Муниса благовоспитанно молчит, а я грею в руках чёрный металл, тут его явно больше полкилограмма. Длинный путь вдоль забора разнообразием пейзажа не балует, мы обогнули примерно две трети поместья, миновав скотный двор, конюшни. Затем чуть не задохнулись близ птичника, там как раз навоз чистили. Мест содержания хищных птиц не нашли, зато благополучно вышли к дугообразному зданию и беспрепятственно проникли в нашу комнату. А она у нас одна на двоих.

Вовремя мы успели, трижды прозвонил колокол. С чего бы это?

— Звонят к обеду, твоя столовая справа от входа, детка. Ступай.

— А ты?

— А моё место в столовой для слуг.

— Увидимся здесь, ты там не торопись, поговори с управляющим о своих обязанностях, мы должны произвести хорошее впечатление, понимаешь?

— Разумеется, дитя, благородная госпожа и её хорошо воспитанная служанка, — подмигнула Муниса.

Перед уходом я выпросила у Мунисы её старенький кошель, неохота мне тут металл оставлять без присмотра. Мало ли что, замок на двери отсутствует, советую Мунисе попросить управляющего, чтобы распорядился поставитна дверь простейшую задвижку — на всякий пожарный. Обоснование простейшее — мы девочки, и мы ой-ой как стесняемся… Махнув друг другу на прощанье, расходимся в разные стороны.

Вот и столовая «для господ ведьмаков»… Так-так, более десятка разновозрастных тинейджеров расселись за длинным столом, одежда одинаковая на всех, правда, разной степени изношенности — похоже на спортивную форму. И конечно, вся орава уставилась на меня с интересом.

Я постояла в дверях, давая возможность всем желающим вдоволь налюбоваться моей особой, так что весь десяток самым тщательным образом осмотрел странную девку от ног до полуседой макушки, отметив особым вниманием кривоватые нижние конечности… кто бы сомневался. Подростки — это не есть хорошо, ибо пубертатные детишки, обладающие магией, представляют собой серьёзную проблему. А учитывая, что жизнь человеческая тут ничего не стоит, держим ухо востро. Как говаривал мой ныне далёкий сын, зуб даю на бабку в кедах, шпана попробует взять на излом непонятную девку. Справа выдвигается мужик в такой же спортивной форме.

— Госпожа Экрима?

Наклоняю голову:

— Приветствую вас. Прошу прощения, кто вы?

— Ваш наставник по боевой подготовке, мастер Лодар.

— Могу я попросить вас уделить мне внимание после обеда, господин Лодар?

— Наставник Лодар, госпожа. Я не возражаю против беседы. Кто ваш воспитатель?

— Благодарю вас. Его зовут Янгус и в данный момент он отсутствует по неизвестной мне причине. Где я могу помыть руки?

— Следуйте за мной, госпожа.

Мыть руки тут принято в тазу. Ладно. Но куда вылить воду?

— Оставьте таз здесь. Служанка уберёт. Ваше место рядом со мной.

— Благодарю вас.

— Не стоит так часто благодарить, госпожа.

Я могла бы красиво завернуть фразочку из серии — в тех местах, откуда я родом, есть поговорка «ничто не стоит так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость», но вовремя вспомнила, что с тупым упорством жалуюсь на травматическую амнезию всем имеющим уши. Так что ограничимся выражением попроще — скромненько и со вкусом:

— Хорошее воспитание, наставник, с этим трудно живётся.

Невыразительное смуглое лицо отреагировало еле заметным движением век. Среди кидал этому дяде цены не будет, со столь подвижной физиономией только в покер и играть.

Народец за столом оживился, когда слуги разлили по фаянсовым тарелкам суп. Хлебное блюдо стояло в самом центре стола, поэтому я подозвала служанку и попросила малую тарелку с куском хлеба. Затем зачерпнула суп и едва не выплеснула на колени — меня вполне ощутимо толкнуло под руку ветром. Наставник промолчал, только покосился с интересом. Понятно, наставники не лезут в детские разборки, поощряя драчливость будущих ведьмаков… такие тут у них, а теперь и у нас, сучьи правила. Запомним. Везде эта чёртова дедовщина, прямо ущербный кадетский корпус строгого режима. И кто тут такой умный? Ага, вижу…

— А-а-й! — взвился на ноги мой визави.

Да-да, любой дурачок подпрыгнет, если твоя собственная серьга мгновенно расплавится в ухе и капнет горяченьким серебром на нежное мальчуковое место! Один-один, ты смотри как танцует, прикрыв руками хозяйство!

— Это всё она! — заорал он, тыча указующим перстом в мою сторону.

Я невозмутимо и беспрепятственно отправляю в рот очередную ложку вкуснейшего супа, ломаю пальцами хлеб и жую, прикрыв глаза от удовольствия. Вот что-что, а хлеб тут пекут знатный. И, кстати, дорогая Экрима, в ближайшее время надо озаботиться ещё десятком браслетов, чует моя душа, что одной змейки маловато будет, ибо здешних мелких ведьмаков двенадцать штук в наличии, а у них, небось и верные слуги имеются. В данный момент все они усердно дуют на свои ложки, делая вид, что просто погулять вышли.

Наставник лениво повернул голову в сторону нервного ученика и невыразительно обронил:

— Пошёл вон из-за стола.

Вот и славненько, я уже имею на свою голову одного недоброжелателя. Ничего странного, всё вполне предсказуемо — не в сказку попала. Как себя поставишь с первых минут общения, так оно пойдёт и далее. Ни в коем случае не позволять вытирать о себя ноги, месячная практика на кухне господина Йарина меня многому научила. И от кое-каких иллюзий, заработанных в прежней жизни, избавила навсегда. Здесь человек человеку, чаще всего, не друг, а непонятно кто.

И что у нас на второе? Ничего себе — здоровенный стейк и края свисают с тарелки! И ножи для вторых блюд подают… да, почти в размер абордажных тесаков. Для моих рук сей прибор великоват, так что подзываем служанку.

— Как тебя зовут, милая?

— Эмита, госпожа.

— Принеси, пожалуйста, небольшой нож для меня.

Девушка оборачивается туда-сюда очень быстро, вполне миловидная юная особа, что в данной стране огромная редкость.

— Спасибо тебе, Эмита.

— К вашим услугам, госпожа.

Стейк тут принято резать ножом и в полном соответствии с этикетом цеплять отрезанное вторым прибором. Можно сказать, что сей девайс — это помесь лопаточки с пикой. Почему бы благородной донье не внедрить культурку в массы, подобно славноизвестному дону Румате? Я отщипываю кусочек металла от слитка и разминаю под столом. Наставник Лодар пытается подсмотреть что именно странная девочка делает под покровом тайны, но скатерть скрывает действо, увы. Потерпи, наставник, скоро увидишь. Ага, и я и окружающие с интересом уставились на золотистую вилку с тремя зубками и выпуклой монограммой на черенке — семизубцовая корона в овально-ромбовидном картуше — совсем как на французской чеканке фиг знает какого века.

А теперь можно приступать к стейку. Конечно, весь кусок мяса я не осилю, но четыре кусочка из середины с удовольствием съела. Строго говоря, я и супом наелась, но по мясу успела соскучиться за время моей кухонной практики в роли «помой, принеси, пошла вон».

Как и следовало ожидать, обед прошёл в молчании — глубоком и полном смысла — меня никто не беспокоил, так что обошлось без дальнейшего члено-, ного- и руковредительства. После трапезы господа кадеты мгновенно попрятались по комнатам, а наставник Лодар пригласил меня в свои апартаменты, состоящие из трёх небольших, но весьма уютных комнат.

— О чём вы желали поговорить, госпожа?

— Приношу извинения, если мой вопрос покажется вам выходящим за рамки отношений наставник-ученик.

— Говорите, наши отношения пока не имеют рамок вовсе. В неофициальной обстановке можете опускать моё имя.

— Могу ли я узнать, что вам известно обо мне, наставник?

— Вы необученный маг металла. Я должен знать что-то ещё?

— Если меня примут в ученики, то, полагаю, вам следует знать, что у меня полностью отсутствует память о прошлой жизни. К сожалению, я обречена едва ли не ежесекундно попадать в неприятные ситуации из-за отсутствия простейших сведений об окружающем мире.

— У вас хорошо поставлена речь, госпожа.