Затем она нашла справку с основными показателями состояния его организма во время сеанса и, постукивая карандашом по столу, изумленно уставилась на экран, где начали появляться, сменяя друг друга, диаграммы, цифры и рисунки.

Из всего увиденного она поняла только то, что Шанти Лав успешно уклонялся от смертоносных ловушек — искусственных и всех прочих — лишь на протяжении первых десяти минут игры. Однако о том, каким образом ему удалось вернуться к жизни и продолжить свои приключения в постапокалиптическом Нью-Йорке до конца четырехчасового сеанса, здесь ничего не говорилось.

Да, с каждой минутой вопросов становилось все больше. Похоже, горло перерезали и юноше, и его виртуальному (виртуальной?) Шанти, однако для первого рана оказалась смертельной, а для андрогина — нет. Она была глубокой, жуткой на вид и, наверное, причиняла массу неудобств, но не была критичной.

Покончив с общей информацией, Дор приступила к просмотру записи.

Пересекая погруженный в сумерки город, Шанти двигался к реке, откуда доносились музыка, гул голосов и смех. Очевидно, на берегу Гудзона, сплошь заваленном крупными обломками камней, шла вечеринка или молодежная тусовка. На черной поверхности валунов играли блики огней. Свет отражался и в витринах пустых магазинов, тянувшихся по другую сторону широкой, в четыре полосы, автомагистрали. Кое-где дорогу преграждали груды щебня и завалы из покореженных машин. Шанти Лав сошел с тротуара и начал пересекать улицу. Полы его бесформенного лилового балахона, почти касавшиеся земли, плавно развевались при ходьбе. В этот момент одна из машин взорвалась и начала гореть, ярко освещая стены домов, но андрогин лишь мельком взглянул на нее и, не останавливаясь, продолжил свой путь к реке. Голоса и музыка приближались. Дор не могла разобрать ни слова, но по интонациям поняла, что собравшиеся на берегу люди что-то с интересом, горячо обсуждают. Любопытно, подумала она, о чем они говорят? О чем-то очень важном и существенном, о чем обычно не говорят на вечеринках в других мирах? Если так, то почему такие интересные вечеринки происходят только здесь, в постапокалиптическом Нью-Йорке?

Словно почувствовав, что за ним наблюдают, Шанти Лав внезапно оглянулся и вопросительно посмотрел в камеру, но затем на его губах вновь заиграла самоуверенная улыбка, и он вновь зашагал к берегу.

Дор мгновенно изменила ракурс, заняв воображаемую позицию под опережающим углом слева от Шанти. Теперь панорама города оказалась по правую руку от нее.

Внезапно из-за бетонного парапета, отделяющего набережную от реки, показалась неясная тень — показалась и снова спряталась. В тот же момент Шанти Лав остановился, неуверенно потирая гладкий лоб. Дор попыталась улучшить резкость дальнего плана, чтобы рассмотреть в густых, плотных сумерках темную фигуру, но у нее ничего не вышло: изображение оставалось неясным и расплывчатым. По всей видимости, существо было человекоподобным, но установить его пол, как и определить, был ли он настроен дружелюбно или враждебно, она не смогла.

Таинственное существо перемахнуло через парапет и очутилось на набережной. Шанти тем временем преодолел последние метры, отделяющие его от берега, и, увязая в песке, двинулся к сборищу, которое уже появилось в кадре. Тень начала преследовать его, идя по набережной вдоль парапета в том же направлении, что и он. Дор показалось, что неизвестный что-то сказал Шанти, однако никаких звуков, кроме музыки и гула голосов, в динамиках не было слышно. Андрогин, не оглядываясь, двигался по вязкому песку к толпе, растянувшейся вверх по берегу от кромки воды до набережной.

Неожиданно Шанти шагнул в сторону и исчез с экрана, но Дор изменила положение камеры и быстро нашла его. Теперь она наблюдала за происходящим из-за спины андрогина, поверх его правого плеча. Ее предположение насчет разгульной, шумной вечеринки оказалось верным. Ее бывший муж тоже обожал ходить на подобные мероприятия, но это было там, в реальном мире. Неужели и в виртуальности нет более достойных развлечений? Дор разочарованно вздохнула.

Внезапно Шанти сорвался с места и, что есть духу, бросился бежать к толпе. Какую-то долю секунды его изображение все еще оставалось четким, но затем предметы стали расплывчатыми и замелькали с головокружительной скоростью.

Наконец фокус стабилизировался, и Дор увидела, что человекоподобная тварь стоит на парапете, готовясь к прыжку. Шанти Лав оглянулся и, лихорадочно расталкивая людей, начал пробираться вперед. Преследователь настигал Шанти. Чтобы понять это, не нужно было даже менять положение камеры, поскольку точка, где она находилась, была в считанных дюймах перед этим существом. В углах экрана промелькнули его обернутые грязными бинтами или тряпьем конечности с неопределенным числом пальцев.

Внезапно изображение дрогнуло, и по экрану побежала рябь. Казалось, камера теперь находится где-то на уровне живота твари. Решив сменить ракурс, чтобы рассмотреть лицо преследователя, Дор нажала на клавишу «вперед», но ничего не произошло. Функция заблокирована, сообразила она, но сделал ли это сам юноша или программист установил жесткие параметры формата, она не знала.

Больше всего ее раздражало то, что в постапокалиптической реальности все игроки обретали виртуальный облик. Она очутилась посреди толпы и обнаружила, что многие персонажи представляют собой туманные, бесформенные фигуры, и догадаться, кто они такие, было просто невозможно. Некоторые стояли группками и были похожи друг на друга, словно близнецы: вампиры и дикари, отъявленные головорезы и гомункулусы. С одной стороны, разношерстная толпа, а с другой — абсолютно безликая масса уродов. Мир игры гарантировал всем полную анонимность.

Она выбралась из толпы на секунду позже Шанти и увидела, как тот из последних сил мчится к каменным ступеням, чтобы подняться на набережную. Он споткнулся о первую же ступеньку и начал лихорадочно карабкаться вверх на четвереньках в надежде оторваться от нагонявшего его преследователя.

На набережной Шанти встал на ноги и побежал к темневшим на заднем плане зданиям. В этой части города разрушения были значительными, и кое-где полыхали пожары. Андрогин крутил головой по сторонам, выискивая спасительное укрытие, но, похоже, все подходящие места были уже заняты. В покореженных машинах скользили неясные тени; даже в тех, которые были охвачены пламенем, извивались в огне какие-то существа. Дор попыталась не удивляться, решив, что в этой реальности быть огненной тварью считается особым шиком.

Она вновь сделала попытку изменить угол обзора, и ей удалось отвести камеру на несколько футов. Как раз в этот момент Шанти оглянулся. В его глазах застыли панический страх и смятение. Секундой позже он споткнулся и кувырком полетел на землю.

Изображение в кадре мгновенно перевернулось. Сначала Дор увидела выбоину в асфальте, затем на экране мелькнуло темное небо и послышался глухой удар. Следом за этим камера стала наплывать на упавшего Шанти, показывая крупным планом его запрокинутую голову с задранным к небу подбородком, в который упиралась безобразная лапа монстра. Лезвие тускло сверкнуло и исчезло, когда кровожадная тварь, находящаяся за кадром, с размаху полоснула по натянутому горлу жертвы. Раздался хруст перерубаемых хрящей, послышалось сиплое бульканье.

Брызги от внезапно ударившего фонтана крови залили экран, а затем красные капли заструились вниз, словно стекающий по стеклу дождь. Изображение было настолько реалистичным, что Дор невольно отшатнулась и принялась лихорадочно нажимать кнопки, пытаясь стереть кровавые полосы. Однако ничто не помогало.

Шанти Лав хрипел, захлебываясь в собственной крови. Жизненные силы уходили из него, он с каждой секундой слабел и уже не оказывал сопротивления твари, которая продолжала давить ему на подбородок. Внезапно камера переместилась и показала крупным планом перерезанные артерии, из которых толчками изливалась кровь. Затем тварь повернула голову Шанти в сторону и припала к его горлу.