— Сьюзи? — позвала мать. — Это ты?

— Я пришла. Я купила…

— Зайди-ка ко мне, Сьюзан. Я хочу с тобой поговорить.

Девушка мгновенно распознала тон, хотя так мать с ней не разговаривала с тех пор, как Сьюзан училась в старших классах, когда изо дня в день повторялись все более ожесточенные споры по поводу длины юбки и ухажеров. Она положила пакеты и пошла в гостиную. Тема Бена Мирса вызывала у матери все большую холодность, и Сьюзан предположила, что сейчас прозвучит Последнее Слово миссис Нортон. Мать сидела в кресле-качалке под широким большим окном и вязала. Телевизор молчал. Что в сочетании было зловещим предзнаменованием. — Полагаю, самой последней новости ты не слышала, — сказала миссис Нортон. Спицы быстро позвякивали, сплетая темно-зеленую пряжу, над которой трудилась Энн, в ровные ряды. Шарф кому-то на зиму. — Утром ты уехала слишком рано.

— Самой последней?

— Вчера ночью в доме Мэтта Бэрка умер Майк Райерсон, и кому же было присутствовать у смертного одра, как не твоему дружку-писателю, мистеру Бену Мирсу!

— Майк… Бен… что?

Миссис Нортон сурово улыбнулась. — Утром, часов в десять, позвонила Мэйбл, она-то мне и сказала. Мистер Бэрк говорит, что встретил Майка вчера вечером в забегаловке Делла… ума не приложу, зачем бы учителю таскаться по барам… и забрал его к себе домой, потому что Майк казался больным. Ночью Майк умер. А вот что там делал мистер Мирс, похоже, никто не знает!

— Они с мистером Бэрком знакомы, рассеянно сказала Сьюзан. — Собственно, Бен говорит, они по-настоящему поладили… мам, а что случилось с Майком?

Но миссис Нортон невозможно было сбить с толку так быстро.

— Тем не менее кое-кто считает, что с тех пор, как в Салимовом Уделе объявился мистер Мирс, мы волнуемся чуть больше, чем нужно. В общей сложности, многовато.

— Какая глупость! — раздраженно сказала Сьюзан. — Ну ладно, что Майк…

— Это еще не решено, — ответила миссис Нортон. Она крутанула клубок, ослабляя нитку. — Кое-кто думает, что он мог заразиться от мальчика Гликов. — Если так, почему больше никто не заразился? Родители, например?

— Некоторые молодые люди полагают, что знают все на свете, — заметила миссис Нортон в пространство. Спицы летали вверх-вниз, как молнии.

Сьюзан встала.

— Схожу-ка я погляжу…

— Посиди еще минутку, — велела миссис Нортон. — Я не все сказала. Сьюзан уселась, придав лицу нейтральное выражение.

— Бывает, молодые люди знают не все, что следовало бы, — сказала Энн Нортон. Появившаяся в ее голосе нотка неискреннего сочувствия немедленно вызвала недоверие Сьюзан.

— Например, мама?

— Ну, несколько лет назад мистер Бен Мирс, кажется, попал в аварию. Сразу после того, как опубликовал свою вторую книгу. Он ехал на мотоцикле. Пьяный. Его жена погибла.

Сьюзан встала.

— Не желаю слушать.

— Я рассказываю тебе это ради твоей же пользы, — хладнокровно заметила миссис Нортон.

— А тебе кто рассказал? — спросила Сьюзан. Она не чувствовала ни прежнего жаркого, бессильного гнева, ни непреодолимого желания сбежать от этого холодного всезнающего голоса наверх и выплакаться — только холод и отчужденность, будто плыла в космическом пространстве. — Мэйбл Уэртс, да?

— Неважно. Все это правда.

— Ну конечно, правда. А мы выиграли вьетнамскую войну и каждый день ровно в полдень по центру города в тележке проезжает Иисус Христос.

— Мэйбл он показался знакомым, сказала Энн Нортон, — поэтому она коробку за коробкой просмотрела свои старые газеты…

— А вот грубить вовсе ни к чему. Там все это написано черным по белому. Та женщина — действительно его жена —ехала на заднем сиденье. Мотоцикл занесло, они врезались прямо в борт мебельного фургона. В статье говорится, что там же, на месте, провели тест на алкоголь. Там же… на… месте. — Каждое слово Энн подчеркнула постукиванием спицы о подлокотник качалки.

— Тогда почему он не сидит?

— Эти, известные, всегда много с кем знакомы, — со спокойной уверенностью ответила мать. — Если хватает денежек, всегда можно выпутаться из чего угодно. Посмотри только, что сошло с рук тем парням, Кеннеди.

— Его судили?

— Я же сказала, они провели…

— Это я слышала, мама! Оказалось, что он пьян?

— Говорю тебе, он был пьяный! —На щеки миссис Нортон выползли красные пятна. — Кто будет проверять трезвого? Его жена отправилась на тот свет! Совершенно как в Чаппакиддикском деле! Точь-в-точь!

— Я переезжаю в город, — медленно проговорила Сьюзан. — Я как раз собиралась тебе сказать. Мам, мне надо было сделать это давным-давно. Ради нас обеих. Я тут поговорила с Бэбс Гриффен, и она сказала, на Систерз-лейн есть миленькая четырехкомнатная квартирка…

— Ах, она оскорбилась! — заметила миссис Нортон, обращаясь к невидимой аудитории. — Ей подпортили красивенький портрет мистера Бена Шишки Мирса, и она так взбеленилась, что плеваться готова! — Несколько лет назад такая тактика была особенно действенной.

— Мам, что с тобой случилось? спросила Сьюзан, начиная отчаиваться. Ты никогда не… не опускалась до такого..

Энн Нортон вздернула голову. Она встала, уронив вязание с колен на пол, вцепилась в плечи Сьюзан и быстро встряхнула дочь.

— Ну-ка слушай меня! Я не позволю, чтобы ты, как обыкновенная шлюха, путалась с каким-то маменькиным сынком, который тебе голову морочит. Слышишь?

Сьюзан влепила ей пощечину.

Энн Нортон моргнула, а потом в полном изумлении широко раскрыла глаза. На секунду воцарилось потрясенное молчание. Они смотрели друг на друга.

В горле у Сьюзан тихонько пискнуло.

— Я иду наверх, — выговорила она. Перееду, самое позднее, во вторник.

— Флойд приходил, — сказала миссис Нортон. Лицо после пощечины все еще было застывшим. Пальцы дочери проступили на нем красными восклицательными знаками.

— Я порвала с Флойдом, — без выражения сообщила Сьюзан. — Свыкнись с этой мыслью. И все расскажи по телефону своей гарпии Мэйбл. Чего же ты? Может, тогда это покажется тебе реальным.

— Флойд тебя любит, Сьюзан. Он… гибнет. Он сломался и все мне рассказал. Излил мне свою душу. — Глаза миссис Нортон засияли воспоминанием. — Под конец он сломался и плакал, как дитя. Сьюзан подумала, как это непохоже на Флойда. Не сочиняет ли мать? По глазам Энн она поняла, что не сочиняет.

— И от меня ты хочешь того же, да, мам? Реву-корову? Или ты просто влюбилась в мечту о внуках со светлыми волосиками? Наверное, я доставляю тебе немало беспокойства — тебе не почувствовать, что ты сделала свое дело, пока ты не увидишь меня замужем за хорошим человеком, которого сможешь держать под каблуком. Пока я не остепенюсь при мужике, который спешным порядком обрюхатит меня и превратит в матрону. Вот счастье-то, а? Ну, а как насчет моих желаний?

— Сьюзан, ты не знаешь, чего хочешь.

Мать сказала это с такой полной убежденностью, что на мгновение Сьюзан чуть не поверила ей. Она представила себе такую картину: вот они с матерью стоят здесь в тех же самых позах (мать у качалки, Сьюзан — у дверей), только друг с другом их связывает зеленая пряжа, провисшая, ослабевшая от бесконечного дерганья нить. Картинка изменилась: мать оказалась в шляпе с тульей, лихо продернутой множеством разных лент. Мать, одетая в желтое платье с набивным рисунком, отчаянно пыталась выудить большущую форель. Потянуть леску в последний раз и шлепнуть рыбину в плетеную корзинку. Но зачем? Чтобы оседлать? Чтобы съесть?

— Нет, мам. Я точно знаю, чего хочу. Бена Мирса.

Она развернулась и пошла наверх. Мать подбежала к лестнице следом за ней и визгливо крикнула:

— Ты не сможешь снять комнату! У тебя нет денег!

— У меня сотня на аккредитиве и три — в банке, — хладнокровно отозвалась Сьюзан. — И, думаю, я смогу устроиться на работу в центре, к Спенсеру. Мистер Лэбри уже несколько раз мне предлагал — Его заботит только одно: как бы заглянуть к тебе под юбку, — сказала миссис Нортон, понижая, однако, голос на целую октаву. Почти вся злость улетучилась, уступив место легкому испугу.