«Я всего лишь ускоряю следствие, — невозмутимо отозвался шинакорн. — Потому что ещё немного, и мы застрянем в этой комнате на пару-другую ночей. И не для всех они будут приятными».

— Спасибо, — рассеянно ответила Мари, забирая у него одежду.

Накинула халат на плечи и вдруг, чуть подумав, осторожно коснулась бугристой макушки Лабьета ладонью — но тут же отдёрнула её.

— Вы куда-то собрались? — наблюдая за тем, как Мариэтта застёгивает бесчисленные пуговицы, поинтересовался Ренельд. — Кажется, вам лучше отдыхать и восстанавливаться. Я могу записать с ваших слов.

— Нет… — вдовушка затянула на выразительно узкой талии тяжёлый пояс и, схватив с трюмо пухлую щётку, принялась торопливо водить ею по волосам. — Я не позволю вашим жандармам разграбить мой погреб. Знаю-знаю. Только пусти их. Потом не досчитаешься с десяток бутылей. «Улики», «необходимо для следствия», «ой — разбилось»… И тому подобное.

Она слегка встряхнула мягкие локоны пальцами, явно не догадываясь, что в тот миг, когда те рассыпались по её плечам, она стала какой-то особенно очаровательной. Но вдовушка безжалостно скрутила пышные пряди в жгут, завернула его в пучок и резким уверенным движением закрепила длинной острой шпилькой с навершием в виде серебристой розы.

«Вот так она однажды проткнёт и тебя, Рен, если ты не перестанешь её донимать. Просто имей в виду», — заключил Лабьет.

Удивительно, но Ренельду представилось примерно то же.

— Невысокого вы мнения о жандармах, — он пропустил Мариэтту вперёд, когда та закончила со сборами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Теперь она выглядела вполне подобающе для того, чтобы выйти под жадные взоры мужчин. А в том, что они будут жадными, даже сомневаться не приходилось.

— Конечно! Учитывая, кого сейчас туда набирают, — со знанием дела отозвалась вдовушка, уверенно шагая по длинному светлому коридору к лестнице. — Они даже не соизволили ответить на письмо моего управляющего! Как раз сегодня я собиралась ехать в Жардин разбираться.

Ренельду даже нечего было возразить. Пожалуй, последние годы, сильных магов-поисковиков в жандармерии появлялось не так много, как хотелось. Да и вообще выпускники Санктура и других Академий Гриффанружа не особо рвались на столь неблагодарную работу. Больше боевики, да и то с не слишком высоким потенциалом.

— И что же, вы считаете, что дело, о котором ваш управляющий написал в жандармерию, и правда серьёзное?

— Более чем! — с пылом подтвердила Мариэтта. И, резко остановившись, повернулась к Ренельду — они едва не столкнулись. — Вы представляете! Кто-то отравил мои лозы. Это точно вредоносная магия! Кое-что я в этом смыслю. Знаете, я подумала… Раз уж вы здесь. Может, вы могли бы взглянуть?

Однако у вдовушки немалые запросы!

«Опять у тебя такое лицо, Рен», — хмуро буркнул Лабьет.

— Какое?

«Словно тебе подали на обед ножки гринуэлля. А у мадам Конфетки ножки гор-раздо симпатичнее. Ты бы подумал об этом».

Прекрасно! Ему не хватало только мыслей о ножках мадам д’Амран!

— Его величество подкупил тебя стейком с кровью?

«Нет, что ты! Как ты мог подумать!.. Но стейк был что надо».

Вот и понимай как хочешь.

— Думаю, с вашими лозами справится и чтец аур из жандармерии, — Ренельд с сомнением покачал головой, выдержав короткую паузу, во время которой вдовушка ожидающе смотрела на него снизу вверх. — Если там есть, на что взглянуть. Старший следователь как раз тоже здесь, и вы можете попросить его лично уделить время вашей проблеме.

— Ах, да. Простите! — тут же едко отозвалась мадам д’Амран. И мёд её глаз мгновенно обратился острыми осколками янтаря. — Я забыла, что время месье дознавателя на вес золота. Я бы вам приплатила… Но боюсь, всего моего состояния не хватит, чтобы снискать хоть лишнюю каплю вашего внимания. Для этого, по меньшей мере, нужно почти умереть.

Она осеклась, скользнув взглядом вниз по лицу Ренельда, по шее — словно выжгла горячую дорожку на коже — и остановилась где-то на верхней пуговице жилета. А в следующий миг спохватилась и пошла дальше ещё быстрее.

Вот и как разговаривать с ней дальше? Правильно однажды заметил Лабьет: от женщин, когда они считают, что им многое позволено, одни проблемы. Правда, Мариэтта кипятила Ренельду не только мозг — а это отдельный повод для беспокойства.

Как истинная хозяйка дома, графиня провела гостей за собой вниз, где было весьма шумно для такого часа. Словно перепуганные мыши, то и дело мимо пробегали слуги, кланяясь и бормоча приветствия. Где-то раздавался строгий голос экономки. Похоже, она отчитывала кого-то из жандармов за то, что тот ходит там, где не надо, да ещё и пачкает дорогой ковёр прилипшей к подошвам землёй из сада.

Тот даже что-то отвечал, но с каждым словом всё более неуверенно. Обошлось бы без порки: с мадам Хибоу станется.

— Ваше сиятельство! — тревожно воскликнула бойкая женщина, завидев Мариэтту издалека. — Зачем же вы встали? Страсти Первородных! Да вам же ещё лежать надо!

Но та лишь махнула рукой, показывая, что всё в порядке, и прибавила шагу, чтобы экономка точно её не догнала. Благо идти осталось недолго.

У развороченных в щепки дверей погреба стояли сам месье Лимиер вместе с увлечённо слушающим его Тибером. Помощник только изредка кивал и вставлял короткие замечания. Завидев герцога и хозяйку с другого конца узкого коридора, мужчины сразу замолчали и выпрямили спины. Тибер с открытым любопытством оглядел Мариэтту и тут же коротким взмахом руки пригладил волосы. Следователь же засиял, словно кто-то сбрызнул и натёр ему лицо маслом.

— Ваше сиятельство, — бодро поприветствовал он вдовушку. — Как вы себя чувствуете?

— Просто отлично, — хмуро ответила та, проплывая мимо миниатюрным айсбергом. Остановилась и оглядела беспорядок кругом. — Мои вина… проклятье.

— Так было, когда мы пришли, — поспешил уверить её следователь.

Вдовушка тихо хмыкнула и пошла было дальше, но Ренельд остановил её.

— Вам на место происшествия проходить нельзя, мадам д’Амран.

— Почему? Это мой погреб!

— Не положено, — нарочито строго поддакнул Зелин. — Останьтесь здесь. Если у месье де Ламьера появятся к вам вопросы, он обязательно их задаст.

Мариэтта тихонько вздохнула, словно рассерженный ёж, но всё же не стала возражать. Здесь она не в своём будуаре, в конце-то концов.

Первым по невысокой лестнице спустился Лабьет и тут же принялся шариться кругом, обнюхивая всё, что попадалось ему на пути. Ренельд огляделся тоже: на полу осколки разбитой бутыли, бордовое пятно впитавшегося в доски вина. Канделябр под столом, вокруг него свечи. И повсюду — обугленные щепки двери, от которой остались только петли и кольцо с куском дерева, что валялось ещё в коридоре. Похоже, разнесло её ударом просто невероятной силы. И вряд ли это было последствием самоуничтожения ловушки.

А вдовушка ещё хочет казаться магиссой средней руки. Да конечно! Она явно напрашивается на пристрастное считывание ауры. И если взяться за это со всей серьёзностью, то даже её согласие на то не понадобится. Однако полезнее будет для начала попытаться решить этот вопрос с ней наедине.

Ренельд заинтересованно склонился над неровно нацарапанными на полу знаками — похоже, мадам д’Амран и правда успела кое-что рассмотреть в формуле заклинания. Маловато, но хоть это. Тот же магистр Ливр, мужчина незаурядного ума, всегда хваткий и бодрый, вообще не смог пока ничем помочь. Словно кто-то стёр ему часть памяти. Хотя, казалось бы, сильнейший маг. К тому же при нём был защитный артефакт.

А на том месте, где ловушка ударила по Леоноре, и вовсе почти ничего нельзя было найти. Потому даже три знака из десяти — уже удача.

Ренельд махнул Тиберу, собираясь отдать приказ зафиксировать всё на бумаге, но буквально кожей ощутил проскользнувшую за спиной тень.

Мариэтта прошмыгнула мимо, видно рассчитывая, что её не заметят. Куда только смотрели остальные? Должны же были приглядывать за ней! Ренельд даже не стал показывать, что видел её торопливые перемещения. А вот Лабьет сразу наградил вдовушку угрожающим рыком.