«Из чепчиков Марии, — писал Кальвин, — я знаю только два: один — в Трире, в аббатстве св. Максимина; другой — в Лизио, в Италии. Но мне хотелось бы знать, чтобы сообразили, из какой они материи, и было ли в обычае в те времена в стране иудейской носить чепцы такого фасона; хотелось бы мне, чтобы сравнили их между собою, дабы узнать, в какой мере они похожи друг на друга».

Последнее пожелание Кальвина выполнил Планси, который сообщает, что один такой чепец Марии уничтожили гугеноты в церкви св. чела, в Периге; другой чепец, отмеченный и Кальвином, в Трире, годился женщине ростом в восемь футов; третий чепец хранится среди святынь г. Рагузы и едва налезает на голову десятилетней девочки; четвертый, не похожий ни на один из тех, находится в монастыре, в Эскуриале. Если мы присоединим сюда указанный Кальвином чепец в Лизио, в итоге получим пять, притом разномерных экземпляров.

Для Марии, если бы только она когда-либо существовала в качестве женщины, такое количество чепцов было бы, пожалуй, не очень большим, тем более, что, оказывается, она носила и другие головные уборы.

Так, в свое время некий Антонин Плацентин указывал, что в Иерусалиме хранится лобная повязка Марии. Планси пополняет это сведение указанием, что такие же повязки показываются в Сан-Сальвадоре, в Москве и в Болонье, при чем болонская украшена пятнами крови, якобы, брызнувшей на богоматерь, когда пронзили бок Иисусу.

Помимо чепцов и повязок, приснодева, по-видимому, носила также покрывало; по крайней мере, его показывают и даже не в единственном числе. Говорят, что оно некогда хранились в Иерусалиме и затем было перенесено оттуда в Константинополь, где императоры брали его с собой в походы и, будто бы, потому одерживали победы.

Второй экземпляр этого же покрывала находится теперь в Трире; он, якобы, был в 1207 году принесен туда из Константинополя, хотя еще в XV веке его показывали в этом городе. Третий экземпляр имеется в Риме, в церкви св. Марии-дель-Пополо; четвертый — в Шартре; пятый— в Мон-Серрате; шестой — в Эскуриале; седьмой — показывали в Благовещенском соборе, в Москве; восьмой — в Марсели, в храме св. Марии. Итого — восемь.

Раз мы коснулись одеяния богоматери, то укажем теперь на ее сорочки. Таковых имеется четыре. Одна из них — в Утрехте; другую в 1205 году принес в Муассон епископ Нивелон; третья и четвертая в 810 году были присланы из Константинополя в подарок Карлу Великому и отданы им в одну из церквей г. Э. Впоследствии король Карл Лысый одну из них передал в церковь г. Шартра.

По поводу одной из этих реликвий Кальвин делает характерное замечание. «Когда в Э, — говорит он, — выставляют напоказ сорочку (богоматери), то держат на конце шеста нечто вроде длинного священнического стихаря. Если бы дева Мария была великаншей, то и тогда едва ли она стала носить такую большую сорочку. А чтобы сорочка производила большее впечатление, одновременно с ней выносят носки святого Иосифа, которые впору разве только ребенку или карлику. Пословица говорит, что враль должен иметь хорошую память, чтобы не завраться по забывчивости. Они плохо соблюдали это правило, ибо не постарались привести в лучшее соответствие чулки мужа и сорочку жены».

Патриарх антиохийский Макарий привез и подарил царю Алексею Михайловичу вместе с «власами» богородицы также «меру срачицы», т. е. нижней рубашки ее.

Не знаем, чем объяснить то странное обстоятельство, что больше, чем сорочек Марии, сохранилось ее верхних одежд или «риз».

Одна из них, якобы, была некогда украдена у одной еврейки, в Галилее, и в V веке торжественно перенесена в Константинополь, при чем в честь ее было даже установлено особое празднество («положение ризы богородицы», 2 июля). «Однако, — говорит Планси, — это не единственный экземпляр; и если мы должны верить всему тому, что показывают нам из одежд приснодевы, то она была великолепно разодета. Ибо вторую одежду ее хранят в Риме, в храме св. Иоанна Латеранского; третью — там же, в церкви св. Марии-на-Минерве; четвертую — там же, в церкви св. Марии-дель-Пополо; пятую — там же, в церкви св. Варвары; шестую — там же, в церкви св. Василия; седьмую — там же, в церкви св. Фомы ин-Парионе; восьмую — там же, в церкви св. Сусанны; девятую— в Сан-Сальвадоре, в Испании; десятую — в Авиньоне; одиннадцатую — в Марсели; двенадцатую — в Тулоне; тринадцатую — в Ассизи; четырнадцатую — в Арле, пятнадцатую — в Новгороде; шестнадцатую — в Эскуриале; — семнадцатую показывали в Берре, в Провансе; восемнадцатую — в аббатстве Монтье-ла-Селль, в Шампани; девятнадцатую — в Шартрез-де Мондье; двадцатую — в Брюсселе (двадцать первую, — добавим мы, — в Мцхетском соборе, в Грузии) и т. д.

Большинство из этих одежд заставляет предполагать, что лицо, носившее их, было очень богато. В ризнице г. Мюнхена хранят кусок золотого муара (ткани) и выдают его за часть одежды приснодевы; этот кусок подтверждает то, что мы говорим о ее богатстве».

Присоединим сюда указание Мальвера, что кусок одежды Марии показывали в часовне Марии, в Сэн-Омере, а также замечание Люциуса, что некоторые одежды приснодевы находились в Назарете, в ее доме, превращенном в часовню.

К сожалению, мы не могли пока проверить указания Планси, что одежда богоматери показывалась у нас, в Новгороде, но что части таковой «ризы» существовали и до сих пор существуют у нас, это известно многим.

Наиболее известной является часть «ризы богородицы», хранящаяся в особом ковчеге в московском Успенском соборе. Она в числе ряда других «святынь» некогда была пожертвована сюда князем В. В. Голицыным. Другая, не менее знаменитая ее часть, приобретенная в XIV веке суздальским архиепископом Дионисием, хранится в московском Благовещенском соборе, в том самом серебряном кивоте со «страстями спаса», где показывается целый ассортимент предметов, якобы, фигурировавших при трагедии на Голгофе. Третья часть ризы Марии находится в Никитском монастыре, в Москве. Еще одна часть находилась, вместе с кровью Иисуса и мощами Иоанна Предтечи, в золотом ковчежце, висевшем у иконы богородицы Одигитрии, в том же Успенском соборе. В 1588 году константинопольский патриарх Иеремия подарил царю Феодору Иоанновичу золотую панагию — наперсную икону со вложенными в нее частями «животворящего креста, ризы господней и богоматери».

Не указывая еще целого ряда панагий и крестов с частицами «ризы Марии» хранившихся в различных наших соборах и церквах, отметим только, что одна такая часть до сих пор хранится даже в одной из простых сельских церквей, в селе Горячкине, Можайского уезда, Моск. губ., где она находится в особом ковчежце вместе с частями ризы Иисуса, его креста, веревки с его кровью, камня от его гроба и пр. и была пожертвована туда, конечно, местной помещицей.

Чтобы покончить с вопросом об одеждах приснодевы, действительно, имевшей довольно богатый гардероб, заметим кстати, что вышеупомянутый патриарх Иеремия преподнес Феодору Иоанновичу также три пуговицы от какой-то из ее риз.

По-видимому, рясники считали, что необходимой принадлежностью дамского, в том числе и богородицына, костюма является пояс. Они рассказывают, что, когда Мария возносилась на небо, то уронила пояс, который и поспешил забрать себе ап. Фома. Пояс этот впоследствии был перенесен в Константинополь и оказался в руках императрицы Пульхерии, жены имп. Маркиана, которая положила его в построенный ею Халкопратейский храм. В IX веке, — передают они, — больная жена имп. Льва Философа — Зоя видела во сне, что она выздоровеет, если на нее возложат тот пояс. Это было сделано, императрица, якобы, исцелилась, а пояс снова положен в ковчег.

Церковники поспешили не упустить этого обстоятельства и ввели особый праздник — «Положение честного пояса пресвятой богородицы» (31 августа).