Теперь супруга, её величество Маргарита, не показывает носа из охотничьего дома Лионеля – очаровательного, к слову, носа, но это сейчас к делу не относится. И когда Лионель предложил сопроводить её в столицу – во дворец, к матери и братьям – она побледнела, замотала головой и сказала, что никуда не двинется. Потому что если супруг её останется жив, мать отдаст её ему снова. А если изволит умереть – то мадам Екатерина тут же найдёт ей другого мужа, и кто поручится, что тот новый муж окажется лучше? Пока же её нигде нет, а на нет, как известно, и суда нет.

К слову, одной в Рокелор ей тоже страшно. Кому она там нужна – в крошечном королевстве на далёком Юге? Того и гляди, подгребут если не Арагония, то Франкия, и не будет никакого королевства. Поэтому – спасибо, кузен, вы добры необыкновенно, и я готова бесцеремонно пользоваться вашей добротой и далее. И вообще люблю я вас, есть грех. Поэтому…

Грех даме пришлось отпустить, и вообще всячески её утешить, и заверить в ответных чувствах – что ж теперь, раз дано свыше, не просто так ведь?

Таким образом, Лионелю пришлось рассказать отцу о своих изысканиях в области приграничных родственных связей. Отец посмеялся – надо же, как бывает-то – и распорядился пустить Лионеля в подвал отдельного крыла Пале-Вьевилля. Крыло это всегда использовалось как склад оружия, доспехов, боеприпасов, боевых артефактов, и ещё там размещали дополнительные отряды, если в таковых возникала нужда. А темницу в подвале устроили ещё пару поколений Вьевиллей назад – при прадеде, тот отменно воевал, врагов у него хватало, и некоторых он предпочитал содержать поближе к себе, не доверяя королевским тюрьмам.

Впрочем, его величество Генрих Рокелор получил в своё распоряжение три подвальных комнаты – спальню, ванную и какой-то аналог гостиной, и кажется, его даже гулять могли выводить – если бы он был способен держаться на ногах достаточно долго. Но увы, лекари пока разводили руками, а маги-целители были в его случае бессильны – его величество имел иммунитет к магии.

Лионель поговорил с лекарем, прежде чем спускаться в подвал – что там вообще и как. Лекарь всю жизнь служил при отцовском штабе разом с магом-целителем, ран и травм видел предостаточно, и именно что разводил руками – в целом-то ничего особенного. Две раны (точно, подумал Лионель, одна от Жанно, вторая – от его шустрой Лики), и ожоги, от которых его величество испытывает сильную боль.

Это последнее было любопытно. С одной стороны, помянутый иммунитет. С другой – иммунитет иммунитетом, а попробуй-ка пройди через огонь, хоть бы и магический? А госпожа Лика, ныне прекрасная графиня Саваж, тогда устроила во дворце очень качественный пожар. И его величеству, заставшему самый конец операции по спасению его супруги от него и его людей, пришлось-таки выбираться наружу через окно – это показалось безопаснее, чем пробовать, действует ли на него магический огонь.

На его одежду, к слову, очень даже действовал. И не прикажи Лионель тогда подобрать его и взять с собой – уже бы отдал концы, наверное. А может быть и нет, как говорит та же госпожа Лика – это не точно.

При его пленном величестве было двое стражников, они же слуги, один постоянно находился при пленнике, второй – в гостиной. Лионель попросил доложить о его приходе, его приветствовали, выслушали и пригласили проходить.

Генрих лежал в постели и выглядел отвратительно – бледный, всклокоченный, очевидно слабый. Один нос и торчит, да глаза сверкают. Лионель поклонился – вежливость-то никто не отменял.

- Приветствую вас, Генрих. Позволите присесть?

- И что же привело ко мне вашу беспардонную особу? – сощурился Рокелор.

- Удивительное дело, - Лионель был благостен и добр, пока.

- Где моя супруга?

- Под покровительством семьи Вьевиллей. И пока намеревается остаться в таком статусе.

- И кто же из вас забрал её себе? Твой брат? – это «твой» наводило на размышления – неужели Генрих что-то чувствует к своей супруге, или это ощущение обманутого собственника?

Опять же – Этьен? Да ну, у них уже пару лет как всё потухло. Хотя, конечно, пока полыхало – Лионель отчаянно завидовал.

- Как можно говорить такое о собственной супруге? Да ещё и принцессе из приличной династии? Стыдитесь, Генрих.

- Пришли читать мне мораль?

- Делать мне больше нечего. Нет, хотел спросить вас о делах в ваших владениях.

- Можно подумать, я о них что-то знаю!

- А вот не надо участвовать в заговорах, - сверкнул глазами Лионель. – Знали бы больше. Расскажите мне о Лакурах и их родичах Эскарах.

- Что вам до них?

- Пока – ничего. Но всякое бывает, понимаете. Предлагаю сделку – вы мне о них рассказываете, а я оставляю вам некое болеутоляющее средство, абсолютно не магическое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- С чего бы это вдруг? – не понял Рокелор.

- Нужно же как-то платить за то, что хочешь получить. Знаете, у нас, магов, это напрямую зависит – если ты взял, но не расплатился, то отдача будет скорой и сильной. На самом деле у не-магов всё так же, просто они не обращают внимания, пока ту отдачу не получат. Берут, берут, ещё берут – даже больше, чем им нужно, на самом-то деле, а потом оказывается, что лучше было бы не брать вовсе. Так вот, средство не магическое, это травяной настой с добавлением какого-то минерального сырья, используется в лекарской практике в некоторых местах на Срединном море. Раны ваши не исцелит, но терпеть будет попроще, - и Лионель достал из поясной сумки флакон прозрачного стекла с ярко-голубой жидкостью. – Три капли – и боль уходит. На некоторое время, конечно же, не навсегда.

- На… какое время? – неуверенно спросил Рокелор.

- Зависит от крепости организма и тяжести заболевания.

Пленный король помолчал некоторое время… А потом кивнул.

- Хорошо. Спрашивайте, что вам там надо.

- Давно бы так, - кивнул Лионель и поставил флакон на прикроватный столик. – Более того, могу вам накапать в воду хоть прямо сейчас – чтобы говорить проще было.

- Делайте, - кивнул Генрих.

После принятия лекарства он как-то даже посвежел лицом – хоть и морщился, когда пил, вкус у этой дряни тот ещё. Но работает, Лионель испытывал на себе, было дело.

- Так вот, мне бы послушать, что думает о Лакурах, как о вассалах, их сеньор. Я, знаете ли, только пару дней назад узнал об их существовании, а вдруг о них стоит что-нибудь знать?

- О них или об их вечной тяжбе с Эскарами? – усмехнулся Рокелор.

- Всё, что есть, - кивнул Лионель. – Вечная тяжба… это любопытно. Особенно – если смотреть со стороны.

- На мой взгляд, Эскары могли бы и поделиться. Всё же, первый Лакур ушёл когда-то через горы без гроша в кармане, а кровь, говорят, не водица. Не по-людски с ним поступили, если по мне. Но и Лакуры уже могли бы успокоиться – последние два поколения они наши придворные маги.

- Вот как! Они сильны, или нет других?

- И одно, и другое. Может быть, вам их силы покажутся незначительными, но – они погодники, понимаете, а для путешествий и вообще хозяйства в горах погода – это важно. Конечно, им далеко до его высочества Жиля де Рогана, но – уж какие есть.

- А что дядюшка Жиль? – надо же, и там успел отметиться!

- Вы не знаете этой истории? Он был довольно молод, когда его занесло в наши края, а мой отец, тоже весьма молодой тогда, воевал с арагонским принцем Фердинандом, соседом с той стороны границы, за какую-то не то горку, не то речку – ну, вы понимаете. И его высочество весьма помог отцу – призвал какой-то страшный град, и этот град вперемешку с ливнем едва не утопил войско принца Фердинанда в грязи с концами, и их маленькая война на том закончилась. Поэтому погодники в наших краях – на вес золота. Поэтому я весьма ценю Лакуров, раз уж они это умеют. И буду их поддерживать против родичей с вашей стороны – сколько будет нужно.

Вот как, значит. Ценные звери. И Генрих не глуп, раз способен их оценить и воздать им по заслугам.