Поклонившись Мархалевой, он обратился к потерявшей дар речи жене:

— Дорогая, нам пора.

Пока Мария гадала в своем ли уме ее муж, Заславский схватил ее под локоть и вывел из квартиры. Мархалева проводила их насмешливым взглядом и как только дверь захлопнулась, хмыкнула:

— Хм, артист. Думает, что умней меня. Поражаюсь, что есть еще на свете такие чудаки.

Она пристально на меня посмотрела и прошептала:

— Они страшные люди. Оба.

Понимая, что рискую, я не мог не вступиться за друзей и с жаром воскликнул:

— Софья Адамовна, вы их слишком мало знаете, для таких заключений. Согласен, Мария, да и Виктор — они оба не проявили к вам должного уважения, но учтите неординарность ситуации. Наше счастье, что Мария не заглянула под кровать.

— И что было бы? — скептически поинтересовалась Мархалева.

— Она тут же упала бы в обморок. Машенька очень чувствительна.

— Не смешите меня, вы совсем не разбираетесь в людях. Семейка ужасна. Нашли с кем дружить. Так нагло лезть на мужика, я чуть со стыда не сгорела.

Думая, что речь о Варе, я бросился на ее защиту, но Мархалева меня остановила:

— Роберт, прекратите. Девчонка прелесть. Даже удивительно, что такое чудо уродилось у столь неприятных субъектов. Сохранить неопытность в сексе в восемнадцать лет? Это что-то! Я потрясена. Жаль, вы ее не научили. Или вам нечего передавать? — Мархалева изучающе посмотрела на меня и, подмигивая, спросила: — Неужели не обзавелись опытом?

Как это ни глупо, я покраснел.

— Ну-ну, — успокоила меня Мархалева. — Я пошутила. И простите меня, действительно, не самым лучшим образом себя вела. Но эти ваши друзья… Они кого хотите из себя выведут. Взять хотя бы Марию…

Я поспешил развеять ее плохие впечатления:

— Вы неправильно поняли, Машенька порядочная женщина.

— Конечно, — согласилась Мархалева, — она порядочная, раз предложила вам себя через двадцать лет дружбы. Распутная сделала бы это сразу. Кстати, Заславский действительно на вас похож. Выглядите вы моложе, но в остальном потрясающее сходство: и голоса, и жесты, даже прически. Просто удивительно, что эта Мария вас ни разу не перепутала. Или я не права?

Она снова пристально на меня посмотрела, и я снова, как дурак, покраснел.

— Ладно, не будем о грустном, — вздохнула Мархалева. — Давайте лучше поговорим о трупе. Не советую ничего скрывать.

Она уверенно прошла в гостиную и уселась на диван. Я поплелся за ней и устроился в кресле.

— Покойников очень боюсь, — призналась Мархалева, — поэтому не тяните. Чем раньше узнаю все, тем быстрей приму правильное решение. Негоже девушке под кроватью лежать. Надо бы придать земле ее грешное тело. Слушаю вас.

— Простите, один момент, — сказал я, поднимаясь из кресла и выбегая в коридор.

Быстро набрав номер Заславского, я прошептал:

— Виктор, она требует правду. Рассказывать ей про яд?

— Ни в коем случае, — рассердился Заславский. — Если только ты не сошел с ума. В противном случае, придерживайся озвученной версии.

— Но она потрясающе проницательна. Если почувствует ложь, боюсь, нам несдобровать. Виктор, ты же знаешь, я не умею врать, думаю, надо довериться. Она же подруга Тамары…

— Черт с ней, выкладывай все как было. В конце концов, ты действительно никого не убивал, так зачем скрывать?

— Незачем, — согласился я и вернулся к Мархалевой.

Мой рассказ Мархалева слушала очень внимательно, не перебивая. Когда я закончил, спросила:

— Почему вы решили, что Лидия умерла не по вашей вине?

Меня словно обухом по голове хватили:

— А вы разве не так считаете? Матушка деньги назад получила, следовательно ее обманули: во флаконе был не яд.

— Не знаю, — пожала плечами она, — речь не о флаконе. Речь о противоядии, наспех изобретенном вами. Судите сами: там могло быть бог знает что. Вы же намешали, о последствиях не задумываясь.

Я обмер: она права. Как любой здоровый человек, я в лекарствах не разбираюсь, а Светлана натащила в мой холодильник уйму лекарств. Как выяснилось, содержимое не соответствует упаковкам. И я бессовестно напоил всем этими Лидию. С чего же я взял, что эта бедная девушка умерла не по моей вине? Господи! Да я убийца!

Не умею прятать свои мысли. Все они мгновенно отражаются на моем лице — так уж устроен.

— Не казните себя, — сжалившись, успокоила меня Мархалева. — Вы действительно здесь не при чем.

— Нет-нет, вы добрая женщина, а вот я убийца! Убийца! — вскакивая, закричал я.

Она усмехнулась:

— Вы слишком впечатлительны. Даже с первого взгляда могу сказать, что Лидию убили не вы. Ее труп под кроватью тому доказательство. Если она ваша жертва, тогда почему кто-то настойчиво возвращает ее тело? Уже в третий раз. Что из этого следует?

— Что? — с замиранием сердца спросил я.

— Только то, что кто-то хочет повесить на вас убийство этой несчастной проститутки. Лидия всем раструбила про яд, вот злоумышленник ситуацией и воспользовался. Судя по всему, она кому-то сильно мешала.

Мне бы радоваться, но я возмутился:

— Тогда зачем вы меня запугивали? Зачем говорили, что я ее отравил?

— Затем, чтобы вы не считали меня дурой, как ваши друзья, — демонстрируя превосходство, воскликнула Мархалева. — Знаю я этот научный мир. Бездна апломба и мизер соображения. Вы потому носитесь со своей логикой, что не знаете моей.

От наглости такой я потерял дар речи. Пользуясь этим, она продолжила:

— Кстати, раз уж коснулись моей логики, возможен и другой вариант. Менее для вас приятный. Кто-то желает лично вам подложить свинью. В таком случае Лидия случайная жертва. Ее убили, узнав про яд. Кто-то жаждет посадить вас за решетку. Уверена, это Заславский. И его Мария.

Терпение покинуло меня.

— Софья Адамовна, — завопил я, — нельзя же так незатейливо сводить с людьми счеты. Заславские обидели вас, согласен, но если так грубо вешать на них всех собак, мы никогда до истины не копаемся.

Слава богу, разум не окончательно покинул Мархалеву, она согласилась:

— Вы правы.

— К тому же, я точно знаю, где был Заславский. И с кем. До самого его прихода ко мне. Что касается Марии, она и мухи убить не способна. Она не подозревала о существовании Лидии. Я сам не подозревал. Уважаю вашу логику, но может у вас есть другие варианты?

Мархалева задумалась. Пользуясь случаем, я отдыхал.

— Знаете что, — наконец прервала она молчание, — расскажите мне все в деталях. Подробно опишите весь вчерашний день, минута в минуту.

Я вынужден был приступить к рассказу и сам не заметил, как Мархалева вытянула из меня всю правду. Она узнала даже про Кристину, не говоря о Деле и Светлане.

— Вот где собака зарыта! — воскликнула она, едва я упомнил сестру. — Сейчас же едем к Максу, этому подлому мужу. Чует мое сердце, все мужья подлецы!

Я обомлел:

— А Лидия?

Мархалева меня успокоила:

— Девушку мы не бросим, ее надо срочно похоронить. Грузите ее в машину…

— Как — грузите? — испугался я.

— Так же, как уже дважды грузили.

— День на дворе.

— Да?

“Заславский прав, — в отчаянии подумал я, — с кем я связался? Она же дура!”

Мархалева, тем временем, вскочила с дивана и помчалась в спальню.

— Пора бы ее вытащить, — сказала она, заглядывая под кровать.

Я вытащил Лидию, и Мархалева ахнула:

— Ее действительно отравили. Видите, характерные пятна?

Пятна действительно были.

— Вот что, — скомандовала она, — заверните ее в какие-нибудь тряпки и уносите скорей. Несите прямо в мою машину, она стоит у подъезда.

“Может и хорошо, что она дура?” — подумал я о Мархалевой, укладывая обмотанную шторами Лидию на заднее сиденье ее автомобиля.

Мархалева села за руль и на приличной скорости выехала со двора.

— Знаю одно местечко, — подбодрила она меня, — где можно среди бела дня бедняжку сгрузить. Ни одна собака не увидит.

И она направила свой “Мерседес” в самый центр Москвы. Пока я пытался совладать с ужасом, она зарулила во двор незнакомого мне дома и скомандовала: