Но вот в окруженной нашим воинством пустоте, составляющей целую Вселенную, возникла та живая тишина, о которой я рассказывал раньше; тишина, в которой сокрыто Присутствие нашего Князя. И когда она коснулась нас, мы смиренно склонили головы (ибо ее влияние всегда сказывается на нас подобным образом) и, соединенные общей любовью, с радостью и в то же время с трепетным почтением стали ждать появления нашего невидимого Г остя.
Арнель
Пятница, 28 марта 1919 г.
К тому времени мы уже вернулись в нормальное состояние, в котором обычно пребываем в своей небесной сфере. Поэтому, хотя мы и окружали Землю со всех сторон на манер сферической оболочки, глядя внутрь, я уже не видел ее перед собою. Я говорю только о себе, так как те, чей дом расположен ближе к Земле, нежели мой собственный, должны были, как мне кажется, различить на месте Земли хотя бы некоторое подобие планеты. Так что я буду рассказывать только о том, что мог видеть сам, собственными глазами.
Итак, я всматривался внутрь, в великую пустоту, но ничего кроме этой пустоты не видел. И хотя наше присутствие освещало окружающее пространство, по мере приближения к центру сферы темнота всё больше сгущалась, так что в самой ее середине не было видно уже ничего. Мы ждали, и вот из непроглядной темноты до нас донеслись звуки, похожие на плач. Они неслись сквозь пустое пространство и были слышны во всех частях образованной нами сферы. Звуки становились всё громче; а вскоре мы услышали, как к одному голосу присоединился другой, затем третий и так далее, пока плач не утонул в шуме многоголосого хора. Поначалу хор звучал неслаженно, но постепенно окреп и очистился; и вот, наконец, вся сфера завибрировала в унисон теперь уже не жалобным, но более мужественным — сильным и низким — голосом. Так продолжалось некоторое время, после чего характер голосов снова начал меняться: они становились всё выше и тоньше: из баса перешли в тенор, но и на нем остановились ненадолго, и вот, наконец, всё окруженное нами пространство заполнилось стройным хором явно женских голосов.
Более того, когда звуки стали достаточно гармоничными, к ним присоединились вибрации света. Так что, когда красота звучания достигла своего апогея, вся внутренняя сфера уже была озарена сиянием самых прекрасных оттенков. И мы заметили, как в самой середине — одинаково далеко от всех и каждого из нас — Богоявление начало принимать не только ощутимую, но и видимую форму.
Земля проявилась перед нами, как хрустальный шарик. На ее поверхности стоял маленький мальчик. Вскоре рядом с ним появилась маленькая девочка, и они взялись за руки. Их милые юные лица были обращены куда-то вверх. Они молча стояли и тем временем превращались во взрослых — юношу и девушку; и их планета росла вместе с ними, приобретая всё более внушительные размеры. А потом на ее поверхности появился трон под балдахином, и девушка, подведя юношу к его ступеням, встала на колени, тогда как юноша поднялся и занял место на троне.
Появились слуги и встали вокруг трона. Они увенчали юношу короной и опоясали сечем, а на плечи ему возложили украшенную вышивкой мантию темно-красного цвета. Менестрели настроили музыкальные инструменты и запели ему хвалебную песнь:
«Из духа пришел ты, Властитель всей жизни на Земле.
Во внешнюю Вселенную, где есть форма, вступил ты и посмотрел вокруг. И ты, твердо стоящий на ногах, решил, что это хороший мир, хотя и не свободный от некоторых неудобств. Хорошо зная один мир, ты провозгласил себя господином и второго мира тоже. И после того как закончил его завоевание, стал повелевать в обоих мирах.
А потом ты снова огляделся, чтобы оценить новые владения; и, будучи в превосходном расположении духа, прошептал слова любви прекраснейшему созданию из всех, кого увидел. Так женщина стала для тебя величайшей из всех ценностей, которые Отец всего сущего извлек для тебя из святилища своей сокровищницы.
Всё ли было так, как мы спели тебе, о Повелевающий Землей по праву победоносного завоевания?»
И юноша, положив меч на колени, ответил тем, кто пел ему хвалебную песнь:
«Всё было точно так, как пели в своей песне вы, наблюдавшие сверху за моей долгой войной и многочисленными битвами. Вы все видели правильно, верно то, что вы говорите, ибо все вы — мужчины и женщины — подданные нашего общего Господа.
И вот теперь я на деле доказал то, о чем возвестил; и нет на Земле равного мне мужеством. Это мое наследство. Я заявил свои права на него и отстоял их.
И всё же я не могу успокоиться. Теперь, когда мой поход окончен, где мне найти новую цель, достойную трудов моих? Земля, не знавшая покоя многие столетия, теперь пребывает в мире, но тревога еще не оставила ее. Земля устала от забот и хочет тишины; хочет, чтобы «бурное сегодня» осталось позади и наступило «мирное завтра».
Вы, друзья-ангелы, всегда помогали мне отыскать верный путь. Подскажите же и сейчас — куда мне направиться дальше? Я знаю, что нечасто следовал вашим советам и бросался в бой вопреки предостережениям, которые нашептывала мне моя мудрость. И всегда мне приходилось сожалеть о своем упрямстве; так что теперь горький опыт сделал меня мудрее. Эта мудрость досталась мне дорогой ценой, но теперь она моя, ибо я заплатил за нее сполна.
Отныне я буду внимательнее прислушиваться к вашим советам, ведь мое сражение закончилось, и я немного устал, ибо нелегок был мой путь к этому трону».
И все слуги встали по сторонам ведущей к трону лестницы; а между ними на ступенях появилась всё та же девушка, одетая в белое с серебряным отливом платье, окаймленное синей полосой. Сжав перед собою ладони, она молча ждала, всем своим видом выражая смирение. Она смотрела, не отрывая глаз, на молодого царя, сидевшего на троне; и тот так же пристально смотрел на нее.
В конце концов он взял в руки меч, снял с головы корону, спустился по ступеням и встал перед девушкой. В ее руки вложил он меч и на ее голову возложил корону. А потом поклонился ей, поцеловал ее над бровью и сказал:
«Всё это время я был твоим защитником. Я оберегал тебя от всех опасностей, подстерегавших нас в долгом путешествии, которое мы проделали вместе. Я закрывал тебя своим плащом от ветра; переносил на руках через бурные потоки. Но теперь все опасности путешествия позади; и вместо рева штормового ветра и шума воды в быстрых реках мы слушаем музыку летнего бриза. Мне удалось сохранить тебя живой и невредимой до сего дня; и ты, любимая, — самое дорогое, что у меня есть.
Ныне я отдаю тебе и меч свой, и венец, поскольку чувствую, что они не смогут более радовать меня, если я не отдам их тебе, а ты их не примешь. Эти вещи — символы великой власти, но право на них я заслужил в борьбе, и теперь они мои. Возьми же их вместе со всем, что они означают, и храни у себя. Ты всегда была добра ко мне, не отвергай же мой дар; и, как я, любя, даю его тебе, так и ты прими его с любовью. Это всё, что я могу подарить тебе, любимая, — меч, корону и весь мир».
Девушка приняла меч и возложила его на левое плечо, а потом, взяв юношу за руку, повела его за собою вверх по лестнице. Возле самого трона они ненадолго остановились. Но затем юноша, после недолгого раздумья, отошел в сторону и поклонился девушке; и она без страха села на Трон, а юноша так и остался стоять, глядя на нее с радостью и с чувством исполненного долга.
Я снова перевел взгляд на девушку и заметил, что меч на ее левом плече — уже не меч, но пальмовая ветвь, украшенная драгоценными камнями, переливавшимися всеми цветами радуги. Корона тоже изменилась; вместо тяжелого венца из золота и железа красивые коричневые волосы девушки украшал теперь венок из маргариток, в котором сияли похожие на звезды самоцветы — синие, зеленые, белые и темно-желтые (такого яркого желтого цвета нет у вас на Земле).
Юный царь тоже изменился. Его лицо стало более умиротворенным, а из одежды осталось только широкое, свободно ниспадающее платье, не пригодное ни для сражения, ни для путешествия. Цвета было бледно-золотого, а в складках поблескивали розовые полутона.
