Путь до Кордона лежал через пустоши, я старался обходить населённые места. Попутно помечая удобные точки для привалов и размещения временных схронов. По всему получалось, что взрывчатку придётся добывать где-то в глубине Зоны, или делать пару-тройку грузовых выходов по обустройству схронов. В любое другое время, я был только «за», но оттягивать момент выхода означало дать больше информации для агентов Эдвардса. Действовать необходимо было с минимальным запасом этого самого ценного в мире ресурса. Теперь необходимо было определиться с личным составом. Взрывотехника и снайперов я думал подтянуть своих. Местных на узловые специальности я ставить не могу. От сапёра и снайперов зависит семьдесят процентов успеха миссии. На них делается основная ставка. Аборигенам я планировал отвести роль штурмовиков и страховое обеспечение группы.

То, что мои бывшие сослуживцы согласятся на разовый контракт, я практически не сомневался: если их не заинтересуют деньги, то мне лично они не откажутся помочь. Это непреложное правило армейских разведчиков: своих не бросать. Ребята помогут, сорвавшись хоть с другого конца земного шара, точно так же как это сделал бы и я сам, попроси они о помощи.

Кордон встретил меня так, словно ничего особенного не произошло: также горел огонь в бочке на стоянке новичков. Сталкеры лениво переговаривались, обмениваясь новостями и временами затягивая какую-нибудь песню. Из «Тошниловки» по прежнему слышался заунывный голос какого-то тюремного барда, сообщающего всем, что «в тюрьме его сердце».

Так оно всегда и бывает: мы можем измениться, но миру для этого нужно больше времени. Обманчивая статика объективной реальности, наталкивает на мысль, что обычный человек не оставит на ткани её, ни малейшего заметного следа, как бы сильно не старался. Всё, что было создано или достигнуто ценой больших усилий и жертв, просто исчезнет, раствориться без следа. Дождь будет поливать безымянные руины, а от могил и склепов останутся только поросшие травой холмики. Прав тот, кто сказал однажды: мы живы, пока нас помнят — без памяти нет вечности для человека.

Я добрался до Кордона к исходу третьих суток, едва-едва не попав под Выброс. Проходить через минное поле не пришлось вообще. Военные не только не укрепили блокпост, но и вообще самоустранились, нарастив оборону на фильтрационном пункте и обрушив виадук, они почли за благо вообще не казать носа за колючку. Мины поставленные на руинах были раскиданы в спешке и обойти их не составляло труда даже для новичка. Видимо с финансированием было совсем худо, но иногда такие решения — самые верные. Имея в тылу потенциальный источник опасности в лице вооружённого населения Кордона, риск нападения подобного тому, что я осуществил был весьма велик и тратить людские и материальные ресурсы было допустимо, если этих самых ресурсов было в избытке. Но видимо не сложилось. Поэтому вояки убрались за «колючку», а окрестности Деревни новичков патрулировались силами людей Волка. Меня, конечно, остановили. Но после подтверждения моей личности самим Волком, пропустили в деревню.

Сам новоиспечённый комендант района ни чуть не изменился: патрулировать местность приходилось и раньше. Только теперь исчез риск натолкнуться на военный патруль и получить тотальную зачистку деревни как следствие. Мы перекинулись парой дежурных фраз, я осведомился о здоровье Тараса. Выяснилось, что молодой родственник Волка убрался из Зоны, начав челночный бизнес в прикордонье, промышляя перепродажей артефактов. Правильный выбор, на мой взгляд: раз Зона показала парню шиш и отпугнула, то не стоит сюда и соваться.

Я спустился в подвальчик к Одесситу. Здесь тоже никаких изменений не произошло: играла музыка (Джим Моррисон пел «Hello, I love you»), а сам хозяин рассматривал разворот журнала «Soldier of Fortune». Подняв глаза, оружейник изучающее осмотрел меня с ног до головы.

— Таки не прошло и года, молодой человек! Вы долго ходили, я уже думал поставить пулемёт и начать отстреливаться от заказчиков на ту пустяковину, что вы обещали мне принести.

— Здравствуйте, Михаил Анатольевич. Сами знаете: в вашем деле риски очень высоки. Но и прибыль под тысячу процентов.

— Боже мой, он говорит мне о прибыли! — Оружейник снова вошёл в роль «бедного еврея» — Да каждый день эти мазурики обрывают мне телефон, спрашивают: «когда», «скоро», «Миша, мы сломаем тебе обе ноги. И скажем, что точно так ты и родился…»

— Ну теперь же этим угрозам пришёл конец: вот ваш заказ, а мне хотелось бы получит мой.

Я выложил из РД разобранный «гаусс», который тут же сграбастал себе оружейник. Довольно урча, словно кот у блюда со сметаной, Одессит стал собирать винтовку. Что-то сверяя с замызганным листом бумаги он щёлкнул кнопкой (судя по всему это был предохранитель) и винтовка загудела. В окошке с лева, перед пластиковым цевьём появилась цифра «25». Оружейник снова щёлкнул предохранителем и гудение смолкло, питание отключилось. Видимо так оружие переводилось в походное положение. Глянув на меня с улыбкой, Одессит вышел в заднее помещение магазина, унося с собой трофей. Пару минут спустя, он вышел неся в одной руке автомат, чем-то напоминавший «калаш», и объёмистый мешок, цвета «хаки». Выложив всё это передо мной на стойку, он чуть отодвинулся назад.

— Вот, получите и распишитесь. СКАД пришлось изыскивать не так долго, но вот с вашим АЕК пришлось повозиться. Однако же всё по списку. Принимайте.

— За автомат, отдельное спасибо, Михаил Анатольевич. Костюм пока опробовать не придётся. Это вещь для особых случаев. Пока меня устраивает тот, что на мне. И сразу у меня будет к вам деловое предложение.

Одессит выжидательно посмотрел на меня сквозь линзы пенсне. В такие моменты его лихое прошлое чуть ярче чем обычно проступало сквозь мину мелкого жулика, какую он обычно держал для посторонних.

— И что же вы имеете мне предложить? Если это совместный поход за насыпь, то это мимо: не хожу уже давно.

— Нет, всё по профилю. Михаил Анатольевич, всё по специальности. Нынешней, я имею ввиду.

— Таки я сильно заинтригован. Большой заказ?

— Весьма и весьма приличный. Плюс процент с прибыли если таковая будет иметь место. Пять процентов.

— Пятнадцать. — Началась обычная игра.

— Шесть и ни копейки свыше.

— Двенадцать и вы меня снова грабите

— Семь и это…

— Хватит вам дурью маяться! — Нашу увлечённую деловую беседу прервал хриплый баритон Сидоровича. Второй воротила местного теневого бизнеса вошёл с громким стуком поставив тяжёлый мешок на пол рядом с собой. — Мишка, дай парню всё, что попросит, если надо сам с ним пойдёшь. Я тоже пойду, если придётся.

Одессит слега присел от неожиданности но выучка взяла своё и он, поправив окуляры, только крякнул.

— И это с какой же радости я должен…

— Рэд приходил. Просил помочь Антону, если тот попросит.

— Нет, этот биндюжник всегда не во время: я таки уже был в двух шагах от маленькой виллы на французской Ривьере. Ну, уже грабьте меня, молодой человек, грабьте — старый еврей всё выдержит. О, Стена плача! Когда же я приду к тебе на родной земле, вас обоих не будет в поминании, окаянные шаромыжники! Всех, всех помяну, даже Софу и её беспутного брата Викентия!

— Хорош причитать, старый лис. — Сидорович выставил на прилавок литровую бутыль перцовки, а мешок небрежно запихал под прилавок. Всё также продолжая стенать, Одессит закрыл входную дверь на замок изнутри, достал три серебряных стопки, тарелку с тонко нарезанными солёными огурцами, и свёрток вощёной бумаги, где заманчиво белел кус сала. Отдельно на прилавке появилась осьмушка деревенского каравая и пара луковиц. Разлили чокнулись выпили и закусили, чем Бог послал.

Я изложил старожилам свой примерный план операции, попутно иллюстрируя свои слова схемами, что я набросал по пути на Кордон и отдал им флеш-карту Эдвардса. Просмотрев то, что я уже изучил вдоль и поперёк, «отцы — основатели» не сговариваясь покрыли амеров и сектантов семиэтажным матом, добрая половина которого была на идиш и содержала такие обороты, которые заставили бы служащих любого портового терминала мира, стыдливо покраснеть.