Заломив одну бровь и прищурив другой глаз, поскольку обычно она не злоупотребляет «мистерами» и «мисс», я приступил к допросу.

— Из-за чего они ссорятся? Разве Лазутчик Фелльске работает на Белинду?

— А? Нет. Мистер Дотс решил, что он больше не нуждается в финансовой поддержке со стороны мисс Контагью, поскольку он вот-вот получит большую сумму за поимку этого вонючего человека.

— И конечно, решил он это, еще не имея Лазутчика Фелльске у себя в кармане. Так?

— Именно.

Ну-ну. Шкура неубитого медведя. Все, что мне оставалось делать, — это покачать головой. Как-то все это мало походило на Морли, урожденного реалиста и прагматика. Может, заразился чем-нибудь от Торнады? Или от страдающего особо тяжелым похмельем Плоскомордого? Как знать. Морли Дотс обычно этим не грешит.

— Оставайся с Джоном Растяжкой. Посмотри, не сообщит ли он чего-нибудь такого, что могло бы оказаться нам полезным прямо сейчас. — Я рванул обратно через улицу, испугавшись, что совершил смертельную ошибку, оставив Морли наедине с Белиндой. Как мог Морли утратить обычную свою осторожность? Нет человека, который смог бы мериться письками с Белиндой Контагью. Она просто оторвет вашу и вас же заставит скормить ее свиньям.

Пудель и незнакомый мне громила все переминались с ноги на ногу у входа, переживая за своего начальника. Пудель так вообще казался сейчас потерявшимся четырехлетним пацаном.

— Валяйте за мной, — бросил я им на ходу. — Похоже, Морли сморозил глупость. Возможно, придется вызволять его.

Угу. Если дело дойдет до кулаков, у Белинды в распоряжении всего лишь шестеро здоровых мужиков против нашей слегка заплывшей жирком троицы.

Белиндина гвардия тем временем толпилась у входа в казарму, попивая горячий чай из кружек и болтая с командой Плоскомордого как с закадычными друзьями, что вполне могло быть на самом деле. Город у нас не маленький, но занятые в одной отрасли бизнеса парни, как правило, знают друг друга.

Я сбавил ход до скорости, смахивающей, как я надеялся, на скучающую походку. С кучером Белинды мы обменялись парой бранных слов от чистого сердца — он терпеть меня не может за удачливость. Четверка слуг оставила меня без внимания. Однако последний мордоворот — возможно, официальный Белиндин телохранитель — попытался остановить меня суровым взглядом. Я прикинул, не ответить ли ему тем же, однако это было бы приглашением к махалову до победного конца. В смысле, до того момента, когда шевелиться сможет один, последний участник. Телохранитель не произвел на меня особенно устрашающего впечатления — по крайней мере по сравнению со своим предшественником. Тем, который давно уже не гуляет по этой земле, пребывая где-то под ее поверхностью.

Я подмигнул ему и прошел дальше, к Морли.

— Мистер Гаррет, — беспокойно шепнул мне незнакомый Дотсов громила. — Этот, последний, за нами идет.

— Хорошо. Если он задергается, посидите на нем с Пуделем, пока я столкну кое-кого лбами.

Буря к этому времени уже миновала, хотя оба спорщика продолжали угрюмо буравить друг друга взглядом. До мордобоя дело не дошло, и теперь они говорили о деньгах.

— Какого черта тебе здесь надо? — вскинулась Белинда, увидев меня.

— Пришел защищать свои вложения.

— Вложения? Во что это? Ты в этом не участвуешь.

— В дружбу. До меня дошел слух, что вы с Морли плохо себя ведете. Вот я и подумал: пойду прослежу, чтобы никто глупостей не натворил.

Мисс Контагью испепелила меня взглядом. Надо сказать, делает она это мастерски — оглушительно. Чуть не до крови. Ты смотришь на нее и забываешь всю ее холодную красоту, а помнишь только, что она дочка Чодо Контагью, Смерть на Копытах. Ну, и еще помнишь случаи, когда по сравнению с ней даже ее папочка казался тепличным учителем танцев.

Она больше ничего не говорила. И Морли тоже.

— Ну, Морли? Ты разобрался? Ты заключал сделку, руководствуясь опытом предсказания результата паучьих бегов? — Я бросил на него многозначительный взгляд. Он, несомненно, решил, что у меня запор.

Пудель, Безымянный и телохранитель Белинды озадаченно топтались у дверей.

— Я контролирую ситуацию, — заявил мне Морли. — Просто на минуту жадность взяла верх над рассудком.

— Он думал, — с убийственным спокойствием произнесла Белинда, — что ему удастся вести бизнес так же легко, как крутить шашни. Боюсь, меня он нашел менее сговорчивой, чем своих подружек.

— Вот и до меня такие слухи дошли, дружище. Не дели шкуру неубитого медведя — тем более если прежде договорился играть с другими.

— Метафоры у тебя, Гаррет, как всегда, так себе. Но суть ты понял верно. Порой ситуация скользкая… недолго и сорваться. Я малость погорячился. Но я же взрослый человек, вовремя разглядел угрозу и взял ситуацию под контроль. Гроза миновала. Так что твое беспокойство безосновательно.

Морли покосился на компанию у дверей. На сильно перепуганных громил, которые совершенно не понимали, что происходит. И что от них, спрашивается, толку?

Белинда кивнула, соглашаясь с Морли — и, возможно, с моими мыслями. На какое-то мгновение я утонул в этих неописуемо голубых глазах, но все-таки сумел взять себя в руки и вынырнуть.

— Чтоб меня! — прохрипел я. — Как трудно быть взрослым…

Морли казался разочарованным. Но суть его странной короткой тирады я все-таки уловил. Все обстояло не так хорошо, как он утверждал.

Что я еще мог сделать? Он сам застелил себе постель. Я только постарался, чтобы простыни оказались не кровавыми.

— Ладно. Если все в порядке, я возвращаюсь к своим делам. А вы оба ведите себя хорошо. Я не хочу, чтобы мои лучшие друзья собачились, как уличные голодранцы.

Разумеется, это никого не обмануло. Ну, кроме, возможно, свидетелей у двери. Однако это дало Белинде понять мою позицию. А мое мнение в силу ряда причин кое-что для нее значит.

Все это мне уже объясняли многие — включая того, кто рисковал сейчас здесь, и все равно я не могу понять этого до конца. Впрочем, я давно уже усвоил, что порой гораздо полезнее принять что-то как данность, не пытаясь понять.

— Я подойду, как только покажу Белинде все, что мы хотим здесь сделать, — сказал Морли. — Попроси Паленую меня дождаться.

Морли редко подставляется, но я не воспользовался возможностью уколоть. Может, это тоже признак взросления, предположил я. И вообще, стоит ли шутить над мелкими слабостями одного друга, чтобы подняться в глазах другого?

Пудель и остальные вышли за мной на улицу.

— Эй, Гаррет, — пробормотал Пудель. — Это как, считай, все в порядке?

— Надеюсь, что так. Знаешь, Пудель, ни за что не хотел бы оказаться в одиночку против этой женщины.

— Скажете тоже. Да если найдется такой глупец, он все сполна огребет.

— Угу. — Его слова разбудили во мне неприятные воспоминания. — Ладно, бывай.

Я вернулся в «Мир». На полпути я едва не оступился, когда порыв ветра донес до меня неописуемый запах немытого тела. Источника его я не видел.

День тем временем начинал клониться к вечеру. Наверное, времени и положено лететь так быстро. В дальнем конце улицы показались Риндт Гринблатт с семейством; они направлялись в мою сторону. Братец Гринблатт, похоже, пребывал в дурном расположении духа. Впрочем, у гномов почти всегда такое выражение.

Не дожидаясь этой милой семейки, я зашел в здание театра и наткнулся на Паленую. Больше никого из ее крысиной родни там не было — все они спустилась вниз.

— Когда ты отловишь этого вонючку, милая, спроси у него, с какой стати он интересуется мной. Или «Миром».

— Попробую. Хотя Покойник, возможно, уже все знает. Он прикоснулся к этой вонючке — правда, кажется, ненадолго.

— Непременно спрошу. — Только Старые Кости скорее всего уклонится от ответа. Скажет что-нибудь насчет того, что я сам должен догадаться. Или еще какую-нибудь гадость в этом роде.

Я заглянул в подвал.

— Эй, Рокки! Мне понадобится твоя поддержка через минуту. Поднимайся. — Вообще-то Плоскомордый и его мордовороты тоже неплохо знают свое дело, однако есть работы, которые лучше поручать узкому специалисту.