— Ну, это было бы несколько лучше, чем требование обменять камень на драгоценности короны — ответил Рагма. — Коль скоро вы были бы состоянии вернуть камень по первому предъявлению, все остальное считалось бы вашими внутренними делами.

— А какую роль во всей этой истории играешь ты

— Я считаю, что нельзя догматически следовать всем буквам закона, — ответил Рагма. — Вы только вступаете в содружество, и я собираюсь сделать все, чтобы облегчить вам эту задачу. Я бы очень хотел, чтобы камень вернулся на свое место и инцидент был исчерпан.

— Очень благородно с твоей стороны, — проговорил я, — в таком случае я постараюсь вести себя соответственно. Насколько я понял, сначала Пол владел камнем, а потом он сообщил вам, что, по его мнению, камень попал к нам однажды вечером, когда мы играли в карты у него в лаборатории.

— Правильно.

— Итак, получается, что настоящий камень некоторое время находился у нас в квартире. А потом исчез.

— Все выглядит именно так.

— Тогда я не совсем понимаю, что должен буду делать, если соглашусь на вас работать.

— Во-первых, — начал Рагма, — поскольку ты не хочешь отправляться в другие миры, чтобы там тебя мог обследовать телепат-аналитик, и, учитывая, что уровень подготовки Сиблы оказался для тебя неудовлетворительным, я бы просил тебя согласиться подвергнуться этой процедуре здесь, на Земле, если я доставлю сюда квалифицированного специалиста.

— Значит, вы по-прежнему считаете, что ключ к разгадке лежит где-то в моем подсознании?

— Мы должны принять эту версию как одну из возможных, разве нет?

— Допустим. А как насчет Хала? Может быть, в его подсознании тоже есть что-нибудь интересное.

— Такая вероятность существует, хотя я склонен думать, что он говорит правду, утверждая, что оставил камень в вашей квартире, когда переезжал. Впрочем, он совсем недавно дал мистеру Надлеру согласие подвергнуться любым необходимым обследованиям.

— В таком случае я тоже согласен. Привозите вашего аналитика.

— Прекрасно. Будем считать, что мы договорились. Значит ли это, что ты согласен работать на нас?

— Почему бы и нет? Если мне станут платить за эту работу люди, которые лишили меня средств к существованию, меня это вполне устроит.

— Тогда мы решили все наши проблемы. А сейчас я настрою наш прибор.

— Какой прибор?

— Нога у тебя прекрасно зажила, не так ли?

— Да.

— Теперь я собираюсь сделать то же самое с твоей раной в груди. Ты сможешь покинуть больницу сегодня вечером.

— Это было бы просто замечательно. А что потом?

— Потом тебе нужно будет постараться не ввязываться ни в какие неприятности в течение всего нескольких дней. Этого можно добиться, если запереть тебя в какую-нибудь тюремную камеру или организовать за тобой разумное наблюдение, заранее договорившись о том, что ты постараешься избежать разного рода проблем. Насколько я понимаю, ты предпочел бы второе.

— Ты правильно понимаешь.

— В таком случае, подпиши бумаги, а я включу прибор и через некоторое время усыплю тебя.

Так все и произошло.

Позже, когда они уже собирались уходить, забрав с собой все свое медицинское оборудование и официальные бумаги, — Надлер снова в темных очках, а Рагма на поводке — Рагма повернулся ко мне и, старательно делая вид, что это его почти не интересует, спросил: ¹¹— Кстати, теперь, когда мы достигли соглашения по всем вопросам, может, скажешь, зачем ты подверг себя зеркальному отображению?

Я посчитал, что вполне могу им все рассказать.

Я открыл рот, но слова почему-то никак не хотели складываться в предложения и появляться на свет в правильном порядке. Я почувствовал, что у меня перехватило горло, язык во рту распух, а улыбка превратилась в какую-то странную гримасу.

— Пожалуй, я расскажу вам об этом попозже, ладно? Завтра и послезавтра?

— Ладно, — ответил Рагма. — Срочности никакой нет. Мы сможем вернуть тебя в твое прежнее состояние, когда наступит подходящий момент. Отдыхай, ешь все, что тебе дают, и прислушивайся к своим ощущениям. Мистер Надлер или я свяжемся с тобой в конце этой недели. Пока.

— Пока.

— Скоро встретимся, — пообещал Надлер.

Уходя, они неплотно прикрыли за собой дверь. Я ни секунды не сомневался в том, что они по-прежнему не рассказали мне всего, что знали. Но ведь и они находились точно в таком же положении. Я хотел раскрыть им свои секреты, но мое тело посчитало, что я не должен этого делать. Меня это в некотором смысле напугало, потому что напомнило о происшествии в автобусе, когда я возвращался домой. Я никак не мог забыть озабоченного выражения на лице старика, спросившего меня, все ли у меня в порядке. Может быть, сейчас со мной произошло то же самое — может быть, взбунтовалась моя нервная система? Следствие зеркального отображения? Но уж очень точно все совпало по времени с моим желанием рассказать Рагме о причинах, заставивших меня пройти через машину Ренниуса… Мне это совсем не понравилось. Мои знания, приобретенные во время занятий, посвященных человеку и разнообразным проявлениям его сути, оказались совершенно бесполезными в данный момент.

Президент Элиот, у нас возникли проблемы.

Когда лианы, или щупальца, схватили меня за плечо и бедро, подняли в воздух, где я оказался в положении, из которого мог, повернув голову, увидеть массивное туловище, погруженное в лохань, до краев наполненную какой-то слизью и стоящую посередине комнаты, в тот момент, когда распахнулись громадные листья венериной мухоловки и моим глазам предстала пурпурная пасть, я подумал, что большая часть несчастных случаев происходит вследствие беззаботности и легкомыслия жертвы.

Когда страшилище замерло на мгновение, возможно, прикидывая, как лучше решить проблему избытка алкалоидов, которые оно получит вследствие того, что я выдыхаю углекислый газ, перед моим мысленным взором пронеслись последние несколько дней жизни. Ранний этап своего существования я совсем недавно уже вспоминал, когда собирался умирать в прошлый раз.

Не знаю, что заставило меня действовать, — дурацкое любопытство или странная улыбка. Доктор Дрейд хотел, чтобы я оставался в больнице еще некоторое время для дальнейшего обследования, несмотря на prima facie[14] свидетельства того, что грудь у меня совершенно зажила. Тем не менее я был вынужден его разочаровать и выписался из больницы примерно часов пять спустя после ухода Надлера и Рагмы. Меня встретил Хал и отвез домой.

Я отклонил предложение Хала и Мэри пообедать с ними и рано отправился спать, позвонив сначала Джинни, которая сейчас с нетерпением ждала возможности начать жизнь сначала — с того места, где она была прервана, когда я еще был студентом. Мы договорились встретиться на следующий день вечером, и я лег спать, правда, сначала все-такн нанес короткий визит на крыши близлежащих домов.

Был ли мой сон беспокойным? Да. Снаружи меня, конечно же, охраняли — путешествуя по крышам, я заметил двух сонных типов, похожих на полицейских, которые болтались возле моего дома. А вот внутри… Я перебирал свои неприятности, не очень успешно пытаясь навести порядок в душе. Впрочем, к шести часам мне все-таки удалось добиться определенного успеха.

После этого прошло еще шесть часов, прежде чем для меня наступило утро, мой сон время от времени посещали какие-то мимолетные образы, вспомнить и узнать которые мне не удалось, если не считать улыбки. Проснувшись, я знал, что должен сделать, и немедленно постарался придумать достаточно солидное объяснение своему поведению — мне очень не хотелось, чтобы оно было похоже на проявление очередной маниакальной идеи. Прошло некоторое время, и я решил, что маниакальные идеи тут совершенно не при чем. Любому было бы интересно посмотреть на место, где его чуть не убили.

Поэтому я позвонил Халу и попросил у него машину. Оказалось, что Мэри куда-то на ней уехала. Впрочем, машина Ральфа была на месте, и я пешком добрался до его дома.