Он стонет и откидывает голову на спинку дивана.

— Я водил Монику Симпсон в то шикарное тайское местечко, которое тебе нравится, и она была ску-у-учной, — Брэндон растягивает слово так, что оно звучит как два, и я глотаю смешок.

— Монику Симпсон? Маму Кэндис Симпсон?

— Именно.

— Ту, что с... — я обрисовываю руками грудь. Моника — миниатюрная женщина, но у нее огромная грудь, которую почти все мужчины в Брейквотере мечтают держать в своих руках. Она уже пережила две операции по ее уменьшению, когда я окончила среднюю школу.

— Точно.

В этот момент я не могу удержаться от смеха.

— С чего ты вдруг пригласил ее? Я имею в виду, она кажется достаточно милой женщиной, но…

— Я не приглашал. Она меня пригласила.

Это делает ситуацию еще забавнее. Я предполагаю, что слишком привыкла к нему после всех лет, которые провела, пока росла с ним, а ведь Брэндон, вероятно, все еще считается красивым парнем среди некоторых людей. Людей постарше. Очень, очень старше. Я смеюсь так сильно, что аж фыркаю.

— Эй! Я надеюсь, ты не находишь смешным, что женщина пригласила меня на свидание? Сейчас новые времена, понимаешь? Это совершенно нормально для общества — женщине пригласить парня. Может быть, ты должна это учитывать, а?

Я шлепаю его по руке и прислоняю голову к его плечу.

— Ага, я обязательно учту это.

— Не слишком устраивайся, малышка. Я не курил много времени, а у меня осталась целая пачка. Я намерен полностью опустошить ее. На балконе! — добавляет он, прежде чем я начинаю возражать. — Плюс, у меня есть кое-что для тебя.

— Подарок? — Я выпрямляюсь и хватаю его за руку. — С каких это пор мы делаем подарки на День благодарения?

— Это ранний рождественский подарок. Я думал, что неплохо подарить тебе что-нибудь сейчас за то, ты готовишь для меня, пока я здесь, и все такое.

Я смотрю на него с подозрением.

— Но на Рождество мы тоже будем открывать подарки вместе?

— Да, — смеется он. — Клянусь. Я вернусь в город, если это сделает тебя счастливой. Мы могли бы даже арендовать этот шикарный дворец снова. Ну а теперь — ты хочешь подарок или нет?

— Конечно, да.

Брэндон спешит к себе в комнату и возвращается тридцать секунд спустя с большой коробкой в руках. Она завернута в подарочную бумагу с трансформерами.

— Оу, трансформеры. Не стоило.

Он передает коробку, и я встряхиваю, пытаясь понять, что там.

— Ты же не украл это из-под рождественской елки у какого-нибудь бедного ребенка?

— Слово скаута.

Я разрываю бумагу и смотрю на коробку, лежащую на коленях. Это видеокамера, модель которой я всегда хотела в детстве. Super 8. Я и забыла о своей мечте когда-нибудь стать режиссером фильма, но Брэндон явно нет. Он собирает бумагу с разорванными трансформерами и мнет ее в руках.

— Я подумал, что ты могла бы, знаешь, практиковаться снимать, когда станешь тележурналистом или кем-то подобным.

Я смотрю на него, ошеломленная.

— Она, вероятно, стоит целое состояние. Работающая Super 8? Их почти невозможно достать сейчас.

— Да, хорошо, мне хотелось бы притворяться, что я много потратил, но это была бы ложь. Она валялась на чердаке в течение многих лет. Я снимал на нее еще до твоего рождения. Твой отец тоже. Он подкупал меня пивом, так что я позволял ею пользоваться.

Есть так мало вещей, которые сегодня связывают меня с покойным отцом. Знание, что он пользовался камерой, которая сейчас в коробке передо мной, заставляет наворачиваться слезы на глаза. Я засовываю руку в коробку и достаю камеру, удивляясь тому, насколько она тяжелая. Она похожа на оружие копа — небольшой квадратный объектив, черный металлический корпус и ручка. Я навожу ее на Брэндона, закрыв один глаз, будто прицеливаюсь, и он грустно улыбается.

— Твоя тетя раньше снимала наши игры этой вещичкой. Позже я покажу тебе, как ею пользоваться. Но сначала... — Брэндон держит сигарету и ухмыляется, понемногу его меланхолия отходит. — Я должен покурить.

Свидание

День благодарения проходит, не успеваю я и глазом моргнуть, и Брэндон уезжает. Радости бытия владельца бизнеса. Я провожу большую часть следующего дня за возней с моей новой Super 8. в гостиной квартиры с окнами от потолка до пола, отображающими драматический горизонт Нью-Йорка в виде головоломок из бетонных зубов, оскаленных на зимнее небо. Брэндон показал мне, как использовать камеру, или, по крайней мере, научил азам, как наводить и снимать, чтобы не запутаться с другими кнопками. Как только он уезжает, пытаюсь разобраться в настройках и функциях. Еще два дня до возвращения в колледж, и я твердо намерена потратить это время на освоение моей новой игрушки. Не то чтобы я забываю о приглашении Ноа, но нервно вздрагиваю, когда в ночь на пятницу вижу, что его имя мигает на телефоне.

— Эй, Эвери Паттерсон. Как прошел День благодарения? Ты жила на бутербродах с индейкой или как?

Смешно, потому что так и было.

— Если я больше никогда не увижу ни кусочка индейки, то буду самой счастливой девушкой. Что насчет тебя, Ноа Ричардс? Ты переел и выпил достаточно, как и положено в самый заветный американской праздник?

— Эй-эй-эй. Ты только что назвала меня полным именем? — Ноа душит смех на другом конце провода. — Думаю, что заслуживаю этого после использования твоего, но я выгляжу как Ноа Ричардс. А ты не похожа на Эвери Паттерсон. Я полагаюсь на позитивное мышление и произношу твое имя каждый раз, когда мы разговариваем, просто чтобы убедиться, что не называю тебя как-нибудь иначе.

Обида вспыхивает в груди. Это не очень приятное чувство. Я прилагала чертовски много усилий, чтобы убедиться, что люди думают обо мне, как о скучной, старой доброй Эвери Паттерсон, и легкомысленное заявление Ноа, что я не похожа на Эвери Паттерсон, заставляет мои щеки мгновенно вспыхнуть. Он что-то знает? Хотя как это возможно? Я имею в виду, только четыре человека во всем мире знают о смены мной имени — Морган, Брэндон, Люк и моя мать. Ни один из них не мог проболтаться.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.

Короткое молчание на другом конце телефона, прежде чем Ноа тихо хихикает.

— Прости. Я не имею в виду, что ты не была... Запоминающейся. Как раз наоборот. Просто... Иногда люди просто не хотят быть в собственной шкуре. Ну, когда называются Сэмом вместо Харви и чувствуют себя более самостоятельными. Я не знаю. Как ты, к примеру. Ты похожа на Эви или Шарлотту. Из-за светлых волос и милого носа пуговкой. Мне пора прекратить говорить?

Иногда люди просто не хотят быть в собственной шкуре. Ноа не подозревает, насколько он прав. С четырнадцати лет я не чувствую, что вписываюсь в свое тело. Никогда не думала, что я та, кем должна быть. Я пыталась в течение многих лет убедить себя и других людей, что маска, которую я ношу, — на самом деле мое истинное лицо, в то время как... У меня нет истинного лица. Та, кем я должна была стать, умерла много лет назад, когда узнала, что человек, которого она боготворила — убийца.

Хотя Ноа ничего об этом не знает. Он просто пытается быть милым.

— Все нормально. Я могу заверить тебя, меня зовут Эвери. Скучная, старая добрая Эвери.

У него может быть свое позитивное мышление, а у меня — свой запатентованный метод управления сознанием. Если я буду часто говорить, в том числе и ему, что я никто, может быть, он на самом деле в это поверит. Иногда такие вещи работают.

— Я думаю, ты умаляешь свои достоинства, дорогая. Ты произвела на меня хорошее впечатление, — говорит Ноа. — В любом случае, я не хотел тебя обидеть. Я звоню, чтобы узнать, пойдешь ли ты со мной на фильм с рейтингом R³? Я видел обзор в Gore Fest Magazine.

Я откидываюсь на спинку стула, слова застревают в горле. Не знаю, что сказать; требуется больше времени, чтобы оформить мысль. Это действительно начинает походить на свидание.