- Где же он жил, пока путешествовал? – продолжала недоумевать Мари.

- Где ночь застала, там и жил, - рассмеялась Жакетта. – Господин Жиль умеет жить под кустом, в овраге, в пустыне и в непроходимом лесу. Но увы, он не умеет жить в обычном доме, как это делают все люди.

- И что, прямо убегает спать в лес? – живо заинтересовалась Аделин.

Кажется, кому-то подкинули новую мысль.

- Нет, - покачала головой дочь принца. – Он спит в кровати, как то человеку и положено. Правда, к нему приходит его милость Котальдо.

- Я чуть со страха не умерла, - зажмурилась от воспоминания Мадлен. – Когда он ночью… пришёл.

- Он только с виду грозный, и ещё к врагам, - сказала Жакетта. – А в остальном – очень разумный. Он понимает всё-всё, что ему говорят, и никогда ничего не делает назло, как обычные коты, с теми случается.

- А что он ест? – поинтересовалась Мадлен.

- Мясо. Я договорилась с мясником, он каждое утро присылает нам обрезки, требуху и небольшие кости. И ещё господин Огюст – это повар – варит ему кашу, смешивает её с измельчённой требухой и какими-то овощами, и его милость это ест.

- Надо же, почти как собака, - качала головой Мадлен.

- Собак нет, увы, а хорошо бы, чтоб были, - продолжала Жакетта. – Пока дом охраняют маги и охранные заклинания, и здесь, и в Аконе, но собак-то никто не отменял!

- А вообще хозяйство есть? Живность? Куры, свиньи, коровы, овцы? – выспрашивала Мадлен.

- Ох, что вы, нет, конечно. Господин Жиль ничего этого не умеет. Я ищу управляющего для Акона, мне с этим помогают господин Рокар и господин Греви, управляющий Лимейского замка монсеньора Анри, но пока не нашла. Видимо, придётся уже вам.

Вот так, оказывается, живут принцы. Особенно – принцы бродячие, любители ввязываться в истории и приключения, и готовые жениться на небогатых вдовах. А ты что думала?

- Ну ничего ж себе, - выдала Аделин. – А я-то думала, что принцы живут во дворцах, и едят с золотых тарелок одни только пирожные!

- Знаешь, одно золотое блюдо здесь даже есть, - улыбнулась Жакетта. – Или два. И пара кубков, и ложки. Конечно же, с фамильным гербом. Но я не помню, отчистили их уже или ещё нет, нужно проверить. И я думаю, что мы найдём кого-нибудь, кто будет печь пирожные. Должно же быть у нашего принца всё по правилам?

- А кто будем мы? Принцессы? – продолжала интересоваться Аделин.

- Я думаю, да, - кивала Жакетта. – Господин Жиль совершенно определённо сказал, что побеседует с его величеством о том, чтобы дать вам всем его фамилию.

- Ничего себе, - Аделин увидела на лестнице перила, взгромоздилась на них и попыталась съехать.

Увы, рассохшееся дерево никак не предназначалось для такого безобразия, хорошо, дочь отделалась парой заноз, и то больше в юбке, чем в ноге или мягком месте.

- Видишь теперь, что нельзя кататься по перилам? – спросила Мари.

- Ну, мы же приведём здесь всё в порядок, - Аделин подобрала с полу свалившийся чепец и надела на голову – задом наперёд.

Мадлен услышала уверенную речь Аделин – и начала хохотать. Вот так, дети даже и не сомневаются, что она сможет. Значит, и ей не нужно сомневаться, получается?

Все вместе, они осмотрели комнаты для девочек и камеристок – пока три. Спальню для девочек, спальню для Луизы и Николь, и ещё комнату для занятий и игрушек. Конечно, здесь всё было не так хорошо устроено, как у его высочества, но – лучше уж так, чем с госпожой Рокар. И вообще, они ведь смогут здесь сделать всё, как захотят! Позже Мадлен приведёт в порядок ещё комнаты, и у каждой из дочерей будет своя спальня. А пока так.

Комната для Одиль нашлась возле спальни принца, а ещё рядом нужно организовать гардеробную – сказала Жакетта. У Мадлен никогда не было гардеробной, вещи хранились в спальне в сундуках, но дочь принца сказала – надо. Наверное, она знает лучше.

И вообще, Мадлен вдруг поняла, что этот старый запущенный дом – он просто прекрасен. В нём нет налаженного хозяйства – и хорошо, значит, можно его устроить, как захочется, а не как принято от века. Не как решила матушка, не как привыкла свекровь и её сыновья. А как решит она сама.

Правда, нужно ещё понять, какие у его бесценного высочества доходы, и насколько прилично вообще спрашивать об этом до свадьбы? Наверное, уже прилично, раз она в его доме убирается? Сколько человек здесь кормится каждый день, сколько коней, и что все они едят. Откуда поставки, и какие. Кто расплачивается и каким образом. А если помянутое высочество захочет приглашать в дом гостей, то… в общем, нужно понимать, на какие ресурсы можно рассчитывать, и где их вообще брать.

Мадлен давно уже не замечала за собой такого воодушевления – пока собирали вещи в доме господина Лионеля, и таскали их порталом, и потом она ещё  показывала комнаты Николь и Луизе, и они с Одиль решали, куда пока поставить сундуки с одеждой – и её, и принца. С одеждой-то у него вроде бы всё в порядке, хотя, конечно, нужно пересмотреть. Посчитать сорочки, проверить штаны и дублеты, осмотреть чулки на предмет дыр.

В охотничьем доме, к слову, тоже было неспокойно. Госпожа Рокар проснулась утром, и оказалось, что она ничего не помнит. Она узнала мужа и детей, но – больше никого и ничего. Не помнила, где умывальник, и как шнуровать платье. Жакетте даже пришлось её осмотреть, но – она не нашла у супруги управляющего никаких болезней. Велела ей хорошенько выспаться, а если не пройдёт – значит, придётся учиться всему заново. А кое-кого из слуг, как слышала Мадлен, Лионель прогнал. Наверное, самых болтливых – зачем ему такие?

Но таскать и раскладывать вещи всё равно было нужно, и Мадлен была рада, что Жакетта взяла на себя присмотр за ужином – чтобы он вообще случился, и чтобы всем хватило, и местным обитателям, и гостям.

Да-да, гостям. Господин Лионель, королева Маргарита и госпожа Жийона пообещали, что прибудут к ужину. Жакетту смутила только королева, остальные-то уже бывали в этом доме и знали, что их здесь ждёт.

Правда, прибыли они совершенно по-родственному, без торжественных нарядов и свиты, только втроём. И принялись дарить подарки.

Лионель порекомендовал человека, который мог бы стать управляющим – скорее здесь, в столичном доме, чем в Аконе, но нужно пробовать. И подарил всем трём девицам по небольшому сверкающему камню, облегчающему управление собственной силой. Аделин показал, как пользоваться, Шарлотте повесил на шею, а Мари вложил в руку – на будущее. А Мадлен он сообщил, что дарит ей ту кобылу по кличке Звёздочка, на которой она как-то выезжала на прогулку. И что эта Звёздочка уже стоит в конюшне принца, и если вдруг Мадлен нужно будет куда-то отправиться – то лошадь к её услугам.

Её величество подарила Мадлен филигранную брошь очень тонкой работы с жемчужинами, а всем трём девам досталось по комплекту жемчужных же серёг – каждой свои. И она, смеясь, сказала, что будет рада видеть всех их придворными дамами, а особенно – Мари. Шарлотта подбежала и обняла Маргариту, Мари вежливо поклонилась и поблагодарила, как подобает, Аделин – тоже, но было видно, что ей эта мысль чем-то не нравится. Наверное, у неё какое-то своё видение будущего.

Госпожа Жийона же подарила Аделин какой-то совсем маленький амулет. И сказала носить при себе, потому что это защита. Не абсолютная, но – хорошая. Ну ладно, дома можно снимать. Потому что магический фон у того амулета был весьма своеобразный – для тех, кто понимает, конечно. Аделин была растрогана и обнималась с госпожой Жийоной, и та не возражала.

Мадлен вздохнула про себя, вспоминая разговор со старшей дочерью. В охотничьем доме, в их бывшей детской, Аделин безропотно собирала разбросанные со вчера игрушки, а Мадлен складывала в сундук одежду девочек.

- Скажи на милость, почему ты снова говоришь, что его высочество – чудовище? - спросила Мадлен.

- Ну мама, мы уже всё решили, - попыталась отмахнуться дочь. – Я попросила у его высочества прощения. И обещала больше так не делать.

- И что он?

- Простил, - вздохнула та. – Он очень добрый.