Удаляясь от погибшего вертолета, Алекс решал – спрашивать у проводника про сгоревшую машину или не унижаться? «Фиг с ним, спрошу! – решился Алекс. – Если выяснится, что полеты над Д.З. потенциально опасны, то... То это и без меня известно командованию. Спрошу, ПОЧЕМУ летать над Д.З. опасно. Вдруг ответит».

Арбуй стоял возле особенно толстой березы. Стоял столбом. Такого еще не случалось. Обычно отставшего Алекса проводник не дожидался, и Арбуя приходилось догонять, ориентируясь по издевательскому свисту. Впрочем, за целый день Алекс и отставал-то всего раз-два. Так что о повадках Арбуя судить рано.

Низкорослый, широкоплечий Арбуй стоял, задрав голову. Черные с проседью волосы свисали на берестяную торбу за спиной проводника. Смешно топорщились его неухоженные усы, вызывающе торчала острая бородка а-ля Дон Кихот. Чем-то Арбуй походил на собаку породы шнауцер, окраса «перец с солью». Забавная внешность у проводника. Пока не встретишься с ним глазами, так и тянет улыбнуться. А заглянешь в бездонные колодцы слегка раскосых глаз, и сразу мороз по коже.

– Ведьмина метла. – Арбуй указал концом спаренных стволов охотничьего ружья на скопление сухих веток, застрявших в зеленой кроне дерева – Вихрево гнездо. Ходу отсюда. Не отставай, Чистый.

Арбуй пошел. Быстро. Сгорбившись под тяжестью торбы, опираясь на ружье, как на палку.

«Эко засеменил. Спрашивать, что такое «вихрево гнездо», оно же «ведьмина метла», – бесполезно, – подумал Алекс, пристраиваясь сзади за проводником и стараясь скопировать манеру его ходьбы вразвалочку. – Тем более бесполезно спрашивать заторопившегося вдруг проводника про вертолет. И все равно прогресс! Великий немой заговорил. Сам. По личной, так сказать, инициативе. Без всяких вопросов обозвал сухие веки, запутавшиеся в зеленых листьях, «метлой». Может, пройдет время, и он объяснит про двухстволку? Может, даст подержаться за антикварный огнестрельный экспонат? Или хотя бы разрешит помочь нести торбу, а то жалко смотреть, как мужик горбится...»

Шли с каждым шагом все быстрее и быстрее. Почти бежали. Убегали. От чего? От «ведьминой метлы»? Да, конечно, но не от скопища же сухих веток, в самом деле?

Спустя полчаса быстрой ходьбы Арбуй начал выдыхаться, однако темп держал. Алекс послушно топал следом, легко поспевая за проводником. Вокруг по-прежнему белые березовые стволы, зеленая и низкая, словно подстриженная, трава и... Ой, а чего это там такое?!.

– Арбуй, смотри! – Алекс от неожиданности закричал: – Смотри! Скелет вертолета. А вон там, вон виднеется, там – «вихрево гнездо»! Мы здесь уже были!

Арбуй остановился. Посмотрел вправо, влево, взглянул на небо.

– Хреново, Чистый. Блуд приключился. Не в тот день, не в тот час из дому вышли. В круг попали. Раздевайся.

Подавая пример, Арбуй скинул торбу, прислонил ружье к березе и начал торопливо расстегивать пуговицы на телогрейке.

– Серьезно, что ли, раздеваться? – Алекс медлил. Вроде Арбуй не шутил, как бы и не до шуток сейчас, но... раздеваться?! На фига?!!

– От уводины избавиться самый верный рецепт – переодеться в вывернутую одежду.

– Сапоги-то как...

– Левый на правую, правый на левую.

– Портянки...

– Другой стороной мотай.

Алекс пожал плечами. Снял телогрейку, вывернул ее наизнанку. Меж тем Арбуй разделся догола и уже выворачивал трусы. Алекс заторопился. Глупо как-то, идиотизм, однако...

– Однако поспеши, Чистый! Не успеешь, один уйду. – Арбуй уселся, взялся натягивать левый сапог на правую ногу.

Алекс успел. Более того – успел переодеться первым.

– За мной. – Арбуй приладил торбу между лопаток, взял ружье.

Пошли. Мимо вертолета, мимо березы с «вихревым гнездом». Шагать в неправильно обутых сапогах оказалось ужасно неудобно. Алекс спотыкался и ругался вполголоса.

– Материшься? – спросил Арбуй, не поворачивая головы.

«Ого! – отметил про себя Алекс. – Прогресс неумолим! Он со мной опять разговаривает! И наши разговорчики уже смахивают на диалоги. Ура!»

– Что? Нельзя ругаться?

– Нужно! Матерись громче. Сможешь – позаковыристей.

– Ха! – Алекс хохотнул нервно. – Мы чего? Для того и переодевались, чтоб матерщина наружу поперла?

– Нет. Ругань отгоняет вихрь.

– Кого?

Арбуй промолчал. Вместо проводника ответ прошептали ветки деревьев. Царившего до сих пор безветрия как не бывало. Легкий пока ветерок потрепал листочки, пошуршал в зеленых кронах и вроде бы иссяк, но ненадолго. Через минуту-другую ветерок вернулся заметно окрепший. Бросил в лицо Алексу горсть сухих листьев, взъерошил волосы, заставил зажмуриться.

– Ругайся громче! – приказал Арбуй.

– Я ругаюсь, меня из-за ветра не слыш...

Алекс не услышал собственного голоса. Новый порыв ветра просвистел в ушах паровозным гудком. Зашатало деревья, траву прижало к земле. Только что было светло, в небе ни облачка, и вдруг потемнело, нахмурилось.

– Дер...за...бу!

– Чего?

– Держись за торбу!.. – орал Арбуй, тараня лбом бурный воздушный поток. – Толкай меня, тоол...й...

– Может, переждем?!. – крикнул в ухо Арбую Алекс, прижимаясь грудью к берестяной торбе и упираясь носками в скользкую траву.

– Толкай, мать твою... Надо... из круга... иначе... твою ма...

Вот он – ВИХРЬ! Ничего не слышно, кроме воя ветра. В небо плеснули чернил, в лицо летит всякая мелкая дрянь. Все вокруг – одна сплошная круговерть. Карусель, ядрена мать! Дышать тяжко – ветер так и норовит ворваться в горло и качнуть лишнего в резервуары легких. Валит то вбок, то на спину, то клонит к земле. И темнеет, темнеет! Мать твою в лоб! А листья-то! Листья! Пурга зеленая, честное слово! Смерч! Торнадо! Глаза вообще лучше закрыть и не открывать... Царапнуло плечо, хлестнуло прутиком по щеке... Нет, глаза лучше открыть... Нет! Приоткрыть чуточку, чтоб видеть сорванные ветром ветки и уворачиваться... Ни хрена не видно...

«А ведь так и сдохнуть легко! Запросто! Свалит березу, долбанет по башке, и капут! – подумал Алекс и что было сил толкнулся в спину проводника, прижался грудью к торбе. – Дурак! Так я Арбуя опрокину!.. Без паники, скаут! Вертолет четко сбило вихрем, нет вопросов! А упавшие березы ты видел? Нет, не видел, паникер хренов!.. Кто паникер?! Я?! Дожили, сам с собой разговариваю... Кстати, а ведь и правда, рядом с упавшим вертолетом ни одного сваленного ствола. Вообще в лесу ни одного гниющего дерева. Как же, а? Вихрь с ума сойти, а деревья не валит... Мистика...»

Сии-и-ууу-у – свист ветра. Шширр-р-р – шипение веток. И неожиданно – Ак-ка-ка-ха-ха-а!.. Оглушительный, сумасшедший... смех? Пожалуй... Ак-ка-ха-ха!.. Хохот безумца за спиной. ОЧЕНЬ БОЛЬШОГО безумца. Если бы не вихрь, Алекс решил бы, что сумасшедшй хохот транслируют с вертолета, царапающего брюхом верхушки деревьев. Однако вертолеты в такую погоду не летают...

Ак-ка-ха-ха!!. Раскатистый хохот великана догоняет, звуковая волна накрывает путников сверху.

Алекс покрепче уцепился за торбу проводника-поводыря, крутанул шеей, оглянулся.

АК-ХА-ХА-ХА!!!

Ветер слепил глаза. И все же сквозь вынужденный прищур Алекс увидел огромную, сотрясающуюся от смеха человекоподобную фигуру.

Ах-кха-а! Кха! А!!!

Серая масса меж стонущих стволов, косматая голова торчит над беснующими верхушками деревьев. Длинные руки со скрюченными пальцами волочатся по земле...

Арбуй круто свернул вправо. Алекса нещадно мотнуло, стукнуло бедром о березу, и он едва не упал, едва удержался на ногах. По макушке шлепнуло переплетением веток, глаза засыпало трухой, особенно сильный порыв ветра вдул в легкие нечто вроде пыли. Алекс задохнулся, закашлялся. А проводник-поводырь пер танком, и Алекс тащился за ним, как на прицепе.

Акх-а-ха... Раскаты сатанинского смеха заглушил удар грома. Фотовспышкой сверкнула молния. Тяжелые дождевые капли обрушились со всех сторон. В один миг промокла одежда и под ногами сделалось вязко. Ливень! Потоки воды с черного неба.

– Арбуй! Слышишь меня?! – крикнул Алекс, прижавшись лбом к взмокшему от воды и пота затылку проводника.