— Убью! — посулили мне не вызывающих сомнений тоном. А затем продолжили вырываться.

— Кажется, я знаю из-за чего это он, — поведал я уже куда более адекватному гномогобу, так и не нашедшему в себе сил на продолжение трапезы, — Но, думается мне, мистера Гравёра ввели в заблуждение!

— А?! — наконец отмерз зеленый волосатый гном, нервно шевеля толстыми волосатыми пальцами.

— Помоги мне! — воззвал к нему непосредственный начальник приглушенным воплем.

— Не стоит, Людоед, — упреждающе покачал я головой, — Пожалеете оба. Давай лучше чуток подождем, пока твой босс придёт в себя. Видишь, я не причиняю ему вреда?

Господин Марто был категорически против, он хотел крови и смерти, но Людоед, не лыком шитый и определенно желающий доесть свою ножку (а может, и пожить подольше), решил прислушаться к моему голосу разума. Наше терпение было вознаграждено тем, что потерявший веру в друга и судьбу Гравёр поведал нам на повышенных тонах, что некий ублюдок, известный нам по имени Шмызл, так сильно нажрался из-за потери своего напарника Кадастриза (мы всем сказали, что Крюгер двинул кони), что решил утешиться в изнасиловании всех пяти дочерей несчастного безухого эльфа. И этот гад, козёл и подонок может даже не отпираться, так как все пятеро предоставили отцу доказательства в виде окровавленного исподнего!

— Что, даже Лайку? — ошеломленно пробормотал полугном, облизывая толстые губы, — Ей же всего…

— Да не надумывай, Людоед, — поморщился я, продолжая фиксировать Гравёра, — К тому же, откуда кровища-то у Опиллы и Лалии? Из них девственницы как из говна пуля. Жопы я им всем напорол, только и всего. Слышишь, Марто?! Где ты видел изнасилованных с целыми рожами?! И без синяков?! Ты вообще насиловал кого-нибудь? Когда-нибудь? Эй!

За что уважаю наш сильный пол, так это за подчинение логике. Если фляга не совсем свистнула или, наоборот, чердак успел хоть немного встать на место, мужик начинает шевелить извилинами. Особенно если его за шкирку держит тот, кому убить как высморкаться, но, почему-то, не убивает. Осевшим голосом преступный босс попросил свободы, а затем, будучи на неё отпущенным, сайгаком понесся проводить своим дурындам повторную органолептическую процедуру.

— Давай пожрём, что ли? — предложил я Людоеду, садясь за стол. Тот, бросив взгляд на недогрызенную птицу, поспешно присоединился.

Пять вертихвосток, младшей из которой едва стукнуло 14 лет, доставали меня сотоварищи буквально с первого дня, как мы прибыли во владение Аккалисов. Отчаянно мучаясь со скуки, юные эльфийки, просидевшие под замком последние два года, искали приключений себе на мягкое место. А тут такие красивые мы целым табором, который еще и клал на них, таких красивых, огромный болт! Клонам они не были нужны от слова «совсем», Волди я строго-настрого запретил девок трогать, от чего тот просто спасался бегством из их общества, Энно не показывался на глаза, а Крюгера во владениях Аккалисов теперь не было. Оставались мы со Стеллой, любящей как следует поорать во время наших постельных забав. Эти звуки мелких нетраханных засранок, некисло так уже на меня залипших, привлекали как говно мух.

В общем, я просто посылал их на три буквы, когда дурищи пытались подсмотреть в окна, а затем еще и отходил их разок особо грязной и вонючей тряпкой. После этого инцидента мы как раз отбыли к Крюгеру, «потеряли» его в пожаре особняка Аккалисов, от чего вернувшись, я заперся в своем доме со Стеллой и начал немного расслабляться. Этот момент засранки и выбрали, попытавшись всыпать в один из стоящих в сенях кувшинов с вином лошадиную дозу снотворного. Понятно зачем, потому как несмотря на весь свой маскарад, бороду и лысину, харизмой я женщин привлекал здорово, так что изнасилование тут действительно планировалось, правда, не мной.

Звуки юных девушек, получающих от разгневанного отца по битым ранее жопам, просто восхитительны. Но говорить с успокоившимся полугномом мешают, да. Поев и сделав выводы, что воспитательные процессы целиком и полностью поглотили Гравёра, мы с Людоедом отправились в гости к Флавию Аккалису, решать вопрос насчет подгоревшего городского особняка.

— Что теперь будете делать, мистер Шмызл? — спросил легко согласившийся на небольшую денежную компенсацию Флавий, один из наиболее атлетично выглядящих касдамских эльфов, что я видел. Подтянутый, широкоплечий и жилистый, он не производил впечатление сибарита-бездельника, но на самом деле им и являлся большую часть времени, а меньшую преподавал отпрыскам других знатных родов, ставя им бой на холодном оружии и базовые навыки благородных эльфов Касдама. Обычно в его поместье обучалось до шести детей окрестных лордов, но пока было нечто вроде каникул. Точнее, все позабирали своих отпрысков из тревоги за будущее… как будто миру и Алхимику, в частности, было дело до нищеты Элдоса.

— Пока ничего, — пожал я плечами, — Может, у Кадастриза были какие-то планы на будущее, но я предпочту и дальше пользоваться вашим гостеприимством, лорд. В обмен на нашу защиту, разумеется. Слышал, что Алхимик объявил войну пиратам… сюда вполне может приплыть корабль.

— Как будто вы справитесь, если приплывет, — кисло улыбнулся лорд, — Ваши люди очень хорошо стреляют, но против двух сотен бойцов…

— Думаю, что если они сюда придут, то вы покажете нам путь для отступления, — пожал я плечами.

— Уверены, что он существует? — поднял тонкую бровь загорелый эльф.

— Если нет, то самое время начать делать шаги в этом направлении! — улыбнулся я.

Люблю, когда всё идет гладко. Мы этому типу нужны позарез, он нам ничем не мешает. Нулевой конфликт интересов… после поротых жоп пятерки сластолюбиц. Гравёру и Людоеду наша команда нужна позарез, но носа они никуда не суют, понимая, что обеспечивают нас лишь качественным укрытием. Все довольны и счастливы.

Как оказалось — совсем все. Уж кого я не ожидал увидеть, так это Эскиольду, выкарабкивающуюся из комнаты Игоря с ним под ручку. Морды у обоих были неприлично довольными, что я сразу, вслух и громко, заметил. Будучи крепко посланным из прекрасных уст обворожительной эльфийки, гнусно загоготал и пошёл домой.

Потянулись дни, похожие друг на друга как половинки одной задницы. Я просыпался, завтракал, а затем шёл гонять весь подчиненный контингент, состоящий из клонов, Волди, Стеллы и пятерых долбоящеров лорда Аккалиса. Бег с препятствиями, поднятие тяжестей, работа с холодным оружием. Отстающие наказывались двойными порциями водорослевой муки, замешанной на жирном козьем молоке. Штука получалась чрезвычайно отвратительная, но, по словам Энно, очень богатая полезными веществами и белком из криля, живущего на этих самых водорослях. Чаще всего такую добавку жрали местные воины, но иногда доставалось и чересчур выложившемуся за ночь Волди. Последний, несмотря на вопиющую ненависть к кулинарным шедеврам из муки, продолжал по-кошачьи игнорировать ценные советы и дербанить местных девиц, тратя драгоценные калории на фигню. Пейзанки ходили довольные, но в раскорячку.

Мужики, что интересно, против половых приключений жен ничего не имели, так как либидо у касдамцев было слабоватым, да и привычны местные были из-за того же лорда, пребывающего в куда большем здравии и потенции чем подданные. Время от времени то один, то другой крестьянин пытался подкатить к тем четырем девчатам, что привезли мы с собой, но получал по шапке от стороживших клонов. Сами же девчонки явно секса в жизни уже увидели куда больше, чем хотели.

Итак, погоняв полдня разумных и клонов, я делал перерыв на обед, а после него уже занимался своими делами, связанными, в основном, с Аволдиусом и Стеллой. Они разучивали новые заклинания, а я, оставшийся без любимого старрха, упражнялся с абордажной саблей, изучал библиотеку Аккалисов, да гонял любопытствующих крестьян. Вступив в тайный сговор с лордом, Гравёром и Акхвалом, мы снарядили самого Флавия в путешествие на столичный остров Зонан, где эльфийский лорд немалыми ухищрениями и даже пару раз рискнув здоровьем и свободой, но перехватил один из редких транспортных кораблей с продовольствием, идущих в столицу, вынудив капитана сделать крюк на Элдос. От городка тот отчаливал совсем пустым, так как все соседи Аккалисов распотрошили кубышки, раскупив с корабля всё, за исключением парусов и канатов, да и то потому, что команда грудью встала на защиту этого барахла.