Нельзя не признать, что новый сезон более «фантастичен», нежели предыдущий, в котором герои были чересчур озабочены собственными личными проблемами. Действительно, здесь больше разнообразия, выдумки, неожиданных ходов… Но почему-то пропадает тягостное очарование сериала, когда ожидание разгадки было ценней самой разгадки, а треволнения героев интересовали больше, чем истина, которая должна была оставаться «где-то там».
Первый сезон «Первой волны» ждали давно. Анонсы обещали многое, а уж имя Фрэнсиса Форда Копполы гарантировало, что это не будет дешевая поделка. Здесь, действительно, все на уровне — игра актеров, характерный главный герой, роль которого исполняет Себастиан Спенс, весьма приличная режиссура Брента Спенсера… Вы ждете неизбежного «но»? Пожалуйста!
Сериал, реализуемый Sugar Entertainment Ltd., все же не оригинальный проект, а римейк стареньких добрых «Захватчиков», которые шли недавно повтором по НТВ. Поэтому, очевидно, сценарист Крис Браннато зажат в тиски отработанной схемы. Разумеется, в «Первой волне» больше спецэффектов, хотя иногда они слишком отдают «Темными небесами». Много в сериале и модной мистики — безумно раздражает сюжетный ход с неизвестной книгой Нострадамуса с конкретными катренами на каждый эпизод! А схема остается прежней. Опять герой мыкается по всей Америке, разоблачая пришельцев, которые как-то слишком изощренно пытаются завоевать Землю, подставляя себя на каждом шагу.
Впрочем, несмотря на некоторую наивность сюжета, герою все равно сопереживаешь. Он не представляет могущественную организацию типа ФБР, как Скалли и Малдер, хотя есть намеки на то, что существует структура, знающая, что к чему.
В своих странствиях по Штатам герой постепенно обрастает друзьями и соратниками, а значит, рано или поздно исполнится пророчество Нострадамуса, и Фостер, он же Дважды Благословенный, остановит Первую Волну вторжения.
Рано или поздно и наши режиссеры найдут силы и средства на создание подобных сериалов. Но к тому времени вся эта площадка будет настолько утоптана, что зритель, возможно, потеряет интерес к кинофантастике. Хорошо, если ненадолго.
Константин ДАУРОВ
БРИТАНСКИЙ ПАРАДОКС
В глубине души никто из нас не сомневается, что британская кинофантастика — это весьма респектабельная особа, состоящая в тесном родстве с Робертом Стивенсоном, Мэри Шелли, Гербертом Уэллсом, Артуром Кларком и другими, не менее уважаемыми персонами. Но попробуйте навскидку спросить у кого-то из ваших друзей, не слишком искушенных в истории кино, какой английский фильм они считают шедевром мировой кинофантастики — и, скорее всего, ваш собеседник озадаченно наморщит лоб, а потом не без колебаний вспомнит… Джеймса Бонда.
Впрочем, надо ли иронизировать над дилетантами, если даже Джон Бакстер — автор неплохой книжки по истории фантастического кино — писал в 1974 году: «Великий британский фильм в жанре научной фантастики так до сих пор и не снят!». И такой вердикт был вынесен после того, как по экранам мира прошли «Грядущее» Уильяма-Камерона Мензиеса, «Эксперимент Куотермасса» Вэла Геста, «День триффидов» Стива Секели и «2001: Космическая одиссея» Стэнли Кубрика — ведь в большинстве справочников она отнесена к английским фильмам. Правда, снятые в Англии фильмы Кубрика до сих пор ставят проблему перед историками кино. Правомерно ли их считать британским продуктом, если ленты снимал американец для американских прокатчиков? Кстати, одним Кубриком проблема не исчерпывается. На английских киностудиях ставили свои фантастические фильмы француз Трюффо («451° по Фаренгейту»), американец Гиллиам («Бандиты во времени»), канадец Кроненберг («Голый завтрак»), поляк Полански («Бесстрашные убийцы вампиров»). Но, видимо, такова уж сермяжная правда кинематографа, что в большинстве этих случаев «национальность» картины определялась не маркой студии, а творческим почерком режиссера.
Конечно, этот почерк должен быть более или менее выражен. Первый серьезный английский фильм в жанре science fiction «Предательство на высшем уровне», поставленный в 1929 году М. Элви, и стилистикой, и сюжетом подозрительно напоминал немецкий «Метрополис» Ф. Ланга: в конструктивистских декорациях (в том числе, в тоннеле под Ла-Маншем) либералы-пацифисты боролись с реакционерами за предотвращение новой мировой войны. Всего семь лет спустя тема апокалиптической войны и прихода «космической эры» была куда более масштабно и изобретательно развернута в «Грядущем» («Things to Come» — так правильнее называть фильм Мензиеса, в отличие от канадского фильма 70-х «Shape of Things to Come» — «Облик грядущего»). Место в «Зале славы» мировой фантастики фильму обеспечила отнюдь не режиссура (кстати, весьма средняя) и даже не сценарий самого Г. Уэллса, а прежде всего великолепные декорации Винсента Корды, впечатляюще воссоздавшие город Эвритаун и технологическую атрибутику ближайшего (1940) и отдаленного (2036) будущего. К сожалению, для настоящей британской science fiction эта лента на многие годы осталась одинокой вершиной. Тогда же, в 30-е, и тоже по сценарию Уэллса снимается «Человек, который мог творить чудеса» Л. Мендеса — остроумная фэнтези для взрослых о простом клерке из универмага, которого высшие силы на пари наделили чудодейственными способностями. Однако серьезно конкурировать с Голливудом британское кино не могло. В плане идей и их технического воплощения оно отставало даже от немцев — не случайно в 1935 году в Англии была снята своя версия знаменитого фильма К. Бернхардта «Туннель».
Первое послевоенное десятилетие мало что изменило. «Лестница в небо» (1946) М. Пауэлла и Э. Прессбургера, подкупая английским юмором и мягким романтизмом («ошибочно» оставшемуся в живых британскому летчику срочно приказывали явиться в рай, где для погибших американцев был даже установлен… автомат с кока-колой), не претендовала на лавры серьезной фантастики. В комедиях о женщине-роботе («Совершенная женщина») и анклаве средневекового Герцогства Бургундского, возникшем посреди мрачного послевоенного Лондона («Паспорт в Пимлико»), тоже все базировалось на иронии и гротеске. Даже «Человек в белом костюме» (1951) А. Маккендрика, оттолкнувшийся от квазинаучной идеи «вечной ткани», быстро переводил действие в русло эксцентрической социальной комедии.
То, что расцвет британской кинофантастики начался в 50-е, обусловлено вполне конкретными причинами. Англия стала освобождаться от бремени послевоенных тягот. «1953-й год породил чувство уверенности и оптимизма, — отмечал писатель Найджел Нил. — Была упразднена карточная система, покорен Эверест, коронована королева и успешно испытан реактивный истребитель «Комета». В английское кино пришел цветной «Техниколор» и довольно солидные инвестиции, но, что не менее важно, на британском рынке у Голливуда появился дерзкий конкурент — местная компания «Хэммер Студиоз».
Строго говоря, эта марка («Молот») была зарегистрирована еще в 30-е годы деятелями шоу-бизнеса Энрике Каррерасом и Уильямом Хиндсом, но ее звездным часом стал 1956 год, когда «Эксперимент Куотермасса» — киноверсия популярного телесериала по сценарию Найджела Нила — стал кассовым лидером по обе стороны Атлантики. Героем телесериала был астронавт, который, подвергшись воздействию неведомого вируса-пришельца, постепенно превращался в омерзительное чудовище. Режиссер Вэл Гест поставил этот сюжет в лучших традициях английского хоррора, усилив в нем атмосферу мистики и навязчивого кошмара. В отличие от более ранних обращений к космической теме (например, «Дьявольской девушки с Марса» Д. Макдональда, где фигурировала симпатичная инопланетянка и ее похожий на холодильник слуга-робот), «Куотермасс» был настоящим «фильмом для взрослых». На волне успеха на «Хэммер Студиоз» тут же запускается «Куотермасс-2» («Враг из космоса») — и тоже встречает восторженный прием у зрителя. Однако пиком всей серии фильмов о Куотермассе (а она протянулась до 1999 года!) стала картина Р. Бейкера «Куотермасс и котлован» («Пять миллионов лет на пути к Земле»), поставленная уже в 60-х. Полная оригинальных перипетий история о космическом корабле агрессивных пришельцев, обнаруженном при строительстве шахты лондонского метро, и сюжетно, и визуально превосходила аналогичные голливудские картины.
