Старуха гладит меня по плечу морщинистой рукой:

— Не печалься, детка.

Да уж, печалься, не печалься, а толку не будет.

— Спасибо, — говорю я этой старой женщине, — спасибо вам, матушка.

Она машет рукой, я слегка кланяюсь и выхожу вон, поманив за собой её мужа. За дверью я заговорщицки оглядываюсь по сторонам, беру его руку и зажимаю в ней серебряный рэй.

Он неверяще смотрит на большую серебрушку на мозолистой ладони, это твоей дочери, мужик, если она у тебя есть. Или внучке. Пусть будет ей в приданое, мне же деньги явно больше не понадобятся. Я понятия не имею, куда меня везут, так зачем серебру пропадать, пусть люди порадуются.

— Никому ни слова, — веско роняю я.

И мужик склоняет седую голову, а я обнимаю его за шею.

— Это твоим дочкам или внучкам, отец. Пусть девочки будут счастливы.

Резко оборачиваюсь в сторону общего зала и иду прочь, почти ничего не видя из-за слёз.

У лестницы меня останавливает охранник в чёрном:

— Где ты бродишь, девка? Господин ждёт!

Свитских людей господина мага пока не знаю в лицо, что и не удивительно — поднять взор выше пояса я не могу, не дозволено. Пока мой статус не определён и не объявлен господином магом во всеуслышание, мне разрешено обозревать только чресла прочих господ и иже с ними. Не спорю, это неудобно, но таковы правила игры. Жизнь простолюдинки тут не стоит и копейки, один маг или мимоезжий аристократ плюнет и нету простолюдина, даже памяти не останется. Так что сворачиваем гордыню в трубочку и засовываем подальше — до востребования. Не исключено, что время моё придёт. Или не придёт.

Сегодня господин Наварг сосредоточен и нетерпелив, поэтому взмахом руки отменяет ритуальное коленопреклонение.

— Позволено мне узнать, где ты была?

— На кухне, мой господин.

— Собери свои вещи, захвати служанку и ждите во дворе. Ступай.

Муниса перехватывает меня в коридоре, она явно успела позавтракать, в комнате стоит поднос с двумя тарелками, да и стиранную одежду нам уже принесли, неплохой сервис. Или они просто боятся господина мага? В темпе собираемся и перетаскиваем груз во двор. Уже совсем рассвело, на улице ждёт фургон, запряжённый на этот раз парой, и свита из трёх верховых. Ни один из сопровождающих и пальцем не шевельнул помочь погрузить вещи! Ладно, сами погрузим, а вот пирогов вы больше не дождётесь, господа!

Трое из ларца лениво наблюдают за процессом погрузки, кучер сидит на облучке, один из всадников, похоже, дремлет в седле. Сундучок Мунисы неожиданно перехватывают мужские руки, это старик-истопник, он забрасывает сундук в фургон, втаскивает меня и вынимает из-за пазухи половину каравая ржаного хлеба.

— Держи, дочка, да хранит тебя Творец, — шепчет старик.

— Спасибо, отец и прощай, — я крепко обнимаю его.

Муниса, кряхтя, забирается внутрь фургона, нынче на полу вдвоём не поваляешься, большая часть свободного пространства завалена мешками. Лишний груз на ощупь мягкий, но трогать его не будем, к лешему… Я сбросила попоны на пол, уложила Мунису, она старше, пусть едет лёжа пока возможно.

… Тронулись наконец-то. От треволнений утра моя спутница быстро уснула, а я вынула на свет божий шесть металлических не то стержней, не то гвоздей без шляпки, каюсь, похищенных прямиком из конюшни.

Не может быть, чтобы магия здешнего мира управлялась только сильными эмоциями, это противоречит любой из концепций, что относятся к использованию энергий мира. По крайней мере в прежнем мире ничего не возникало из ничего, полагаю, что и настоящий мир явно не является приятным исключением из правил. Сила тяготения тут работает исправно и основной закон управления обществом тоже звучит похоже — сильный всегда прав. Но вот законы магии мне объяснять не торопятся, то ли некогда, то ли незачем. Должно быть, простолюдинкам даже с определённым даром тут не пробиться в ряды избранных.

Отчего-то мне кажется, что среди наших спутников магов нет. Правду сказать, чужие магические усилия, (да и собственные) я никак не ощущаю. Это плюс или минус? Скорее всего, минус. Но с точки зрения логики напрашивается вывод — должны существовать методы и средства отслеживания магических возмущений энергии этого мира. Но вот каково расстояние, при котором контроль над магическим возмущением, ну… скажем, эфира возможен? И кому под силу осуществить сей контроль?

Рассматриваю железные обломки внимательно, стараясь пробудить некое внутреннее зрение. Во всех сыновых книгах про магию одарённые в первую очередь пробуждают то самое магическое зрение.

Итак, что мы видим? Гвозди изготовлены грубо, десяток-другой ударов молотом и четырёхгранный штырь готов. Скверный металл, это даже мне очевидно. Поверхность испещрена кавернами, а сами стержни начали ржаветь. Эти изделия косорукого мастера буквально валялись под ногами, значит здесь скверный металл не в дефиците, и скорее всего, это болотное железо. Однако все наши сопровождающие отменно вооружены и не думаю, что их оружие выковано из самородного железа. У всех поголовно пояса украшены кинжалами в чёрных ножнах, а кроме того, имеются какие-то странные не то ятаганы, не то мечи. Варят ли тут сталь?

Хмыкаю скептически, ну… сталеваром мне тут точно не быть. Хорошо, если шкуру не спустят за несанкционированное владение магией. Господин Наварг явно имеет на меня какие-то виды, и вряд ли в его владениях нужна ещё одна поломойка. Не на мою же неземную красоту его магичество глаз положил…

Вопросов у меня много. Кто эта девчонка с наполовину седыми волосами, чьё тело я так старательно эксплуатирую? Куда и зачем тащили её неудачливые караванщики, погибшие на той лесной дороге? Откуда у несчастной девочки магия взялась? С чего вдруг та же магия прорезалась у меня, причём, на ровном месте? Кто и зачем нанёс малышке татуировку на лицо? Отчего личность ребёнка исчезла без следа? Мне теперь кажется, что девочка находилась на грани жизни и смерти, когда я очнулась в её теле. Кстати, кроме верёвки на шее имелись ещё путы на ногах, так что верёвочные петли я стащила с ног гораздо позже, когда внезапно обнаружила, что ползти тяжело…

Отоспавшись за весь последний месяц, а также избавившись от постоянной мышечной усталости, я наконец-то в состоянии думать о том, что меня ждёт. Думать-то можно, а вот гадать незачем, приедем на место назначения и всё узнаем. Психика моего нового тела оказалась на диво крепкой, и воспоминания о прошлой жизни перестали вышибать истерику и слёзы в первую же неделю. Правда, этому много способствовали хозяева таверны и госпожа кухарка, чтоб ей сдохнуть!

Металлический стержень мягко потёк в руках, как пластилиновая колбаска… с перепугу роняю железяку на Мунису. Бедная женщина подхватывается спросонья:

— Что? Где?

— Прости, Муниса, это я железку уронила.

Моя спутница с облегчением откидывается на спину, смежив веки.

Поднимаю упавший кусочек металла, а ведь его состав явно изменился — был серо-рыжий гвоздь, а теперь это комочек металла абсолютно чёрного цвета.

И он твёрдый! Любому жителю планеты Земля известно, что металл меняет форму и свойства при нагревании, правда, не всегда первое и второе справедливо одновременно. Но здесь, в этом мире, где присутствует магия неизвестной природы, получается, что мгновенно вспыхнувшая злоба расплавила болотное железо. Или всё же не злоба? А что тогда?

А если попробовать хорошее воспоминание? Или грустное. Или воспользоваться хорошим настроением вечера, или, скажем, утра. Или взрастить ненависть, способную задушить от наплыва эмоций. Или испытать раскаяние — тоже сильное чувство.

Фургон неслабо тряхнуло, лошади как-то протестующе заржали, и я снова едва не выронила бывший гвоздь. Муниса резко проснулась.

— Приехали, дитя?

— Не знаю.

Сомнения разрешил один из чёрных сопровождающих. Не особенно церемонясь, он вытащил меня за шкирку из фургона и швырнул на каменистую дорогу.

— Кто тебе позволил колдовать, тварь?!