— Да, шеф, — раздался в трубке голос Василия.

— Мы сегодня днём встречались с Геннадием Корниловым, он тебе пару вопросов задаст, я громкую связь включил, — сказал Дмитрий.

— Хорошо, время есть.

— Василий, вспомни, ты разговаривал с белоглазой женщиной в подвале, что она тогда сказала?

— О, неожиданный вопрос, — его голос стал удивлённым. — Зачем это Вам сейчас понадобилось? Но если интересно, то мы просто обменялись любезностями. Она попросила позаботиться о её дочери, я согласился.

Корнилов вопросительно посмотрел на Дмитрия, но тот лишь развёл руками.

— Даша? — Дмитрий Игоревич вспомнил имя девушки, о знакомстве с матерью которой говорил Василий.

— Точно, — судя по тону, он улыбнулся. — Вы очень догадливы. Раз я ваше любопытство утолил и был очень откровенен, скажите, почему этот дурацкий вопрос вас заинтересовал именно сейчас? Тут до конца света два дня осталось.

— Ты уже в курсе? — спросил Корнилов. — Откуда?

— Даша рассказала. Мы планируем найти какой-нибудь разлом и прыгнуть наугад. Это опасно, но другого выхода нет. Поэтому я и удивился, что вы о её маме вспомнили именно сейчас.

Послышался голос говорившей на японском.

— Госпожа Лиа спрашивает, этой девочке что-нибудь известно про символ затмения? — сказал Корнилов, так как голос переводчика звучал только в наушнике.

— Госпожа? — Василий снова удивился. — Выходит, кто-то из длинноухих остался, чтобы посмотреть на агонию этого мира. Передавайте ей привет.

— Подожди, Василий, — поспешил сказать Дмитрий. — Госпожа Лиа говорит, что этот мир можно спасти.

— Врёт, — флегматично заметил Василий, словно потерял к этому разговору интерес. — Или заблуждается, выдавая желаемое за действительное.

— Она снова спрашивает о символе затмения, — перевёл её слова Дмитрий. — Известен ли он Даше?

— Дмитрий Игоревич, я знаю очень много символов, даже больше, чем верховная жрица в Великом храме города Хума, но о символе затмения никогда не слышал. Что?

На заднем фоне послышался девичий голос, пытающийся что-то сказать. Василий возразил, что осталось всего два дня и это ничего не изменит. Госпожа Лиа снова заговорила на японском.

— Василий, госпожа Лиа сказала, что в текущей ситуации разломы не могут появляться и ты зря тратишь время, — перевёл её слова Дмитрий. — Она говорит, что едет к тебе и будет в Москве завтра. Есть способ спасти этот мир.

— И вы ей верите? Она в этом что-то понимает?

— Сказала, что может тебя удивить, если ты её хотя бы выслушаешь, — сказал Дмитрий.

— А я вот ей не верю ни на грамм, — ответил Василий. — Но подумаю над её словами на досуге, если не найду даже самый маленький разлом.

Телефон показал красный экран завершения разговора. Дмитрий Игоревич выдохнул, проведя тыльной стороной ладони по лбу.

— Прошу тишины, — сказал представитель США, хотя микрофоны у всех были выключены.

Дмитрий обратил внимание, что госпожа Лиа встала, что-то сказав своей помощнице. Та поспешила взять её под руку, уводя от экрана. Он уже знал, что в лаборатории Корнилова остались нетронутыми одиннадцать светлых и девять серых кристаллов. То есть спастись бегством из гибнущего мира могли лишь двадцать человек. При этом по словам госпожи Лиа, через двадцать часов и они станут бесполезными. Дмитрий подумал, что это может быть хорошим предметом для торга, если Василий не найдёт разлом и не покинет гибнущий мир раньше.

Сидя на лавочке и греясь в лучах утреннего солнца, я смотрел на мирно пасущихся коров и парочку лошадей. С этого места открывался прекрасный вид на бескрайнее поле и далёкий лес. Погода радовала чистым небом и лёгким тёплым ветерком. Пахло цветами, скошенной травой и чем-то ещё, давно позабытым, но очень приятным. Рядом на лавочке сидела Дарья, положив голову на моё плечо и тихо спала. Вчера вечером, до наступления комендантского часа, нам удалось покинуть столицу, несмотря на то что военные перекрыли почти все дороги. Мы пару часов катались по большому кольцу, резонно полагая, что разломы появляются в местах скопления людей. Потом всю ночь колесили по области, но не нашли даже слабого намёка на разрывы в пространстве.

Двадцать лет прошло, а папа так и не научился водить машину, считая это занятие очень опасным. Хорошо, что Зинаида Алексеевна в этом плане куда предусмотрительней. Оказывается, у неё был большой семиместный минивэн, на котором они всей семьёй ездили в прошлом году на Чёрное море. Уже под утро, когда начало светать, она сказала, раз мы не знаем, куда ехать, то можно заглянуть в гости к её родителям и немного отдохнуть. Предложила после обеда рвануть на юг, там тоже много больших городов и если постараться, то мы как раз успеем искупаться в море. Только перед долгой дорогой ей надо было хорошенько выспаться.

Позади послышалось кудахтанье кур и женский голос, отвлекая меня от тяжёлых мыслей. Я посмотрел на экран телефона, показывающий половину одиннадцатого.

— Что там? — Дарья крепко сжала мою руку. Она села, немного потянулась и потёрла уставшие глаза.

— Гости, — тихо сказал я, глядя на север, откуда доносился приближающийся гул.

К нам на большой скорости приближался серый вертолёт. Не прошло и минуты, а он уже завис над деревней, выбирая место для посадки. В итоге решил садиться на поле, которым я любовался.

— Уверена, что хочешь пойти со мной? — спросил я.

— Глупый вопрос, — Дарья посмотрела взглядом высокородной дами. Иногда забываешь, что она одна из них.

Вертолёт тем временем приземлился, распугав коров. Я такой не видел никогда, с виду пассажирский, но хищной формы, как бывает у военных. Моя одежда немного испачкалась, поэтому я был в брюках и рубашке отца, напоминая офисного клерка. Столько дней прошло с моего возвращения, а я так и не добрался до хорошего магазина одежды. Даже деньги с карточки Дмитрия Игоревича не потратил.

Стоило вспомнить шефа, как он вышел из вертолёта, помахав нам рукой. Я ему звонил где-то час назад и не ожидал увидеть так скоро. Всё утро думал о том, что делать, даже голова разболелась. Даша говорила, что в Москве часто появляются разломы, и она почти всегда ощущала их где-то рядом, но за последнюю неделю не почувствовала ни одного. Удивлялась этому, говоря, что этого не может быть. И ночью она старалась изо всех сил, пытаясь найти их, но без результата. Сдаётся мне, что не зря светлоликие так поспешно сбежали. Боялись, что не успеют?

Вместе с Дашей мы прошли по узкой тропинке к полю и поспешили к вертолёту. Ей приходилось придерживать подол платья, борясь с порывами ветра. Дмитрий Игоревич что-то крикнул, но я не расслышал. Он подал руку, помогая Даше подняться в салон. Я ожидал увидеть кого-то из одарённых, но внутри было пусто. Дмитрий поднялся последним, закрыл дверь и что-то сказал в гарнитуру.

— Лучше пристегнуться, — крикнул он, показывая на мягкие пассажирские сидения.

Внутри шум двигателя и лопастей вертолёта был не такой громкий, но Дмитрий Игоревич всё равно протянул нам с Дашей такие же гарнитуры, как у него.

— В прошлый раз были зелёные, — сказал он, показывая пальцем на свой глаз.

— Контактные линзы, — пояснил я.

— Да, необычно… Но как же твои родные? Точно не хочешь отправить их в другой мир?

Вертолёт поднялся и заложил крутой вираж, направляясь на север. В иллюминатор я увидел отца, вышедшего из дома. Мы с ним на эту тему успели поговорить. Я попросил подождать немного. Если длинноухая попытается нас обмануть, к вечеру вернусь, и мы поедем дальше на юг.

— Отправить их в случайный серый мир, — я покачал головой. — Вы же сами говорили, что они перенесут только тело, без одежды и всего прочего. За отца я бы не переживал, но сёстрам там делать нечего, особенно в таком виде. А что, светлых кристаллов не осталось?

Дмитрий развёл руками.

— Их было всего десяток, — сказал он. — Шесть серых мы смогли спасти, а за остальные была настоящая драка.