела слегка продрогнуть. Подъезд к заправке со стороны эстакады из закусочной не просматривался. Как и пологий серпантинный спуск к нижней дороге."Кугуар" неторопливо обогнул навес и остановился по другую его сторону у бордюра — носом к выезду. Занятно. Мэт опасался, что придётся быстро удирать? Он был одет в тёплую куртку. Знал, куда ехал. Неторопливо осмотрелся, толкнул дверь и подошёл к моему столу. — Здравствуй, Симона. — Здравствуй, Мэт. Он выдвинул чёрный облезлый стул, оглянулся на стеклянную стену, явно недовольный тем, что окажется спиной к выходу, но всё-таки сел напротив меня. Только сначала проверил, нет ли на сидении пыли. Пыли не было — Котёнок и Щенок всё вытерли. — Странное место ты выбрала. Трудно было не согласиться. Я предпочла бы кафе, в крайнем случае людный парк, а не эту неприютную пустошь. — Ты же хотел без свидетелей. Тут их точно нет. Владелец заправки разорился, и Талхары подумывали купить её — раз их интересы распространялись теперь и на элементы субстанции."Лишних глаз там не будет, — напутствовал меня Эл. — Так что держись понаглее. Требуй развода. Будет артачиться, припугни скандалом. Мол, сынок главы концерна "Даймер" думал, что с переселенкой можно не церемониться, попользовался и вышвырнул без гарантий и компенсации. Из этого такую шумиху можно раздуть… Семейка ещё и приплатит, чтобы вам мирно разбежаться. Если что, мои парни поблизости. И не трусь, у нас в департаменте всё схвачено…"Тогда зачем отправлять меня на эту встречу? Некоторое время мы молчали. Мэт смотрел на меня, я смотрела на косогор и подростков. Он заговорил первым — Даже не спросишь, зачем я тебя позвал? — Мне всё равно, — ответила, не повышая голоса. — Шантаж — это низко. Не ожидала от тебя. — Послушай, Симона, — Мэт поставил локоть на стол, сжал пальцами переносицу. — Не знаю, почему ты выбрала его, из любви или из расчёта. Это не моё дело…Его ладонь расслабленно скользнула вниз, заслонив нижнюю часть лица. Как-то я читала о языке жестов: когда человек прикрывает рот, он говорит неправду. — Полагаю, нас подслушивают, — Мэт плотно сомкнул пальцы, и его голос зазвучал глуше. — Это не проблема, моё суб-кольцо создаёт акустический экран. Но среди чурилов есть умельцы, которые читают по губам. — Смешно, честное слово, — возмутилась я. — Может быть. И всё-таки прошу тебя прикрыться. Пожалуйста, Симона. Он произнёс это очень мягко, без нажима, и я… послушалась. Всё-таки Мэт знал, как на меня воздействовать. С самого начала знал…А ещё он мог быть прав. Для чего-то же Эл заманил нас в это безлюдье. Снаружи подсматривать неудобно: Мэт сидел спиной к стеклянной стене и меня загораживал. Да и безлюдье тут относительное: подростки откочевали со своего пригорка к нашей заправочной станции. Неужели наблюдатель — среди них? Или нас снимает тайный светописец, припрятанный на стене, среди пустых скособоченных прилавков? Запись получится весёлая: сидят двое, зажав себе рты, и — тишина-а-а… — Ты в опасности, Симона, — вдруг сказал Мэт. — Погоди, не спорь, выслушай меня. Ты никогда не спрашивала, в чём мой талант…Завладев моим вниманием, он позволил себе паузу и дальше заговорил не торопясь — Ты видишь анимы, я вижу угрозу одного человеку другому. Как маленькое грозовое облако над головой. Это не дар предвидения. Естественная смерть, болезни, несчастные случаи, стихийные бедствия, неожиданные происшествия — ничего этого я чувствовать не умею. Только злой умысел. Если злоумышленник находится рядом с жертвой, я вижу, как от него к ней тянутся своего рода щупальца. Когда я ушёл из концерна, мой приятель по Умсфорду как раз набирал людей в иностранный отдел. Я подумал: почему нет? На службе закону мой талант может приносить пользу. Он умолк, дожидаясь, когда я наконец пойму. — Хочешь сказать, Эл Талхар представляет для меня угрозу? Он планирует меня убить? Ужасно глупо. Зачем? — Угроза не всегда означает смерть. — Мэт был серьёзен. — По крайней мере, скорую. Но в этом браке тебя не ждёт ничего хорошего. Как будто я не знаю! Да мне думать страшно о том, что будет через месяц. — Дело ведь не в чувствах, не в виде на жительство и не в деньгах, я прав? — он смотрел так пристально, что я невольно подняла глаза — и потерялась в его зрачках, как в звёздном небе. — Чем он тебя поймал? Молчишь? Я навёл справки. Хотел понять, что изменилось в твоей жизни за ту пару дней после аварии, и не нашёл ничего, кроме одной вещи… Это связано с арестом твоего брата, да? Нельзя было смотреть ему в глаза! Я изо всех сил постаралась скрыть испуг, но должно быть, выдала себя какой-то безотчётной моментальной реакцией. Может, ресницы дрогнули, или зрачки расширились, или лицевые мышцы напряглись. Мэт удовлетворённо выпрямился. — Что он тебе пообещал — купить судью? Или взорвать тюрьму? Я крепче зажала себе рот. Признаться нельзя — и молчать сил нет. Запоздало отвела взгляд и уставилась на мальчишек, вздумавших гонять вокруг заправочных колонок. Сквозь толстое стекло долетали обрывки их возбуждённых воплей. — Можно сделать по-другому, Симона. Я знаю пару первоклассных адвокатов, знакомых с татурским правом. Об оплате не беспокойся. Уверен, они справятся с вашими крючкотворами. Заодно поднимем прессу. Твой брат выпускал журнал, верно? Значит, это вопрос корпоративной солидарности. Твоя работа на "В своём кругу" тоже кстати. У нас журналисты стоят друг за друга. Эл был прав, запрещая мне видеться с Мэтом. Пять минут — и он меня почти убедил. Я так хотела ему верить! — Тебе не нужно возвращаться к Талхарам, Симона. Поедем со мной. Сейчас. — А если не поеду, ты сдашь меня департаменту? — Святое Облако, нет, конечно! Это был предлог, ты же понимаешь, — он побарабанил пальцами по столу. — Симона, о чём тут раздумывать? Идём! В его голос прорвалось недовольство. Словно он устал притворяться мягким и доброжелательным. Словно сейчас взорвётся. Мне стало не по себе.

Лихорадочно соображая, как быть, я перевела взгляд на пейзаж за окном… — Ой, Мэт! Смотри! Подростки за стеклом уже не нарезали круги вокруг колонок, а сгрудились у "кугуара" и явно творили что-то нехорошее. Мэт оглянулся. Вскочил, как ужаленный, и кинулся вон, бросив на ходу — Не выходи! Я сейчас! Слышно было, как он кричит хулиганам. Затем — вспышка значка, и подростки, попрыгав на доски, с гиканьем понеслись прочь. Мэт — за ними. Бегом. Глупый! Разве этих жеребят догонишь? Его машина, прекрасная белая машина была вся в пятнах красной и зелёной краски из распылителей. Нет, какой всё-таки болван!..Во мне валом поднялось раздражение, и у этого раздражения был очень знакомый вкус…Мэт понял, что на своих двоих за малолетней ватагой не угонится. Но вместо того, чтобы вернуться ко мне, этот тупица… — Стой! Куда? Мэт! Когда я выбежала наружу, дверца уже хлопнула, "кугуар" с рёвом и визгом рванул с места, оставив позади огненный цветок выхлопа. На асфальте, где только что стояла машина, среди разноцветных пятен валялся баллончик из-под краски. А ещё круглая металлическая сеточка и ком засохшей грязи. Хотя откуда ей взяться? Дождя неделю не было…Холодея смертным холодом, я подняла голову — как раз чтобы увидеть, как автомобиль, описав два круга вокруг бугра, на котором стояла заправка, выскочил на нижнюю дорогу, сорвался в занос и кувырком полетел с обочины, давя кусты. — Мэ-э-эт!!!Не помню, как я скатилась с пригорка, перебежала пустую дорогу. Чуть не упав, съехала вниз по травянистому откосу, на котором рвано чернели борозды, пропаханные падающим авто. Раненый "кугуар" лежал кверху брюхом в топкой низинке, его колёса ещё крутились. В воздухе вокруг машины дрожало красноватое марево — или у меня мутилось в глазах? Дверца с водительской стороны была приоткрыта, из неё высовывалась безвольная рука. Несколько секунд я в оцепенении смотрела на эту руку. Потом, проглотив ком в горле, бухнулась на колени в ледяную жижу, заглянула в разбитое окошко. Мэт скорчился на боку. Очевидно, он пытался выбраться, но то ли смятую дверцу заклинило, то ли сил не хватило…Дурень проклятый! Болван! Тупица!" Да", — поддержал меня прекрасный призрачный дракон с золотыми крыльями и глазами-рубинами. И другие подхватили: "Да… Да…"Наглец, обманщик, манипулятор! Похотливая скотина! Так ему и надо!.."Так… Так его, гада…" — согласились драконы. Их длинные прозрачные тела вились вокруг Мэта, плавали в воздухе, лёгкие, как бумажные змеи, и гибкие, как мурены. Я истерически расхохоталась. Всё это уже было. Не на заводе — раньше. В комнате с бархатным пологом, малиновым диваном и жаровней… в огне на вине…"Брось его, брось, — шелестели драконы. — Слышишь, трещит? Скоро загорится… Беги! Спасай себя! А ему поделом…" — Поделом, — выдохнула я. Подёргала дверцу — не поддаётся. Ущипнула себя между большим и указательным пальцами. С остервенением — чтобы до слёз, до сбившегося дыхания… — Эй! Не думай, что так легко отделаешься! Слышишь меня? Мэт не шевелился, его глаза были закрыты, а дышит или нет — непонятно. — Не смей умирать! Я ещё не всё сказала, что о тебе думаю! Край окошка щетинился битым стеклом. Я накрыла его полой пальто, упёрлась ногами в бок машины и рванула дверцу, вложив в этот рывок всю свою злость, всю обиду, всё плохое, мелкое, жестокое, что жило у меня в душе. Дверца поддалась, и я рухнула спиной в лужу. Сунулась в салон, взяла Мэта за обе руки и потянула, так же упираясь ногами и стараясь не обращать внимания на то, что ладони у него в крови, и лицо в крови, и тёмная куртка подозрительно намокла и потяжелела. Перед глазами плыл мрак, живот от натуги грозил лопнуть. Зато драконьего шёпота слышно не было. А я тянула, тянула, тянула — по липкой грязи, хлюпающей под ногами…Взметнулось зарево, от горящей машины ударило волной жара — а я всё тянула. Вдалеке завыли сирены — а я тянула…Когда мочи тянуть не осталось — просто сидела, положив голову Мэта себе на колени, и смотрела, как на обочине сбиваются в стадо автомобили специальных служб и к нам по откосу спускаются "космоплаватели" с носилками. Меня тоже положили на носилки, и это было кстати, потому что ноги не слушались. Но когда мои носилки хотели погрузить в другую машину, я поднялась и сказала, что должна ехать с мужем. Имею право. Вот смотрите, у меня идентификатор с брачной отметкой…Всю дорогу врачи хлопотали вокруг Мэта. За их спинами в бледно-зелёных робах ничего не было видно. Судя по суете и напряжённым голосам, состояние пациента внушало тревогу. Но я всё равно улыбалась. В голове билось в такт пульсу: "Живой. Живой. Живой…"