Всё закончилось внезапно. Чудовищная семейная трагедия и её последствия — громкий скандал, разоблачения в прессе, травля, финансовый крах — полностью изменили жизнь Рихарда Хантера и расставили всё по своим местам. Дэн был первым, кто с полным правом мог бы вычеркнуть его из своей жизни, а стал первым, на чьё плечо он смог опереться в буквальном смысле этого слова. Флёр была первой, на кого рассчитывал растерянный, оглушённый несчастьем Рихард — и первой, кто предал его. Она даже великодушно объяснила причину своего ухода. Нет, то, что он уже никогда не будет прежним «лапочкой», конечно, весьма прискорбно, но любить (равно жалеть) слепого не столь уж тяжкий труд. А вот тратить свои лучшие годы задаром — совсем другое дело. На такое способны лишь существа с нимбом над головой, ну или хронические неудачники вроде Сноурта. «Мне очень жаль, но ты должен меня понять, — сказала она на прощанье. — Уверена, на моём месте ты поступил бы точно так же». Наверное, доля правды в её словах всё же была, как ни мерзко это звучит. Но тогда Рихарду просто было очень больно…
Красавица Флёр спустя год вышла замуж за престарелого банкира. Очень удачно — муж был настолько добр, что скончался буквально через несколько месяцев бурной супружеской жизни. Результатом второго замужества стал поспешный развод с более чем щедрыми отступными. А вот третье оказалось тем самым пресловутым бумерангом, который всегда возвращается к своему хозяину. «Кому-то — в руки, а кому-то — прямиком в лоб», — злорадно резюмировал Дэн, пересказывая другу последнюю сплетню: как молодой пройдоха в рекордные сроки разорил известную светскую львицу.
А уж как он неприкрыто радовался, провожая «неожиданную» гостью к её бывшему жениху! Который умудрился не только вернуть себе отцовский «ГердерФарм», но и вывести бизнес на новый уровень, переучиться с архитектора на управленца, возмутительно быстро разбогатеть, выстроить себе роскошный замок… И всё это будучи по-прежнему слепым! Явная зависть и столь же явная досада читалась на лице Флёр — почти таком же красивом, как в юности. Она всё-таки поставила не на ту «лошадь»!.. И пришла, чтобы попытаться исправить свою оплошность.
Дэн, конечно, не был бы самим собой, если б не подслушал их разговор. Впрочем, разговором это назвать было сложно — Рихард слишком ценил своё время, чтобы тратить его на очередную ложь. Не прошло и пяти минут, как эмоциональный монолог гостьи прервало безразличное «пошла вон, с…а». Больше он не сказал ей ни слова.
Флёр поспешно покинула Вайленберг. Даже чересчур поспешно, фактически бегом, сопровождаемая издевательским свистом и улюлюканьем бывшего неудачника. Рихард провёл вечер в одиночестве. Выпил чуть больше обычного, встал утром чуть позже — вот и всё. Флёр навсегда осталась в болезненном прошлом, в настоящем и будущем места для неё не было и быть не могло. Предавший однажды — предаст и дважды. Даже дотрагиваться до неё не пришлось, и так всё понятно…
— У нас с Гердой никогда не было нормальных отношений. Ни до всей этой задницы, ни тем более после. Не в последнюю очередь благодаря её «милому» дедушке. Твои родители меня спокойно воспринимали, а он, да и остальная родня — сам знаешь. Если бы тогда дед не забрал её к себе, и мы бы у меня втроём кантовались, пока ты в себя приходил, то всё бы по-другому сложилось, я так думаю. Но ведь об этом даже речи ни шло. «Невинную девочку в берлогу к этому нищему хаму-грубияну — только через мой труп!» — противным дребезжащим голосом процитировал Дэн. — Против тебя её настроить так и не удалось, а вот насчёт меня старый пень ей хорошо мозги пропесочил. Чтоб осознала, кто она, и кто я… Не мужик, а так, недостойное внимания существо среднего рода. С тех пор она всегда относилась ко мне свысока. Всегда. Кроме одного-единственного раза…
Снова звякнула о стакан бутылка. К гадалке не ходи — напьётся сегодня как свинья… Что ж, имеет право.
— Думаю, ты понял, когда всё это произошло. В тот день, когда «дедуля» слил ей инфу о том, что у тебя на самом деле другой отец. Хотя клялся, козёл, что не скажет, не будет ещё больше травмировать девочку… А потом решил, что тогда Герда тоже не захочет с тобой знаться и начнёт жить по его указке. Со временем возглавит семейный бизнес, вернее, то, что от него осталось. Тебя к нему и на пушечный выстрел не подпустит — раз ты, оказывается, не Хантер, а непонятно кто. Дед ей даже жениха «достойного» подобрал, помнишь? Почти такого же старого маразматика, как он сам. До сих пор, когда вспоминаю об этом, кулаки чешутся… Хорошо, что они оба уже сдохли. И хорошо, что Герда в конце концов во всём разобралась и послала не тебя, а как раз его и всю остальную родню до кучи.
…Она потом сказала, что перед тем, как пойти к тебе, чуть не полбутылки водки выдула, представляешь? Как ещё на ногах держалась? Потом этот скандал, истерика… Я её в таком состоянии никуда не пустил, конечно. В свою комнату приволок, умыл, уложил, одеялом замотал и хотел честно свалить, а она вдруг мне в руку вцепилась, смотрит своими глазищами и шепчет — я боюсь, Дэнни, не уходи. Блин, ну как я мог её бросить?! Остался. Лёг поверх одеяла, чувствую — её трясёт всю, сама ко мне прижимается и всё повторяет — не уходи, не уходи… А потом поцеловала, первая. Я же ещё и сопротивлялся, пока окончательно крышу не снесло… Рих, я тебе это не затем говорю, чтоб оправдаться, в любом случае поздно уже, а просто чтобы ты знал, как так получилось. Наверное, надо было тебе сразу обо всём рассказать, но думал сначала — убьёшь нафиг, а потом вижу — и рассказывать нечего, ведь ничего не изменилось. Как был я для неё пустым местом, так и остался. Первое время ещё порывался отловить, поговорить — а она всё мимо смотрит. Думаю — или не помнит ничего, или как раз помнит и даёт понять, чтоб не смел к ней больше подходить. Ну, я и не стал… Блин, у меня тоже своя гордость есть, аристократы хреновы!!
— Тихо-тихо, не ори, я понимаю, — устало сказал Рихард, после того, как друг в очередной раз влил в себя виски. — Извини, Дэн, я не хотел тебя в чём-то обвинять, даже не был уверен, что ты вообще имеешь к этому отношение.
— А просто хотел посмотреть на реакцию… Как это на тебя похоже, — горько усмехнулся тот. — Что ж, очередной психологический эксперимент завершился успешно, подсудимый вину признал и смиренно ждёт свой суровый приговор.
— Дэнни, перестань. Начнём с того, что ты и так, скорее всего, ни при чём. Герда не делилась со мной подробностями своей личной жизни, но монашкой уж точно не жила.
— Да не было у неё тогда никого! Я как раз перед этим встретил в баре её подружку с факультета, напоил и всё выспросил, что и как. Ничего и никак, ясно тебе?!
— Ясно, не психуй. В любом случае поздно сокрушаться. Вы оба тогда сваляли дурака. Ты не спросил, она не сказала… Знаешь, я, конечно, не специалист, но думаю, на фоне такого стресса и лошадиной дозы алкоголя ничего нормального получиться всё равно не могло. Так что…
— Считаешь, что всё к лучшему? Да ты у нас оптимист, уважаю! Вот только мы с тобой не женщины и можем только догадываться, что они чувствуют, когда… Рих, ты же знаешь, Герда сама ещё в чём-то ребёнок, может, она и детей-то не хотела никогда… Но взяла зачем-то этого мальчишку, и теперь день за днём будет смотреть, как он растёт и становится похож неизвестно на кого… Чёрт, это реальная жесть.
— Кстати, тут ты не прав. Нив сказала, что он похож на меня в детстве. Не хочешь как-нибудь съездить вместе с ней в этот интернат, пока документы готовятся, и убедиться в этом лично? Уверен, она мне просто польстила.
— Так. По-моему, я зря тебе рассказал, — после паузы заключил Дэн. — Теперь ты вообразил, что я всё ещё люблю твою злобную сестрёнку, и хочешь…
— Вовсе нет. Я всего лишь хочу убедиться, что процесс усыновления идёт с нужной скоростью. Проконтролировать это дело никогда не помешает.
— Ладно, съезжу… — буркнул Дэн. — Просплюсь и смотаюсь завтра. Ну что, пойду я тогда к себе. Надо же допить эту дрянь.
— Да, уже поздно, — Рихард невольно улыбнулся, слушая, как друг неверной походкой направляется к двери. — Конечно, любишь, или я ничего не понимаю в этой жизни.
