— Причина?

— Какая причина? — уточняю я, отвлекаясь на небольшую аварию и на активно размахивающего руками мужчину.

— Почему ты до сих пор в столице, Агния? — Даниил сбавляет скорость, разглядывая повреждения автомобилей.

— Как это почему? — меня отрезвляет его вопрос. — У нас же свадьба совсем скоро, ты разве забыл? Или, может, передумал?

— Хочешь, чтобы я передумал? Не уверен, что тебе это понравится, — мужчина заворачивает в сторону коттеджного поселка и останавливается около величественных ворот, ведущих ещё в более потрясающее место.

Я отрицательно качаю головой, понимая, что проблемы, которые он вполне может мне создать, теперь уже не кажутся мне вымыслом.

— С чего бы ты хотела начать? — мужчина проходит в гостиную. — Есть пожеланиям к выбору комнаты?

— Может, это будет твоя спальня? С душевой и гардеробной, — осторожно спрашиваю я, стараясь не спугнуть то состояние, в котором пребывает мой будущий супруг.

— Честно говоря, я планировал начать с детской, но спальня тоже звучит довольно заманчиво. Идём наверх, — приглашает Даниил, и я послушно топаю за ним.

По дороге на второй этаж у Воскресенского звонит мобильный, и мужчина замедляет шаг. И судя по его тону звонок совершенно не предназначен для моих ушей, поэтому я всеми правдами и неправдами пытаюсь отвлечься от громкого голоса Даниила. Но куда там!

— Мы с тобой не раз говорили об этом! Не звони мне больше, иначе ты попадешь в чёрный список. И если тебе понадобится помощь на самом деле, то придется как-то обходиться без меня, ты уяснила? — зло цедит мужчина, после чего в трубке раздается женское щебетание, которое приводит Воскресенского ещё в бо́льшее бешенство.

В удивлении хлопаю глазами, мечтая поскорее закончить то, что ещё даже не успели начать. Все дело в том, что мне становится не по себе, когда я невольно становлюсь свидетелем подобных разговоров. Честно говоря, я даже представить не могу, что такого должен был сделать человек на том конце провода, чтобы нарваться на подобную грубость. Даниил мог бы и вовсе не брать трубку, но, судя по всему, для него эта женщина все же имеет какое-то значение.

— Здесь должны преобладать серые тона, — совершенно спокойно произносит мужчина, будто несколько минут назад ничего и не было. — Резких контрастов не хочу, но если ты посчитаешь нужным добавить в нашу спальню какие-то яркие штрихи, я не буду против. Только согласуй со мной, Агния.

— Я тебя поняла, — дыхание сбивается, когда мужчине касается моего локтя, направляя меня к окну.

— Здесь сделаем французские окна. Думаю, во всем доме можно поменять. Мне нравится много света.

— И мне тоже, — роняю я, после чего оборачиваюсь и утыкаюсь в широкую стальную грудь мужчины.

— Назначим свадьбу через месяц, — он касается жёсткими пальцами моих губ, но несмотря на это сами прикосновения остаются мягкими. — Каждые выходные будешь летать ко мне. Сегодня-завтра я жду тебя с вещами у себя. Довольно лишних вопросов от всех окружающих меня людей.

— Без права выбора, — шепчу себе под нос, после чего моментально оказываюсь в крепких объятиях Воскресенского, ощущая напористые губы, заставляющие мои раскрыться и ощутить желание, которое едва ли может оказаться уместным.

Теряю счет времени и не представляю, сколько длится это безумие. Двое людей с совершенно разных миров, которым никогда не быть вместе, сливаются в умопомрачительном поцелуе, от которого подкашиваются ноги. Даниил ведет себя так, как ему вздумается, и все то, что он творит, не значит ровным счетом ничего. Хорошо, хоть мой разум это осознает, а не затуманивается в девчачьих розовых мечтах, будто Воскресенский начинает что-то испытывать ко мне. Таким людям, которым дозволено все в этом мире, чужды настоящие чувства. А я лишь выполняю свою часть сделки, на которую иду ради воплощения в жизнь своей заветной цели.

Громкий сигнал, доносящийся откуда-то с улицы, отрывает нас друг от друга. Я в упор смотрю на Даниила, и, по правде говоря, что-то в его взгляде меняется. Он кажется мне совсем не знакомым. Будто маска сурового и делового человека спускается, приоткрывая истинную сущность доброты, смешанной с долей нежности. Но этот миг рассеивается в тот момент, когда снаружи кто-то продолжает настойчиво сигналить.

— Партнер обещал подскочить, — в голосе Воскресенского слышится некая растерянность, после чего мужчина оставляет меня одну.

Губы обжигают воспоминания минутной давности. В надежде отвлечься и забыть я без конца кусаю их, стараясь переключиться на рабочий процесс. Брожу по комнате, представляя, как это помещение выглядит в будущем. В голове крепко оседает невозможная мысль, что эту спальню я разделю со своим мужем, горячо любимым и любящим меня. Рисуются удивительные картины с жаркими объятиями и смятыми простынями, сильные руки прижимают меня к себе, а властные губы забирают весь воздух из легких. Я чувствую, как внизу живота разливается тепло, лишая меня возможно рассуждать разумно.

— Да что за бред! — громко восклицаю я, подходя к окну.

Картина, представшая перед моими глаза, быстро возвращает меня на землю. Эффектная брюнетка размахивает руками, что-то объясняя Воскресенскому. Девушка явно недовольна. Возможно, именно с ней некоторое время назад говорил Даня. Черт возьми! Меня это не должно касаться. Но, справедливости ради, должна сказать, что немалое количество женщин моего будущего супруга жутко раздражает. Управляющая в ресторане, Даша, так еще и эта неадекватная, которая закатывает истерики. Но самое загадочное во всей этой ситуации, что Воскресенский никак не реагирует. Его истинное состояние выдает лишь напряженная поза, которую он не меняет уже несколько минут.

На его счастье, девушка замолкает, отталкивает от себя мужчину и усаживается в белый внедорожник, но прежде чем закрыть дверь ее взгляд падает на меня. Брюнетка замирает, но уже через несколько секунд начинает что-то говорить Даниилу. Она снова выходит из автомобиля, громко хлопая дверью. Даниил не ведет и ухом, он лишь медленно поворачивается, и смотрит в окно второго этажа. Я не двигаюсь с места, ощущая, как краснеют щеки, но с такого расстояния этого не должно быть видно. Они говорят обо мне. У брюнетки никак не закрывается рот, но ни на одну ее фразу Воскресенский не отвечает. Мужчина только молча кивает в ответ. Я не выдерживаю первой и отхожу от окна, наспех произвожу замеры, после чего спускаюсь вниз.

— Я закончила. Нам надо обсудить общую концепцию… — я не успеваю закончить, как громкий голос перебивает меня.

— Не спросишь, кто она? — брови Даниила взметаются вверх.

— Не уверена, что меня это касается, — с уверенностью в голосе произношу я. — Думаю, со своими женщинами ты вполне сумеешь разобраться самостоятельно.

Уголки губ Воскресенского приподнимаются, после чего мужчина закатывает голову и начинает смеяться. Меня пробирает до мурашек его глубокий низкий хохот, который звучит совершенно искренне.

— Ты умеешь удивлять, Агния, — говорит он, вновь принимая серьезное выражение лица. — Ты не голодна? Мы могли бы перекусить, я страшно голоден.

— Да, я не против, — отвечаю я.

— Как раз все обсудим. Если у тебя есть предложения, я с радостью выслушаю, — я вопросительно смотрю на мужчину. Честно говоря, он меня притягивает и пугает одновременно, что некоторые фразы я пропускаю мимо ушей. — Агния, я о спальне. О ее дизайне.

— Да, конечно, — быстро говорю я, после чего выхожу на улицу, чтобы случайно не выставить себя еще большей дурой в присутствии этого человека.

— Агги! — подруга щелкает пальцами прямо перед моим носом.

— Что? — отвлекаюсь от навязчивых мыслей.

— Ты где витаешь, милая? Никак в облаках с Воскресенским, — усмехается Арина, продолжая потягивать молочный коктейль. — Ты даже к салату не притронулась, что с тобой?

— Я просто задумалась… — запинаюсь я. Судорожно соображаю, что бы такого придумать, чтобы Самойлова хоть на немного отстала от меня. Ее пристальный взгляд оказывается чересчур подозрительным. — Над проектом спальни Воскресенского.