- А я не боюсь Змея, - дразнил отца маленький Айрат, показывая отцу язык.

- Не боишься? – делал фальшиво грозный вид Ратмир и падал на четвереньки, - ну тогда, держись.

И рычал как можно тише и осторожнее. Но маленький Ростислав был тут как тут. С разбегу он взгромоздился на спину к отцу и обхватил его сзади за шею.

- Я оседлал Змея, - радостно прокричал он.

- Что? Где? – сделал глупый вид Ратмир, оглядываясь по сторонам. – Где он? Вы видите его?

- Вон он, вон он, - хохотали мальчишки и показывали пальцем на Ростислава. Сам юный Ростислав не мог сдержать смеха. Но отец словно не замечал его, поворачивался назад, но там никого не было. Он словно не видел ребёнка, сидевшего у него на спине.

- Где он? Я не вижу.

- Да вот же он, - кричали его маленькие сыновья пуще прежнего и хохотали так звонко и заразительно, что и сам Ратмир не мог сдержать смеха. И всё же он снова поворачивался, будто бы Ростислав должен был стоять у него за спиной, будто не понимал, что его дети показывают пальцами на его спину, а не на место позади него. И так они играли несколько часов, хохотали и резвились, ездили верхом на Змее, убегали он него и догоняли. И с тем же надрывом, с каким хохотал тогда Ростислав, теперь он рыдал и не мог остановиться. В конце концов мать Ольга со слезами на глазах увела его.

- Я всё сделал правильно? – спросил он, когда убедился, что их никто не слышит.

- Так ты это нарочно? – удивилась Ольга.

- Конечно, матушка, - вытирал слёзы Ростислав, - ты же сказала мне, что на похоронах отца я должен показать, что скорблю больше всех.

- О, сын мой, - обняла его Ольга, - ты был таким правдоподобным, что даже я тебя не разгадала. Ты молодец, и ты будешь править этим городом.

И всё же, когда тело Змея сгорело, большинство горожан именно его старшего сына – Айрата считали главным, и потому дозорные именно ему доложили о изменениях на фронте. Айрат поспешил подняться на стену и вскоре увидел приближавшегося всадника. Когда ворота открыли, сын Змея увидел молодого человека в красной от крови рубахе. Гость едва держался на ногах, и только лишь конь принёс его в город, рухнул вниз, на руки подхвативших его стражников. Айрат узнал в нём одного из юных чародеев, сражавшихся за город, но не мог припомнить его имени.

- Вячеслав, - отвечал юный чародей, - они отпустили меня, чтобы я передал вам послание.

Несчастный терял сознание, и Айрат не захотел его больше мучить.

- Осмотрите его, - распорядился он, - нет ли на нём укусов. Если нет, накормите и вымойте. А потом я поговорю с ним.

Глава 15.Безвластие.

Под покровом ночи упыри бодрствовали, это было их время, они могли чувствовать себя свободно. Они снова и снова шли в атаку, сталкивались с горожанами и отступали. Иногда добирались до стены и пытались на неё взобраться, но здесь их уже встречали стрелы и горячая смола. Ров возле городских стен уж был заполнен обгоревшими мёртвыми или умирающими телами. Их уже было так много, что по ним легко можно было подойти к стене и к воротам. Поэтому горожанам приходилось время от времени выбираться и давать бой врагу, чтобы не подпускать его слишком близко. Но в ту ночь с упырями не было двух их сильнейших вождей. Игнатий и Инвисибий оставили всё на Курсория, а сами скрылись где-то у реки. Здесь их никто не слышал, и никто не мог им помешать.

- Курсорий становится слишком опасен, - говорил Игнатий. – Я не доверяю ему, по-моему, именно он хочет стать новым вождём.

- Кто-то должен быть вождём, -отвечал Инвисибий, - уверен, ты хочешь стать главным не меньше, чем он. Для этого ты меня и позвал сюда, верно?

- Нет, я хотел поговорить с тобой о другом.

- Брось, Игнатий, нам давно уже пора выяснить, кто из нас будет главным. Временно, конечно, пока не вернулся Будислав. Но ни у тебя, ни у Курсория нет того, что есть у меня.

С этими словами Инвисибий запустил руку в складку своего плаща и достал оттуда большой серебренный ключ на верёвке.

- Это то, о чём я думаю? – невольно потянул к нему руку Игнатий.

- Именно, друг мой. Это ключ от темницы ещё одного жреца, именуемого Кощеем Бессмертным. Раньше он был у Курсория, но теперь я выкрал его у него.

- О, я всегда знал, что ты отличный лазутчик. Ты невидимый мастер.

- Да, это так. И всё-таки, когда понадобилось найти меня, чтобы вызвать на этот поход, ты как-то меня нашёл, не смотря на всё моё мастерство. И мне до сих пор не понятно, как тебе это удалось.

- У меня есть свои секреты, Инвисибий.

- Вот это меня и настораживает. Никто не знает, что у тебя на уме на самом деле и какие у тебя секреты от нас. Вчера ночью мои упыри поймали другого упыря, не из нашего клана. Он следил за нами и что-то вынюхивал. Мы хотели его допросить, но на нём были наложены тёмные чары. Он не мог рассказать о том, кто его послал, не помнил даже собственного имени. Пришлось его убить. Интересно, что он мог искать у нас, и кто мог бы его к нам подослать?

- Уверяю тебя, я здесь не при чём. Засылать лазутчика к самому лучшем лазутчику из упырей – это было бы очень глупо. Я как раз думал о том, что заслать тебя лазутчиком в стан врага. Для этого я и позвал тебя.

- Меня? – удивился Инвисибий, - у тебя нет такой власти, чтобы посылать меня куда-либо.

- Конечно, нет. Но такая власть есть у всего братства упырей. А ты нужен братству. Ты можешь нам помочь и разом окончить войну. Мы не выдержим долгой осады. А ты можешь тайно проникнуть в город. Змей уже мёртв, теперь никто не сможет тебя распознать.

- А что будет, если я погибну? Ты думал об этом, Игнатий? Или, может быть, на это ты и рассчитываешь?

- Решать тебе. Я лишь говорю, что долгой осады мы не выдержим. Нужно торопиться. Змейгород должен быть взят именно нами. Без него мы не сможем захватить Русь.

- Ты прав, Игнатий, на осаду у нас сил не хватит. Но я не буду рисковать собой. Я нашёл более просто решение. Переговоры. Уверяю тебя, у меня есть, о чём с ними поговорить. Я уже отправил к ним чародея, бывшего у нас в плену. Он передаст послание.

- Ты не можешь говорить за всех, у тебя нет власти.

- Ещё как есть, - отвечал лишь Инвисибий, снова показывая Игнатию украденный ключ.

Вячеслав понемногу приходил в себя. По сути, сейчас он был первым и единственным, кто вернулся живым и не покусанным из плена упырей, а потому был теперь невероятно ценным свидетелем. Айрат с первой же встречи проникся какой-то не понятной ещё ему самому жалостью к этому худощавому белокурому юноше с длинными волосами. Он напоминал сыну Змея тех хуторских русоволосых красавиц, что привлекали его до войны. У Айрата всегда был необычный вкус, ему нравились девицы с узкими бёдрами и прямыми плечами, не редко с грубыми мужскими чертами лица. Будучи ещё совсем юным, Айрат, одержимый страстью, чуть было не взял в жёны одну из таких хуторских девиц, но всё же вынужден был отказаться от своей затеи и подчиниться воле своего отца, который, разумеется, был против такого брака. После этого сын стал сторониться близости с женщинами и всячески сопротивлялся любым попыткам отца женить его. Вячеслав был словно ожившее воспоминание из прошлого, и Айрат взял на себя заботу о несчастном юноше, следил за тем, чтобы тот хорошо питался, чтобы за ним ухаживали, как за наследником Змея. Всё это чародей объяснял тем, что Вячеслав очень важен и может многое рассказать. Выяснилось, что юноша был сыном колдуна Макария, много лет тому назад сражённого на поединке другим колдуном. Теперь юный Вячеслав был старшим мужчиной в семье и владельцем довольно обширных земель, от которых, однако теперь не было проку, поскольку все они были заняты упырями.

Вячеслав многое поведал Айрату, рассказал про то, что Будислав и Красибор отплыли куда-то и уже много дней не возвращаются, поведал и про других упырей, про всё, что за это время услышал и испытал.

- Больше всего не повезло тем пленным, что попали к Игнатию, - говорил он. – Все, кого покусал этот жрец, превращались в упырей. Даже сильные колдуны, у которых в крови должен быть смертельный яд, убивающий их вместе с покусавшим их упырём. Но с Игнатием это почему-то не работало. Никто из упырей больше на это не способен.