У них родились два сына – погодки Луи и Жанно, по отцу Жиля и по её отцу. Младшему, Жанно, уже сровнялось десять месяцев, а двухгодовалый Луи и вовсе казался большим – особенно рядом с кузенами, малютками Алиенорой и ещё одним Жанно. Что поделать, у Саважей старший сын всегда Жанно. Новорожденный звался Жан-Александр, по деду Мадлен.

Все три девочки росли и прилежно изучали как магические искусства, так и всё прочее, что положено знать и уметь девицам из очень знатной семьи. Оказалось, что среди стражи и прислуги Жиля было изрядно магов, и у некоторых были дети – естественно, магически одарённые. И Мадлен удалось договориться с господином де Мюи, чтобы он проводил занятия и у них дома тоже – чтобы не таскать всю эту детвору по улицам туда-сюда. Тот только рад был увеличению числа своих маленьких учеников, и повторял, что магия – дело серьёзное, и учиться ей – необходимо, кем бы ты ни родился.

Сама Мадлен за истекшее время узнала о своих силах столько, как за всю предыдущую жизнь не знала, наверное. Что-то она слушала на занятиях господина де Мюи. Что-то рассказывал и показывал ей Жиль – довольно многое, на самом-то деле. Она прочитала некоторое количество книг, и ещё постоянно пробовала что-то вместе с девочками. Стихийные силы – с Аделин и Шарлоттой, а про артефакторику, как оказалось, понимала Мари.

Мадлен предвкушала пробуждение силы у сыновей – уж наверное, это будет не менее интересно, чем у девочек.

Жакетта завершала своё целительское образование в Фаро. Она пока ещё не осчастливила Жиля внуком, событие ожидалось через месяц. Пока же она смотрела на Анжелику и трепетала – в преддверии.

Анжелика же как раз точь-в-точь успела окончить какой-то едва ли не специально для неё скроенный курс в местной школе боевых магов – потому что, как оказалось, боевая магия и беременность – вещи несовместимые. То есть беременность может наступить обычным образом, но – применение боевых заклинаний грозит выкидышем. Анжелика и не подозревала о такой, как она говорила, засаде – нет, знать-то знала, но когда вдруг столкнулась с непонятным кровотечением, то спасли её и будущих детей только благодаря невероятному искусству здешних целителей, наставников Жакетты. И дальше до родов ей пришлось найти для себя более мирное занятие – кажется, она как-то помогала здешней великой герцогине учить девочек – как из знатных семей, так и всех прочих. Учить обычным полезным в жизни вещам, не боевой магии. А сейчас они с Жакеттой наперебой обо всём этом рассказывали – и невестка уже потирала руки в предвкушении. Вот, говорила она, поправлюсь, оживу – и хотя бы на тренировку! А как же дети? – спрашивала Жакетта. Анжелика вздыхала, брала на руки сначала одного младенца, потом второго, и отвечала – что-нибудь придумаем.

Новый король не питал особой любви к ним с Жанно, и сначала даже хотел назначить послом в Фаро кого-то из своих приближённых. Но здешний великий герцог сказал, что не желает смены посланника, его устраивает тот, что уже есть. Он разбирается в местных делах, у него подходящий опыт, он сильный маг. Может ли другой посланник предложить всё то же самое? Нет? Значит, и говорить не о чем. Эту историю Мадлен рассказывал Жиль – она как раз только-только родила Луи, ей было не до придворных дел – и смеялся, когда описывал выражение королевского лица. Его величество и не ожидал такого отпора, а оказалось – Жанно много кто любит и ценит.

У королевы Маргариты родился сын, а потом ещё и дочь. Король Генрих Рокелор так и не встал на ноги, и скончался незадолго до рождения дочери у его жены. А брат Маргариты, новый король Генрих, сказал, что не желает видеть её при дворе. Есть у неё свои владения? Вот пусть туда и отправляется. Она и отправилась, и его преосвященство Лионель помогал ей во всём.

Мадлен как-то спросила его – а что там господин Бернард? Тот долгое время провёл в заточении, и из Судебной палаты его выгнали, и господин Лионель сказал – не берите в голову, дорогая Мадлен. Господину Бернарду всё происшедшее послужило хорошим уроком, он больше не станет придумывать странное и тревожить покой добрых людей. Мадлен оставалось только поверить – впрочем, господин Лионель располагал к тому, чтобы ему верить.

О госпоже Жийоне не было ничего слышно уже давно – кажется, она вышла замуж за кого-то по выбору своих родных. А Марсель воспитывал сына – такого же белокурого и сероглазого, как он сам, и такого же некроманта. Звали мальчика Жиль, было ему два года – как Луи, а присматривали за ним все, кому случалось оказываться в доме франкийского посланника в Фаро. Что ж, вскоре подрастут два товарища для игр – что-то подсказывало Мадлен, что дочка Жанно и Анжелики будет похожа скорее на свою матушку, чем на кого-нибудь из их с Жанно добропорядочных родственниц.

К дамам заглянул Жанно и позвал всех к обеду. Обед здесь накрывали на широкой террасе, открытой в Большой канал, благо, сегодня погода позволяла. Жанно помог подняться Анжелике, подхватил корзину с обоими младенцами и подмигнул Мадлен и Жакетте – мол, пойдёмте.

На террасе Жакетту ждал Орельен. Ему приходилось время от времени бывать в пожалованном ещё предыдущим королём замке – как же, это же наследство его будущего сына! Впрочем, даже наставления его друга детства принца Анри не очень-то помогали ему в хозяйственных вопросах. Тогда он вздыхал и говорил – ничего, вот закончит свою учёбу Жакетта – и мы всё-всё сделаем с её помощью. Теперь он с волнением ждал появления первенца и предвкушал, как они вместе будут выдумывать всяческие каверзы. А если будет дочка? – усмехалась Жакетта. Орельен вздыхал и косился на Аделин и Шарлотту – мол, девочки бывают такими же неугомонными, как и мальчики.

Впрочем, сейчас неугомонные девочки остались дома – за хозяев, вместе с его милостью Котальдо, который по-прежнему велик и благодушен. Он, кстати, теперь приходил к Жилю далеко не каждую ночь – потому что возлюбил Шарлотту, а та и рада. Жиль смеялся, что скоро ещё и женихов от неё гонять станет.

Жиль вообще всё время смеялся. И придумывал что-нибудь, от чего становилось смешно и ей – как бы мрачно вокруг не было. И эта его особенность помогала преодолеть всё, что им выпадало.

И сейчас он поджидал Мадлен на террасе и улыбался. Поцеловал её и повёл к столу.

Новоназначенный епископ Льена принял утренних посетителей – и думал уже сказать секретарю, отцу Полю, что некоторое время его не следует беспокоить – но тот вошёл сам. И сообщил, что пришёл какой-то человек и очень просит его принять, а зовут того человека Бернард Эскар.

Надо же, подумал Лионель, что это ему занадобилось? Его отпустили из темницы Пале-Вьевилля после смерти Рокелора, тому уже полгода, он радостно покинул стены дворца, и с тех пор от него не было ни слуху, ни духу. Нет, конечно, присматривали, и вроде бы даже отцу какие-то отчёты присылали, но – Лионелю было не до того. И какая нелёгкая принесла его сейчас?

Лионель распорядился пригласить, и тот вошёл. Совершенно не изменился – так же сухощав и собран, весь настороже, тронь – укусит. Интересно, каких магических артефактов он набрал с собой сейчас?

- Добрый день, господин Эскар. Увы, у меня не слишком много времени, поэтому я предлагаю вам сразу же, без церемоний рассказывать, для чего вы хотели меня видеть.

- И вам доброго дня, - поклонился Бернард. – Не поверите, но у меня к вам есть дело.

- И впрямь не поверю, вам придётся объяснить, - Лионель кивнул гостю на лавку.

Тот сел и несколько задумался – что это, неужели растерял слова? Или сейчас с ножом кинется? Лионель на всякий случай выставил защиту.

- Я хочу вернуться домой, в Рокелор. А вы там сейчас на самом деле первый человек, как бы оно снаружи не выглядело. Поэтому я хочу попроситься к вам на службу.

Что? Судьба сегодня решила пошутить?

- Вы удивили меня, - покачал головой Лионель. – Для чего это вам?

- Я хочу жить там, где родился. И жить с удобством. Ваша удача перебила удачу его величества Генриха, значит – нужно пойти к вам, только и всего, - пожал плечами тот. – Я понимаю, что у вас есть причины не доверять мне, ну так вы всегда можете испытать меня. И прогнать, если мы не договоримся.