И хватило – Жанно всегда замечательно играл и пел, а вместе с Анжеликой у них и вовсе чудесно получалось, хоть Жакетте и приходилось время от времени, как поняла Мадлен, снимать ему боль. Но он улыбался и говорил – и впрямь, когда ещё соберёмся? Я теперь посол, милостью некоторых, и пихал в бок Лионеля, Орельен тоже собрался в Фаро, а ты останешься здесь присматривать за всем этим змеиным гнездом – так что, пока можем, будем петь.

Правильно, отец так и говорил – пока можешь, пой, двигайся, сражайся. А полежать успеешь.

Мадлен была замужем месяц. Снова замужем, но её второе замужество совершенно не походило на первое.

Осень настигла её в Аконе – старом замке, который местами хотелось перестроить от подвалов до крыши, но в целом он выглядел очень мило. Правда, проехать к нему было почти невозможно – потому что расчищать заросшую кустарником дорогу начали только лишь три дня назад, а до того в замок попадали через хитрую систему стационарных порталов, устроенных хозяином, но – как говорила матушка, графиня Шарлотта, глазки боятся, а ручки делают.

Увы, матушка не смогла прибыть на свадьбу. Погода, урожай, враги, что-то ещё. И, наверное, просто боязнь покинуть замок, который она не покидала уже лет пятнадцать. Правда, когда она говорила с Мадлен по магической связи накануне венчания, то – со слезами на глазах пожелала ей счастья и высказала надежду, что новый супруг, которого Мадлен нашла сама, окажется лучше того, которого когда-то нашли они с отцом. Мадлен заверила её, что так и есть, а про себя подумала – это несложно.

Да, в быту, в обычном человеческом быту Жиль был сущим ребёнком. Он никогда не задумывался о том, что растёт в поле, чем кормить овец, почему несутся куры и кто мелет муку. Его предел – это найти ночлег и еду в незнакомом городе, и он сам об этом честно сказал. И попросил Мадлен, если что-то нужно, чтобы он сделал – говорить о том прямо и недвусмысленно.

Зато он умеет выживать в диком лесу и в пустыне. Мадлен думала, что посмотрела бы на пустыню – но только посмотреть и только с ним вместе, никак иначе. И… когда-нибудь потом, пока других дел хватает.

Сначала они спешно готовились к свадьбе. Они, да. Конечно. Она. Спасибо за помощь её высочеству Катрин – она явилась на улицу Багряной Розы на следующий же день после того, как Жиль представил Мадлен ко двору, и спросила: а что у вас, дорогая Мадлен, с платьем для венчания? И не только для венчания?

В итоге за ту неделю, что у неё была, Мадлен с помощью принцессы обрела два парадных платья, в которых можно и ко двору, и к ним все необходимые предметы – сумочки, чепцы, пояса. Жакетта сказала, что утром в день венчания оденет и соберёт Мадлен сама – с помощью Одиль.

Тонкость была в том, что через день после Мадлен выходила замуж сама Жакетта, но – Мадлен посмеялась и сказала, что тоже умеет шнуровать платья и расчёсывать волосы.

Все три юных девы тоже получили возможность нарядиться в красивые платья. Они должны были присутствовать на церемонии и обещали вести себя, как подобает девам из приличной семьи. Тем более, что его величество вместе с разрешением на брак с Мадлен де Кресси для своего родича дозволил взять трёх дев де Кресси под свою опеку и дать им своё имя. Так что девы де Кресси тоже вскоре должны были стать девами де Роган. Кто бы мог подумать ещё пару месяцев назад!

Как и хотел Жиль, церемония была в Лимее. Вот там-то Мадлен и посмотрела на то, какими бывают замки принцев. Принц Анри с лёгкостью управлялся с огромными владениями, и он-то как раз знал всё и про поля, и про скотину, и даже, наверное, про лягушек в пруду. Лягушки оказались на месте, как Жиль и предсказывал. Ходили их послушать, посмотреть на красивейшее озеро и на розарий.

Церемонию провёл его преосвященство Лионель – он смеялся, что судьба у него такая, быть для родичей заступником перед богом и королём. И Мадлен де Кресси стала-таки Мадлен де Роган, а Жиль де Роган получил магически одарённую жену и трёх магически одарённых девиц в приёмные дочери.

На свадьбу приехали Жанно и Анжелика, и сестрёнка Мари с мужем. Другие родичи передавали поздравления и обещали как-нибудь заехать в гости. Ну, пусть.

Отдали замуж Жакетту – она прямо светилась от счастья, и Орельен – тоже. Пусть у них всё будет хорошо.

А потом ещё оказалось, что у Анжелики день рождения, и она очень просит приехать по этому поводу к ним в гости. В гости в данном случае означало – в Фаро, и Мадлен сначала даже не поверила, как это – возьмём и отправимся? А муж сказал – именно так. И одни, без юных дев – потому что, Мадлен, я буду рад побыть хотя бы пару дней с вами и только с вами.

Вот оно, новое родство – на три дня в Фаро, а там – гулять, спать, есть диковинные кушанья, которые предлагала её милость великая герцогиня, и которые с восторгом ела Анжелика, и утверждала, что ничего лучше просто быть не может. И… просто быть. Самой собой, и – женой невероятного мужа.

Да что там, Мадлен поняла, что ей нравится! Нравится быть женой этого мужчины, просыпаться рядом с ним, засыпать – тоже рядом, слушать его, касаться его, что-то делать для него. И – никто в её жизни не смотрел на неё так, как он, не говорил с ней так, как он, не слушал её так, как он, не касался её так, как умел это делать он.

Да-да, он не только говорил сам, он ещё и слушал. И слышал. И это было замечательно.

А всё остальное они как-нибудь решат.

Жакетта с мужем оставались в Фаро – учиться. Она уже сдала экзамены какой-то невероятно строгой и требовательной, но очень знающей и умелой преподавательнице. Орельен тоже сдавал какие-то экзамены в одну из местных магических школ, а Анжелика и вовсе изучала боевую магию. Мадлен же подумала, что, наверное, её саму чему-то научит Жиль. А если не научит – так она теперь знает, где спросить. А девочки будут ходить на занятия к господину де Мюи, домашнему магу Вьевиллей, все три, это решено. Пока они маленькие. А дальше – поглядим.

Сестрёнка Мари, очень удивлённая новым браком Мадлен и восхищённая новыми родичами, спрашивала – не боится ли она? Ведь это – совсем другая жизнь?

Нет, Мадлен поняла, что не боится. Другая жизнь – это вообще хорошо, а если что-то пойдёт не так – они будут справляться. Вместе.

И вместе у них всё получится.

Три года спустя.

Дети мяукали.

Конечно же, они издавали совершенно обычные детские звуки, как все младенцы, неделю назад появившиеся на свет, но – взрослым упорно казалось, что дети мяукают. До тех пор, пока не появился его преосвященство Лионель и не спросил – а чего вы, собственно, хотите от детей двух диких котов? Чтобы они лаяли, хрюкали или просто пищали?

Мадлен слушала, смотрела и смеялась. Её собственные младенцы уже были не такими и младенцами – в сравнении с только что народившимися детками Жанно. И Анжелики, конечно же, которая всё ещё смотрела на обоих детей изумлённым взглядом – не верила, что именно она произвела их на свет, так и говорила. Мадлен сидела с ней рядом, держала за руку и говорила, что всё хорошо, и кажется, это было то, что в тот момент нужно, во всяком случае – невестка смотрела с благодарностью и выдыхала.

Сама Мадлен уже и не верила, что когда-то жила совсем иначе. Нет, помнила, не помнить невозможно, но – слишком уж сильно поменялась вся жизнь.

Обитали попеременке то в столице, то в Аконе. Жиль остался придворным магом даже при новом короле, Генрихе, младшем брате короля Карла. Да-да, том самом, при котором служил Габриэль Эскар, кстати, он иногда встречается при дворе и делает вид, будто ничего особенного между ними не было. Хотя, конечно, король Генрих в начале правления избавился от большинства приближённых своего брата – но другого такого придворного мага просто не существовало, поэтому Жиль понемногу продолжал исполнять свои задумки – о пересчёте всех магов королевства и прочем. Пока – на тех землях, чьи сеньоры были разумны и понимали пользу от такого дела. И надеялся, что когда-нибудь удастся сделать это повсеместно.