— Всякое быдло, не знающее правильного строя, не годится против регулярной армии.

— В поле — не годится. А на городских стенах вполне. При обороне укреплений знание строевых артикулов не сильно надобно. Кроме того, все новонабранные резервы, военных моряков и ретировавшиеся к Городу части разбитых армий османы тоже употребят на защиту столицы. Эти воины составят ядро гарнизона, которое придаст стойкость отрядам вооруженных жителей. Прибавь еще тысяч сорок-пятьдесят. Что можно им противопоставить? Только то, что имеем. Это англичанину я могу внушать о неисчислимых русских полчищах: мы-то с тобою знаем, что это вздор. Обученных солдат больше нету.

— Мы превосходим врага храбростью и воинским умением. Наши тридцать тысяч не слабее будут их ста пятидесяти!

— Постой, не спеши. Откуда тридцать? Это здесь, под Варной, у нас столько. Но ведь придется оставлять гарнизоны. Ладно, приморский фланг безопасен; а вот другой… Надо выделять войска для охранения наших коммуникаций.

— Коммуникации могут быть морскими.

— Только не зимою. Так что, с каждой развилкой крупных дорог армия будет заметно таять. Ладно, в Силистрии уже есть достаточный заслон против движения неприятельского по обеим сторонам Дуная: нельзя было идти на Варну, не оставя достаточных сил против видинского паши. Но двинуться дальше на юг, не прикрывшись со стороны Шумлы — безумие. Лучше бы, конечно, Шумлу взять, потому как удобнейшая дорога через Балканские горы именно там проходит. Да только быстро не выйдет: крепость сильная, не ограблена подобно Силистрии, а турки, судя по здешней обороне, уже отчасти воспряли после конфузии. Зимняя осада… Полагаешь сие желательным?

— Нет, Ваше…

— Александр Иванович, я же сказал.

— Нет, Александр Иванович! Но…

— Слушай дальше. Если не осада — значит, обсервационный корпус. Так?

— Так.

— Он должен быть достаточной численности, чтобы заставить гарнизон, с любым возможным его усилением, всячески избегать баталии. Вычти из тридцати тысяч, самое меньшее, треть. Остальные свободны для движения в сторону Константинополя. Только, видишь ли… Приморские дороги — исключительно вьючные. Артиллерия и обозные фуры не пройдут. Волей-неволей придется, как ты предлагаешь, довериться стихии и тяжести везти до устья реки Ахелой морем. В ноябре-то месяце! Случись буря, кои в это время очень часты, и все: пушек нет, воюем с одними фузеями! Провианта и фуража тоже нет. А если рискнуть, скажешь ты, — вдруг выиграем?! Хорошо. Предположим, чудом Божьим Понт Эвксинский останется покоен. Мы выйдем к Бургасскому заливу во всеоружии. Слабо укрепленный город возьмем. Однако дальше вдоль берега тянутся совсем уже козьи тропы, а единственная годная дорога ведет через Адрианополь. Это, друг мой, мощная крепость. Той армии, что сможем к нему привести, для осады точно не хватит. Поэтому о Царьграде не беспокойся. Нам туда не дойти.

— Надо призвать христиан к восстанию за православную веру. Они поднимутся, и наши силы удесятерятся!

— Не поднимутся. Триста лет рабства невозможно изжить в одночасье. Магометане здесь, почти все, сызмала обучены воинскому делу. Христианам оружие запрещено. Чтобы одолеть турок, валахов надо десятерых на одного, и то еще не уверен. О, кстати! Теперь знаю, кому поручить валахов и булгар, приблудившихся к армии и алчущих места у походного котла. Забирай в свой полк; хочешь — отдельными ротами, хочешь — со старыми солдатами перемешай…

— Ваше Высокопревосходительство, за что?!

— Сам напросился. Сумеешь сделать из них мало-мальски годных вояк — считай, последнюю экзаменацию на соответствие должности прошел! И не говори, что сие невозможно. Небось, у Фридриха Прусского бы сделали!

— Слушаюсь.

Тяжкое разочарование молодого офицера отразилось на всей его фигуре: утратил выправку, повесил нос. Кажется, даже слезы подступили. Только взгляд — упрямый, исподлобья — остался неусмиренным. Спросил, почти враждебно:

— Так, значит, Царьград не будет нашим?!

— Будет, Петя. Будет непременно. Ты думаешь, последняя война у нас с турками?! Будет. Но заведомо не теперь. Для его взятия надобна армия числом далеко за сто тысяч, и чтобы движение оной начиналось не с днепровских и донских берегов, а по крайней мере с Дуная. Сейчас нам такие силы выставить… Несбыточно. Просто-напросто денег не хватит, даже если весь народ, от шляхетства до мужиков, ободрать догола. Начинать следует с заселения и распашки южных степей, строительства городов, заводов, верфей… С доведения народных доходов хотя бы до половины от французских, ибо сейчас мы уступаем впятеро. Дело долгое. Мы, старики, не доживем. Это вашему поколению задача. Справитесь ли только?

— Справимся, Ваше…

— Не кричи. Я вот что тебе хочу сказать — опять не как начальник, а как старый друг твоего батюшки… Обязанности полковника ты исполняешь на редкость неплохо для столь юного возраста. Решителен, храбр. Фрунт знаешь. Офицеры и солдаты тебе покорны. Полк в хорошем порядке, хвалю. Однако, если государыня Елизавета Петровна спросит, годен ли сей полковник для производства в следующий чин… Лгать Ея Императорскому Величеству не стану. Чтобы идти выше, потребно доскональное знание обозного дела и устроения тыловых служб. Надо уметь здраво оценивать силы, свои и неприятельские, не полагаясь на одну лишь храбрость. История войн, стратегия, тактика… Тебя из Шляхетского корпуса за что выгнали?

— Меня не выгоняли, я сам эти глупости бросил. Чему там учиться: танцам и фехтованию? Когда в ста верстах от столицы война идет?! Поступил в армию подпоручиком…

— …А окончил шведскую войну полковником, коему сидеть над книжками вместе со школярами вроде и невместно. И все же, найди способ пробелы в своих знаниях заполнить. Одним природным умом и талантом воин может преуспеть в диких странах, как в Персии нынешний шах. В цивилизованных европейских государствах, к которым и наше отечество относится, без образования карьеры не сделать. Тем паче, тебе учиться есть у кого. Когда в Петербург вернешься, употребление вина и девок непотребных введи в разумную меру, — заметь, я не говорю, чтобы совсем отставить, — а книги по воинскому искусству штудируй неустанно. Коли отец нужного не имеет — ко мне обращайся. Помогу. Теперь ступай, дел много. Да, ежели кто будет спрашивать… Скажи, беседовал с генералом об осаде Константинополя. Остальное — тайна. И еще… Знаешь, где англичанин квартирует? Собери по всему обозу овчинные полушубки, одень в них батальон солдат, или сколько получится, и проведи под окнами Аспинволла.

— Зачем, Ваше Высокопревосходительство?

— Чтоб он верней поверил в мои планы провести зимнюю кампанию. И передал сию уверенность визирю, по возвращении в Город.

— Будет исполнено!

Британец, видимо, уверовал, потому как уже на следующий день собрался в путь. А доставленные им сведения убедили высокопоставленных турок. Впрочем, у них имелись и другие источники тревожных вестей. Казаки, посланные для разведки дорог на Бургас, маленько побезобразили на южной стороне гор — это вызвало в турецкой столице большой испуг. Русские уже во Фракии! Не меньше страха внушали собственные подданные. В горах умножились шайки гайдуков, за счет крестьян, ограбленных и согнанных с места турецкими фуражирами. Магометане тоже волновались, подозревая нынешние власти то ли в неспособности, то ли в прямой измене. Так что, после Варны долго ожидать не пришлось. Великий визирь Сеид-Абдулла-паша самолично явился для переговоров. Сопровождал его, к немалому моему удивлению, срочно вызванный с азиатской службы Али-паша Хекимоглу.

Перед началом второго акта дипломатической драмы, венчающей сию победоносную, но чрезвычайно тяжелую войну, мне пришлось задуматься: какое место избрать его сценою? Силистрия или Варна, где стояли крупные воинские корпуса, заведомо не годились. Одно дело — внушить преувеличенные представления о своих возможностях и намерениях мальчишке-англичанину, происходящему, ко всему прочему, из торгового сословия; другое — убедить в том же самом опытного военачальника или администратора. Этих так просто не возьмешь. При первом взгляде на мои войска они сразу оценят меру их истощения и степень готовности к зимнему походу — и поймут, что с заключением мира можно не спешить. А до весны еще времени много. Есть надежда на восстановление османской силы. К тому же, будучи размещены с удобством, посланцы султана смогут в полной мере проявить природную восточную неторопливость. Не лучше ли поставить их в условия полу-походные? Из этих соображений и была выбрана деревня Ак-Кадынлар, где стояли друг против друга русский и турецкий передовые посты. Примерно на середине пути между Силистрией и Шумлой.