Ишь ты, сразу заткнулась. Побледнела, отступила на шаг и едва не грохнулась, запнувшись о порог. Однако непримиримо смерила меня многообещающим взглядом и резко вышла вон. Ну что же, подождём кого-нибудь поумнее. Не все же в этом месте придурки? Вот господин старший стражник выглядит сущим интеллектуалом по сравнению с этой хамоватой старухой… О, да он ещё и подмигивает, как заговорщик! Могу представить, как ему надоела эта странная тётка в синем платье и белоснежном переднике.

Змейка так стремительно вернулась на запястье, что никто и понять ничего не успел. Дожидаясь адекватных встречающих, я успела даже задремать, растянувшись на лавке, с которой почтительно встали стражники. Однако поспать всласть не дали, меня осторожно разбудила Муниса:

— Дитя, пойдём, нам отвели комнату в этом доме, вставай-вставай…

Не знаю кто меня раздевал и куда делся кастет с правой руки, но проснулась я в довольно просторной комнате (вы подумайте только, с большим окном!) на весьма жёстком ложе, зато в тишине и в обществе всё ещё спящей Мунисы.

Прислушалась к звукам этого дома… Тишина.

Я осторожно потянулась, и она немедленно подняла голову, стоило мне шевельнуться.

— Проснулась, детка?

— Ага. Как я сюда попала?

— Господин Хайдур отнёс.

— А где кастет?

— О чём ты?

— Ну, железка с дырками?

— Старший стражник забрал, сказал, что отдаст тебе лично.

Не было печали! Впрочем, это не самое смешное из произошедшего с нами за последние два дня и не самое страшное. А поскольку спали мы на одном ложе, я обняла добрую женщину за шею и прошептала в самое ухо просьбу.

И она поведала то, что я проспала. Противная старуха в синем платье и с родимым пятном на четверть образины оказалась, как я и думала, домоправительницей господина Наварга, вот только называется экономка здесь не домомучительницей, а госпожой Альбетой. И является императрицей всея экономики немаленького поместья господина Наварга, владетеля здешних мест. Что именно входит в понятие этих «мест» Муниса затруднилась определить в силу отсутствия необходимой информации. Так что я успела нажить себе неслабого врага или, как выразился господин старший стражник Дионд, большую беду на свою голову, ибо характер сия дама имеет поистине змеиный. На текущий момент она благополучно сжирает уже третьего старшего стражника за последние десять лет вообще, и самого господина Дионда в частности, и похоже, за десяток лет зубы не сточила.

Господин Наварг, что характерно, всегда принимает сторону этой Альбетки в силу причин, так никем и не выясненных. И, кстати, сам господин Наварг очень смеялся, услышав из её уст о наглости новоприбывшей девчонки и благосклонно прислал своего мажордома, дабы он проводил обеих женщин в отведённое им помещение. А помещение сие размещается в одноэтажном домишке на задворках имения. Нет, в полной темноте и при наличии слабого магического светильника форму и состав поместья она не увидела. Темно было, дорогая Экрима, одно могу сказать, шли долго. Кто шёл? Так мажордом, два стражника с нашими узлами и тот старик-маг, что тебя тащил. Нет, не стражник, мне сказали, что он маг.

— Так что, детка, напрасно ты оскорбила эту старуху.

— Ну, знаешь… напрасно-не напрасно, там посмотрим. Пора вставать, я думаю. Вдруг за нами пришлют ни свет, ни заря?

Муниса рассмеялась незнакомому высказыванию и проворно вскочила с постели. Умываться обеим пришлось в глубокой лохани, после чего мы посетили известное место, где даже коронованные особы снимают портки.

А в комнате, по возвращении, нас встретила приятная неожиданность — какая-то добрая душа принесла поднос с завтраком. Учитывая недавний рассказ, я поостереглась пробовать присланное неведомым доброжелателем. Очень сомневаюсь, что господин Наварг приказал позаботиться о странных женщинах, поэтому дерзаю думать, что из красиво сложенных салфеток торчат уши мадам Альбеты.

— Стоп, Муниса, есть не будем. Госпожу Альбету не забыла? У нас ещё хлеб есть?

— Да и приличный кус ветчины имеется. Ты думаешь…

— Вот именно, думаю. Так что не будем рисковать, сегодня поедим своё. А там будет видно. Тебе же не составит труда завести полезные знакомства с прислугой насчёт перекусить и поговорить?

Муниса расцвела предвкушающей улыбочкой.

— Ты можешь на меня положиться, дитя. Я не первый год на свете живу.

— Мне нужно знать об этой Альбете всё: с кем дружит, с кем враждует, какого цвета исподнее носит, с кем спит, наконец. И где живёт, и что любит к завтраку, кого из подчинённых ей слуг гнобит больше всех и кого возвышать изволит. Сможешь?

— Смогу, нет тут ничего сложного.

— А ещё желательно знать, на кого из мужчин она положила глаз.

— Что-что положила? Глаз?

— Ну да, кому оказывает благосклонность. Словом, нам надо знать, на кого госпожа Альбета заглядывается, понимаешь?

— Попробую выяснить.

— Попробуй ненавязчиво понаблюдать за ней и особенно постарайся избегать прямых вопросов прислуге. Справишься?

— Постараюсь. Но что-то мне говорит, что ты вовсе не простая девочка. Кто ты, дитя?

— Расскажу как-нибудь, сейчас не время. Сегодня явно решается наша судьба. А может, тебе и вовсе незачем знать кто я и откуда. Меньше знаешь, крепче спишь.

Муниса только головой покачала и так, за разговорами, мы ополовинили собственные припасы, снова нашли комнату для омовений и напились водички от пуза. По возвращении обнаружили полное отсутствие подноса с завтраком…

— Вот так, дорогая Муниса, уже и прибрать успели.

— Хорошо, что половину еды мы успели спрятать, — кивнула моя собеседница, — пусть думают, что принесённое съедено.

Мы только и успели что понимающе переглянуться, как на пороге вырос мальчишка.

— Господин Наварг велел Экриме явиться к нему немедленно.

— Муниса, заверни отложенную еду во что-нибудь. Возьму её с собой.

Добрая женщина только брови вскинула, но молча достала деревянный туесок, в который получасом ранее сгрузила хлеб и кашу, расстелила платок и завязала четыре угла. Так с этим узелком я и потопала вслед за посыльным- через всё имение.

Мальчишка не особо спешил, так что я успела рассмотреть и служебные постройки, и господский дом в два этажа, стоящий на отшибе. Неплохой такой домик то ли из камня, то ли облицованный этим камнем, напоминающим розовый туф. Высокие, но не слишком широкие окна по фасаду, остроконечная крыша, покрытая цветной плиткой неизвестного генезиса, много зелени. К парадному подъезду ведёт обсаженная деревьями аллея.

В здание меня проводили через «чёрный» ход для прислуги, ну да, в текущем статусе парадное крыльцо мне явно не по рылу. Господин Наварг принял меня не сразу, деловитый челядинец задержал в небольшой комнатушке посыльного и мою особу, а кроме того, сообщил настырной голодранке, что господин Наварг занят и «сейчас не до тебя», а затем озвучил непререкаемую истину — «тебе придётся ждать, милая девочка». Я наклонила голову и изобразила неглубокий поклон, согласна, мол. Челядинец демонстративно отвернулся, и я отошла к высокому окну, нешироко открытому по случаю хорошей погоды.

За окном первого этажа как раз спешивалась кавалькада скромно одетых всадников. Двое самых старых, судя по седым кудрям, держат на запястьях здоровенных не то орлов, не то беркутов. И на сёдлах сзади приторочены птичьи тушки. Приехали, и тут свои охотники с орлами, по-казахски беркутчи, имеются. Птицы протяжно вскрикивают и пытаются взлететь, их головы не накрыты колпачками… может, охотники магией обходятся, коли уж она тут есть? Наши казахские охотники с беркутами отпускают птиц на волю после семи лет службы, а как с этим тут обстоит? И охотятся ли они на волков?

Провожая взглядом птиц, едва не вывалилась из окна. До чего же роскошные беркуты! Ноги до самых бёдер в плотном серебристом оперении, у нас монголы называют таких орлов «ледяные ноги». Коричнево-сизое оперение, взъерошенная шея, жёлтые клювы, а когти! Мать моя, там просто абордажные крюки вместо когтей!